– Я понимаю, теперь ты и сама не уверена, что хочешь их развязать? – уже более человечно спросила Нора, и я была благодарна, что в ее голосе не было ехидства. Я качнула головой, соглашаясь.
– Артур, послушай меня, - я спускалась вниз, сама не зная, что ему сказать. Он повернулся ко мне и, поняв, что что-то изменилось, смотрел на меня недоумевающе. Я попросила развязать всем троим рты. Но и после этого они не сказали ни слова.
– Артур, эти люди вовсе не плохие, и они не навредят нам. Я хочу поговорить с тобой один на один, - я мотнула головой пацану, который стоял возле них, чтобы развязал ему руки. – Идем туда, - я указала на дверь во внутреннее помещение. Конечно, он мог прямо сейчас сигануть мимо меня и выбежать через дверь, что ведет во двор, вызвать городничих, и тогда всему крышка. Филиппа узнают там, где надо, и обо мне несложно будет догадаться.
– Пола, я понимаю, у тебя есть тайна, о которой ты не знала, пока не пришла сюда? – он начал говорить сразу после того, как я прикрыла за нами дверь. Я слышала, что за дверью стоят. Ребята не доверяли ему.
– Оказалось, что да. Я считала, что мой муж погиб. Он оказался живым, и за ним охотятся. Мне больше негде его прятать. Я доверяю тебе, - на последних словах я посмотрела ему в глаза. Если бы он их отвел, разговор этот не продолжился бы, и мне пришлось бы, наверное, искать другое место для Филиппа.
– Моим ребятам тоже можно доверять, кора. Я уже понял, что вы неплохая, и заботитесь обо всех, как о своих детях. Если бы не вы, отец не отстал бы от меня, но городничий пришел к нам и сам припугнул его. Он ни за что не пошел бы в наш дом, если бы только тот убил меня или маму. Сейчас он боится тюрьмы, ищет работу. Я не хожу к ним, но с мамой встречаюсь каждый день на рынке. Мы так договорились. Я дал ей денег. Клод и Лион не предадут меня, кора. Мы вместе с самого детства, - он говорил так, словно пытался меня убедить, что это не мне нужно, чтобы Филипп остался здесь, а ему.
– Если хоть кто-то узнает, всей нашей семье придет конец. И даже маленькой Мэри. Понимаешь? – мне страшно было верить ему, но другого не оставалось.
– Понимаю, кора. Сейчас я пойду к ребятам, и все объясню. Они дадут мне клятву, что не предадут вас.
– Я тоже могу поклясться, что не оставлю вас в беде, Артур, и у вас будет не только работа, но со временем, и свое дело, - я опустила глаза и толкнула дверь, давая Артуру выйти.
На ходу накидывая мокрый плащ, мотнула головой двоим пронырам, которых я наивно считала лишь несчастными детьми, не умеющими позаботиться о себе, и вышла под дождь. Сейчас мне было ничуть не холодно. Хотелось промокнуть насквозь до момента, когда холод проберет до костей. Может, тогда мозг включится, и вся эта ситуация покажется мне в другом свете?
– Полка, мы влезем в окно и откроем замок изнутри. Потом занавесим окно, - Дин по дороге вводил меня в курс дел, а у меня на затылке шевелились волосы оттого, что если нас поймают, будем все вместе висеть на площади. Не так я видела продолжение своей новой жизни.
– Зачем одеяло?
– Чтобы зажечь лампу. Ты же хочешь выбрать что-то. Мы бы сгребли все подряд и принесли, - хихикнул Рони.
– Нет, так не надо. Я попробую понять там, на месте. Потому что и сама не знаю, что хочу. Только прошу, ничего не воровать. Я оставлю деньги за то, что возьму!
– Это еще зачем?
– Затем, шагайте вперед, чтобы нам не стоять там целой шайкой. Я как увижу, что вас нет возле дома, так и проскользну в дверь. Мы слишком заметная команда, если вместе.
– А говорят, что ты все забыла. Видишь, все ты помнишь! – прошептал Дин, за что тут же получил от соучастника подзатыльник.
– Об этом мы поговорим потом, и не притворяйтесь, что не о чем, - шикнула я и чуть отстала от этих двоих.
