— Сколько продолжался обморок?
— Думаю, не более двух-трех минут. Но сумочку все время чувствовала. Отчетливо.
— Заметили ли обморок окружающие?
— Не знаю. Вероятно, кто-то поддержал.
— Его вид — турок, русский, англичанин — кто?
— Не знаю. Пришла в себя, кругом равнодушные лица. Сумочка при мне. Приоткрыла, все на месте. На первой же остановке сошла. «Хвоста» не было — точно. Но на встречу опоздала более чем на двадцать минут.
— Почему не поехали ко мне?
— Все же боялась — нарушение инструкции.
— А я должен был — в нарушение всех инструкций отправить вас на встречу с человеком «Баязета». «Ак-Дениз» уходит сегодня в Варну. Если уже не ушел.
— Что делать? — воскликнула в отчаянии Мадлен.
— Думать... Думать о запасных вариантах... Рассуждать... Значит, мой друг Перлоф решил меня перепроверить и пустил по вашему следу своего преторианца? Может быть, это личная инициатива Издетского? Результат его рвения? Ну ничего! Он у меня поедет в Турцию! Срочно! Но и вам, Мадлен, лучше пока скрыться.
Мадлен слушала молча.
— Не расстраивайся, — ободрил ее Шаброль. — Осечки бывают и у опытных людей. Ты хорошо начала. И если за «Внутренней линией» никто не стоит в данном деле, мы вывернемся. Я посоветуюсь с Центром... Но это не решает проблемы — как связаться с «Баязетом»? Я не имею права подвергать его даже минимальному риску.
— А его человек? — робко спросила девушка. — Он уходит на «Ак-Денизе»? Может быть, я поеду в Галлиполи, постараюсь найти его?.
— Исключается! — отрезал Шаброль. — Ты сейчас — яркий огонь, на который летят все мотыльки. Ты должна скрыться... Морис тоже отпадает: фигура известная многим по клубу... Ну, а если эта ниточка в руках у французов? Или у Герберта Харингтона? Опасно... Нет! Нет! Придется ехать на рынок в неурочное время. Вдруг удастся использовать компаньона по торговле коврами?.. Тут что-то есть, что-то есть... Скажем, небольшая партия, которую хорошо бы срочно отправить с верным человеком... Разумеется, минуя контрольный пункт и откупаясь от таможенников. Ковры в Париж... Через Болгарию. А тут кстати, говорят, «Ак-Дениз» идет? — Шаброль загорался. Он сидел в глубоком кресле, закрыв глаза, замерев, опустив голову и сцепив пальцы, как бывало всегда, когда он видел даже самый слабый лучик, освещающий тупиковую ситуацию и помогающий найти выход. — Но кто может быть этим человеком? Как он сумеет войти в контакт с «Баязетом» и передать ему шифровку? В море, на корабле это не так уж и невозможно. — Подумав, Шаброль пришел к твердому выводу: передать распоряжение и деньги «Баязету» имеет право лишь один человек — его связной. Значит, надо выходить на связного. Его знает Мадлен. Да, тут один, и весьма рискованный, ход — Мадлен должна найти его в Галлиполи. А Шаброль должен ее прикрыть. И чём открытее, тем правдоподобнее. Да! Вместе с турком они приезжают в Галлиполи: он должен проводить свои ковры и убедиться в том, что не зря будет платить деньги за их беспошлинный провоз. К тому ж это в какой-то мере и увеселительная поездка — прихоть капризной любовницы. Сочетание приятного с полезным. Это можно объяснить. Это надо объяснять всем и каждому... Ну что ж, как версия, над которой стоит думать, годится. Но сначала встреча с Перлофом. Надо прижать его — твердо. Заодно узнать и время отхода «Ак-Дениза».
— Я уезжаю на полтора часа, Мадлен, — сказал он обычным своим, не терпящим возражений, напористым тоном. — Приведи себя в порядок. Через сорок пять минут ты берешь такси и, если нет «хвоста» — будь предельно внимательна! — едешь в Бебек. Помнишь, маленькая кондитерская на берегу? Мы ели там мороженое. И прекрасно! Ешь мороженое и жди. Постараюсь не задержать тебя. Да! Купи себе теплый плащ: нам, вероятно, предстоит морская прогулка...
2
— ...Ну что же вы, дорогой компаньон, — говорил Шаброль, небрежно развалившись на диване рядом с напряженным и сосредоточенным фон Перлофом. — Какое-то жалкое помещение, две комнатенки! И район жалкий! Следовало открывать контору в квартале Османбей. В пристойном месте, во всяком случае.
— Вы забываете, кто наши клиенты, Шаброль, — твердо возразил генерал. — Знаете, как говорят нынче? Признак эмигранта — рваные сапоги и дырявые локти. Вы хотите, чтоб он в таком виде хорошо себя чувствовал в аристократическом районе? Он просто не пойдет туда. Да и средства, отпущенные вами...
