сейчас доперло! У тебя есть ребенок, что ли? От прошлого брака…
— Нет! — граф замотал головой, словно услышал нечто недопустимое. — С ребенком все было бы куда сложнее. И так суд грозит затянуться на лет десять-двадцать, а с ребенком… нет, Эльза, я никогда не делил кровать с моей женой. Наш брак был… официальным. А потом она сошла с ума от одиночества…
— Бедняжка…
— Как сказать. У этой «бедняжки» есть средства, чтобы купить себе целый город, а также пару деревень в придачу. Просто она хотела любить, а наши семьи решили иначе.
— Так ты ей не разрешал изменять?
— Почему? Она вольна была делать, что захочет! Честно скажу, что последний год я ее и не видел. Видимо, такая свободная и вольготная жизнь совсем ее доконала…
— То есть ты не проявил патриархальных мужских качеств?
— Так в суде и говорят, да. Она очень обижена на меня, что я не смог ограничить ее свободу, воспитать ее… но мне было не до этого! А теперь расплачиваюсь… алименты на бывшую жену, кто знал, что я до этого докачусь, Эльза?
— И твой род теперь посрамлен?
— Нет, конечно, — граф мягко улыбнулся и взял эльфийку за руку. — Чтобы посрамить мой род, надо изрядно постараться. Даже если бы я устроил всемирный геноцид, то был бы прощен. А что делали мои предки… уму непостижимо! Тебе этого лучше не знать, плохо спать будешь. Аристократия — это не мягкие зверушки, Эльза, это прожженные ценители жизни.
— Пойдем покажу тебе наш новый офис, ценитель жизни ты хренов.
— Пойдем. С удовольствием осмотрюсь. Возможно, что и для меня найдется задача.
— Слушай… — Эльза нахмурилась. — А ты случайно не разбираешься в бухгалтерии? А то у нас завал под закрытие квартала…
— Случайно разбираюсь, — добродушно сказал граф. — Любой аристократ должен уметь управляться с цифрами. А также подделывать бумаги. В этом нам равных нет.
— Привет! Я пришла! — госпожа Хомяковна, вся довольная, влетела в офис и принялась со всеми ожесточенно здороваться.
Ей удалось полежать в палате лишь недельку — больше денег на бесплатную медицину у нее не было.
Она ураганом вторглась в бухгалтерию, тут же благодушно заценив пустой стол Рунной в первом кабинете.
— Ура! — возликовала госпожа Хомяковна.
Она прошла дальше, в кабинет Главной, поздоровалась с Бегеттой, которая посмотрела на свою помощницу каким-то странным взглядом, потом хотела уже сесть за свой любимый рабочий стол…
— А вы кто? — невинным голосом спросила девушка, которая сидела за ее столом.
— Это вы кто? — сурово спросила госпожа Хомяковна, впечатывая девушку в стул своим мощным бухгалтерским взглядом.
— А, Хомяковна. Привет-привет, — Бегетта вежливо поздоровалась. — За документами пришла?
— За какими документами? — не поняла госпожа Хомяковна. — Я пришла работать! Квартал уже закрыли? Все хорошо?
— А какая разница? — Бегетта флегматично пожала плечами. — Тебя это уже не касается, ты уже уволена.
— Как…
Госпожа Хомяковна вся обмякла и, обессиленная, рухнула на пол.
— Пол еще не мыли, — поморщилась Бегетта, вонзая свои острые зубы в булку. — Ладно. Уволили тебя, ты что, не в курсе? По статье, тебя же неделю не было.
— Так я болела… я же ударилась тогда головой о шкаф, потеряла сознание! Бегетта… я же тебя спасала…
— А я тебя просила? — фыркнула Главная. — Все было под контролем. В общем, что тут говорить, уже все сделано. Документы забирать будешь? Справки всякие…
— Подожди… так я же в больнице была! Как меня можно уволить? — госпожа Хомяковна встала и гневно посмотрела на свою бывшую начальницу. — Как ты смела! У меня больничный!
— Ну и засунь его себе в жопу, — огрызнулась Бегетта. — Какие ко мне претензии? Думаешь, это было мое решение? Директору понадобилось трудоустроить своего родственника, нужно было освободить любое место.
Главная показала на девушку, которая сейчас сидела за столом госпожи Хомяковны и мило хлопала глазами.
— Я родственница, — словно глупенький робот произнесла новая сотрудница. — Я сижу тут. Мне так сказали.
— Это беспредел! — возопила госпожа Хомяковна. — А что если я пожалуюсь в трудовую инспекцию?
— Да куда хочешь жалуйся, — поморщилась Бегетта. — Только ко мне не приставай. Ты так на меня кричишь, будто я тут фирмой управляю. Будто от меня все зависит.
— Я отдала этой фирме пять лет!
— А я шесть. И что? Орден мне за это выдали? Хомяковна, ты пойми уже, что решают за нас. Мы просто делаем, что скажут. Еще раз спрашиваю — ты документы будешь забирать?
Граф зашел в просторное прохладное помещение. Без стука, как полагается спонсору, на чьи деньги и существует фирма.
Зашел и сразу же узрел бедовую ситуацию.
— Василий? — позвал он, пытаясь взглядом найти вампира среди белоснежных залежей.
Великий Бухгалтер не откликался. Может быть, умер? Для бухгалтеров это типично — они умирают прямо за рабочим столом, составляя очередной отчет или отвечая уже на миллионное требование от налоговой. Бухгалтеры не могут без работы, для них она составляет саму квинтэссенцию жизни.
Как тогда умирают вампиры? Марков никогда не интересовался подобным вопросом, высшая нежить нынче попадалась не часто. Возможно, он рассыпается в прах?
— Василий! — снова позвал граф бухгалтера.
Он нашел бедного Васю за столом — бледного, трясущегося, судорожно что-то пишущего на листке бумаги. Граф осторожно потряс вампира за плечо.
— А? Что? — откликнулся Вася, смотря на графа совершенно рассеянным взглядом.
— Ты заработался. Отдохни.
— Было бы время… — Вася тяжело вздохнул и пошарил рукой по столу, пытаясь найти чай.
Кружка была пуста. Пустая кружка для бухгалтера — это сродни аномальной иссушающей жаре для крестьянина, который сокрушенно наблюдает за гибелью своих посевов. Пустая кружка — это символ конца, краха. Это время, когда хочется плакать и биться в истерике.
— Время всегда есть, — спокойно произнес граф. — Или его можно купить, одолжить.
— Я не понимаю… — Вася обхватил голову руками. — Я думал, что я справлюсь. Раньше справлялся… столько отчетностей прошло через меня, я даже помогал сводить баланс в Грецине. Но теперь…
— В Грецине? — граф слегка нахмурился. — Такого города не существует…
— Это было еще до существования городов, — Вася махнул рукой. — Тогда все было проще. Реальнее. Сейчас же нужно учитывать слишком много факторов, слишком путано…
— Странно слышать это от тебя, ты как будто сдался, — Марков улыбнулся и присел на соседний стул рядом с Васей, предварительно столкнув на пол гору бумаг. — Ты же Великий Бухгалтер, Василий! Тебе все по плечу!
— Наверное, Кос прав. Это возраст…
— Какая чушь. Ты переживешь нас всех, — граф на секунду задумался. — Я так подумал… ты ведь действительно нас переживешь. Разве можно считать себя старым в таком случае? Просто современные бюрократы сделали твое поле деятельности