Я думала обо всем, лишь бы не о Филиппе, который беспокоил сейчас сильнее всего. Я боялась вернуться и обнаружить, что он мертв. Думала о Мэри, которой пока не стоит знать об отце, но она только и ждет, что поездки со мной в мастерскую. Гарри! Он точно останется рядом с отцом, но как мне уезжать домой, делать вид, что все в порядке? Как не рваться сюда, к Филиппу? Как работать? А не работать нельзя, потому что сейчас деньги нам нужны, как никогда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дойдя до нужной лавки, метрах в пяти я остановилась и, не поднимая капюшона, осмотрелась. Я была теперь благодарна погоде и тому, что прекратились вспышки молний, которые освещали всю улицу, как днем. Теперь просто лил дождь, и сильный ветер кидал его то в одну сторону, то в другую, будто кто-то там, наверху, менял направление огромной лейки.
Я заметила, как дверь чуть отошла от косяка. Наверное, за секунду я проникла внутрь и прикрыла ее за собой. Я стояла не двигаясь, пока внутри шла какая-то возня. Страшно было услышать звон бьющихся склянок. Я знала, что дверь слева от меня, и я постоянно протягивала руку, чтобы нащупать ручку. Я должна была бежать моментально, как только что-то пойдет не так, и прятаться где-то в подворотне, не думая, успели ли ребята, потому что у меня Мэри, Филипп и Гарри. Они убегут сами, они быстрее.
Спичка вспыхнула так неожиданно, что я ойкнула и схватилась за дверь.
– Там, - указал мне Дин на стеллажи за прилавком. Пройти туда можно было, откинув его часть кверху. Я прошла под ним, внимательно глядя под ноги. Лампа разгорелась, Рони поставил ее на прилавок и приложил палец к губам. Я посмотрела на окно. Его не просто занавесили. Они огромным шерстяным одеялом буквально законопатили его по всему периметру. Да, явно не впервые. Нора, похоже, отправила ко мне самых прожжённых.
Так, теперь просто попытайся понять, по какому принципу расставлены склянки, - пыталась я успокоить себя, взяв в руки первую попавшуюся бутылочку из коричневого стекла. Все они были заткнуты бумажными пробками. Так делала моя бабушка, когда ей приносили кумыс. Стеклянная бутылка из-под вина, туго скрученная бумага. Улыбнулась этому воспоминанию, и стало легче.
От пола шкафчики были закрытыми, и там лежали какие-то свертки. Открыв один я нашла траву. Еще один, еще. Скорее всего, это то, из чего аптекарь делает лекарства. Встала и начала с самого левого отсека. Шесть полок вверх глубиной сантиметров двадцать, и шириной почти полметра. Таких отсеков пять. Есть, где разгуляться.
Наклеенные на них бумажки содержали лишь название трав и еще чего-то, что входило в состав. Но бутылочки со спиртом я нашла просто, открывая и нюхая. Отлила несколько капель в ладонь, лизнула. Оно! Мне показалось, или спирт моментально начал работать – в голове зашумело, но напряжение спало буквально через пару минут.
Были бутылки, пахнущие знакомо: солодка, йод, календула. Потом я заметила бумажки, кое-где приклеенные на стеллаж. «От воды в носу», «От колик», «От зубной боли», «от боли после переломов». Последнее меня привлекло больше всего. Скорее всего, это сильное обезболивающее, но как его принимать, и не окажется ли там наркотик? Я напрочь была лишена опыта в этой сфере, и по запаху и вкусу ни за что не определила бы состав. Эти бутылочки я отставила на прилавок. Дома разберемся.
Взяла баночку «для хорошего сна» и «для приведения в чувства». Открыв последнюю, обрадовалась, что это нашатырь. Хоть с этим не думать. Тряпичный мешок, который нашла здесь же я быстро наполнила бутылочками, добавила солодки и «от кашля», хоть солодка и стояла совсем в другом месте. Думаю, после сегодняшней ночи эти флаконы будут пользоваться бешенной популярностью.
Мы с Дином вышли, а Рони остался убрать одеяло. Я незаметно для них оставила на полке бумажную сотню ланмарок. Может, хоть так аптекарь передумает бежать к городничему. Не думаю, что все мои «покупки» стоят и половины оставленных денег.
Мы шли по тротуару не торопясь, ровно до того момента, как нас догнал Рони. Дин забрал у меня мешок, и они вчесали так, что через пару минут я потеряла их из виду.
Придя в мастерскую, я обнаружила, что окна занавешены изнутри, двери закрыты. Из трубы валит густой дым. Топится печь. Надеюсь, Нора догадалась поставить кипятиться воду. Нужно было смыть с Филиппа засохшую кровь и грязь.