— Вам лучше знать психологию беженцев, генерал. Меня она не волнует. Что касается средств, вот! — Он потряс чековой книжкой. — Будет дело — будут деньги. На стамбульское отделение нашего «Лионского кредита», дружище. Да! Да! Да! Де-ло!
Фамильярность француза и чековая книжка покоробили фон Перлофа, но он не показал вида.
— Ведь мы уже сотрудничаем, насколько я помню?
— Точно так, — согласился Перлоф.
— Нет, господин Перлоф. — Шаброль мгновенно переменился. Лицо стало жестким, в голосе зазвучали металлические ноты. — Такое сотрудничество — не сотрудничество. Вы скрываете от меня важные политические новости. Я узнаю о них по другим каналам. Дайте мне сказать!.. Вы угадали: я имею в виду именно миссию в Турцию этого большевистского генерала... этого, который разбил вас в Крыму... Как его?
— Фрунзе.
— Вам, конечно, известно, миссия поедет Понтийскнм побережьем. Известно и то, что Фрунзе везет Кемалю более миллиона золотом! У вас есть задание убрать Фрунзе? Есть! Почему не сообщаете? Ставите в глупое положение перед теми, кому я подчинен?
— Но... Как мне казалось, недопущение миссии в Ангору — общий интерес союзников и наш.
— Ваш Врангель все еще надеется на победу султана, который пропустит его армию на Кавказ? О-ля-ля! Чепуха! Давайте рассуждать как политики и смотреть вперед, Перлоф. Цените мое доверие! Вам известно что-нибудь о миссии Франклен-Буйона? Он уже трижды встречался с Кемалем!
— В самых общих чертах, м’сье Шаброль, — неопределенно отозвался врангелевец. — Мне кажется... Я...
— Что вам кажется — потом. Кажется — перекреститесь, как говорят ваши соотечественники, дружище.
— Я бы попросил вас... — не выдержал Перлоф.
— Дело не в словах, генерал. О Буйоне вы, слава аллаху, что-то слыхали. Это уже достижение! А о полковнике Мужене? Он, между прочим, мой соотечественник, учтите. И тоже покатил к Кемалю.
— Это для меня новость.
— Там подозрительно упорно лазают по горам еще итальянцы кавалера Туоцци. И англичане непримиримого к Кемалю сэра Герберта Харингтона затевают переговоры в порту Инебоду. Так как?! — Шаброль наслаждался произведенным впечатлением и растерянностью Пер-лофа. — Все очень запутано, Перлоф. Одному Врангелю все кажется очень простым: тут — белое, тут — красное. Но вы-то! Вы-то! Не ждал. — И вдруг спросил прямо: — А охрана у Фрунзе большая?
— Пока неизвестно.
— Кого посылаете для остановки Фрунзе?
— Есть надежный и проверенный человек, — ушел от ответа Перлоф.
— Прекрасно! — не стал уточнять Шаброль. — Задача состоит вот в чем, генерал. Ваш человек или несколько человек должны задерживать продвижение миссии к Ангоре. И только! Никаких самостоятельных шагов в отношении Фрунзе. Это нежелательно. Объясняю: пока Буйон и Мужен ведут переговоры с Кемалем, а британская пресса ругает нас, миссия Фрунзе должна медленно двигаться на запад. Этого требуют интересы Франции, ясно? Считайте, ваше первое серьезное задание и проверка возможностей. Залог — чек на триста фунтов. Прошу!
— Благодарю, — Перлофа не покидало ощущение сделанного им неверного хода.
— Ну, что вы насупились? — наступал Шаброль. — Мало? Больше не могу: не отпущено. Не беспокойтесь, будет еще! Может, вы думаете, меня волнует судьба Фрунзе? Ничуть! Как будет дан сигнал, стреляйте в него хоть картечью из пушек!
— Понимаю, — Фон Перлоф вздохнул. — Но акции против Фрунзе, проведенная русским офицером, очень подняла бы наше реноме.
— Будет вам и реноме. Кстати, как думаете внедрять своего офицера к туркам? Вероятно, через отряды понтийских сепаратистов? — Перлоф кивнул, и Шаброль, издевательски улыбнувшись, продолжил: — Еще два вопроса, генерал. Разрешите?
— Прошу, м'сье, прошу. — Перлоф счел, что главное позади.
— Первое — ваш скорый отъезд со штабом главнокомандующего в Белград. Надо решать, генерал: переводим мы наше бюро туда или...
— Или? — вновь насторожился контрразведчик, весьма недовольный собой. Каждый раз француз дирижировал их разговором, захватывал инициативу и держал ее до конца, бестия. Впрочем, он ведь довольно щедро оплачивал это.
— Или оставим бюро здесь, а в Белграде организуем лишь филиал?
— Обсудим, — сказал Перлоф, демонстративно поглядывая на часы. — Я готов признать любой вариант. А где будете вы? Неужели оставите Константинополь?
— Прикажут — поеду к черту в ад, генерал! За это мне деньги платят. И хорошие!.. Но это неважно: не будет меня, будет с вами кто-то другой. Жаль, конечно. Начинаем успешно, как мне кажется, но...
