— Оставь его в покое… — Бейси жестом велел Джиму садиться, и Демарест тут же исчез в своей отгородке. — Парню просто не хватает воздуха во всем как есть Лунхуа. Так ведь, Джим?
Джим постарался совладать с работающей в бешеном темпе грудной клеткой — не хватает красных кровяных телец, если верить доктору Рэнсому, но часто выходило так, что они с Бейси имели в виду одно и то же. Только называли по-разному.
— Ага, Бейси, ты прав. «Мустанги» уволокли его с собой. Ты видел, какой был налет?
— Я его слышал, Джим… — Бейси с мрачным видом посмотрел на Джима, так, словно именно по его вине поднялась вся эта суматоха. — Эти летчики-филиппинцы, должно быть, проходили летную практику на Кони-Айленд [49].
— Филиппинцы? — Джим наконец справился со своими легкими. — Эти летчики на самом деле были филиппинцы?
— Не все, Джим, только некоторые. Есть там пара эскадрилий, в экспедиционном корпусе у Макартура [50]. Остальные — старые добрые «Летающие тигры», у которых база в Чунцине.
Бейси задумчиво кивнул головой, убедившись, что Джим должным образом оценил его сверхъестественные познания.
— Чунцин… — Джим уже сгорал от нетерпения. Именно такого рода информация служила самой питательной пищей его воображению, хотя он прекрасно отдавал себе отчет в том, что Бейси приукрашивает сводки так, как считает выгодным для себя в данный момент. Где-то в лагере был подпольный радиоприемник, который так никогда и не нашли, и вовсе не потому, что его как-то слишком уж умело прятали, а просто потому, что японцы окончательно запутались в ложных наводках, которыми их снабжали всегда готовые настучать друг на друга заключенные, — и махнули рукой. Джим долго и тщетно пытался сам отыскать этот приемник, замолкавший иногда на довольно-таки продолжительные периоды времени. А посему предоставил Бейси снабжать, его красочными описаниями своего рода параллельной войны. Джим неизменно делал вид, что полученные сведения потрясли его до глубины души, хотя далеко не всегда мог с ходу отличить слухи от явной выдумки. Но эти сеансы новостей были весьма немаловажным звеном в той цепи, которая связывала их с Бейси.
Кроме того, был еще и неизменный интерес Бейси ко все расширяющемуся словарю Джима.
— Как справился сегодня с домашней работой, Джим? Все слова выучил?
— Выучил, Бейси. Много новых латинских слов. — Тот факт, что Джим владел латынью, производил на Бейси должное впечатление, но от латинской речи он быстро уставал, и Джим решил не утомлять его пересказом всего спряжения глагола amo в пассиве. — И вдобавок несколько английских. Вот, например, «прагматик», — это был пробный камень, и Бейси встретил его без особого энтузиазма, — или «человек, ориентированный на выживание».
— «Человек, ориентированный на выживание», — Бейси даже хихикнул от удовольствия. — Очень полезное выражение. А ты — человек, ориентированный на выживание, а, Джим?
— Ну, как тебе сказать…
В устах доктора Рэнсома эта фраза звучала вовсе не как комплимент. Джим попытался вспомнить еще какое-нибудь интересное словечко. Бейси никогда не пользовался этими словами, он словно бы откладывал их про запас, готовясь к какой-то иной жизни, основанной на строгом знании этикета.
— А есть еще какие-нибудь новости, Бейси? Когда американцы высадятся в Усуне?
Но вид у Бейси как-то вдруг стал на удивление занятой. Он откинул голову на подушку и принялся разглядывать содержимое отгородки, так, как будто все это изобилие было для него тяжким грузом. На первый взгляд могло показаться, что вся его отгородка сплошь завалена старым тряпьем и плетеными корзинами с хламом, но в действительности ее содержимому мог позавидовать любой деревенский магазин. Здесь были алюминиевые кастрюли и сковороды, целый ассортимент дамских брюк и блузок, набор для маджонга, несколько теннисных ракеток, с полдюжины разрозненных туфель и такое количество номеров «Ридерз дайджест» и «Попьюлар микеникс», которого хватило бы, чтобы выкупить из вражеского плена средней руки короля. Все это Бейси получал по бартеру, хотя Джим никак не мог взять в толк, что же он мог дать взамен — как и доктор Рэнсом, в лагерь он приехал гол как сокол.
С другой стороны, Джиму не раз приходило в голову, что большая часть этих запасов в действительности совершенно бессмысленна. Играть в теннис давно уже ни у кого не было сил, туфли были сплошь дырявые, а в кастрюлях все равно нечего было готовить. Бывший стюард, несмотря на всю его оборотливость, остался все тем же весьма ограниченным человеком, с которым Джим познакомился на судоверфи в Наньдао, все с тем же кристально острым умением видеть мир и людей — вот только кругозор у него был как у близорукого. Талантов Бейси хватало только на простейшее жизнеобеспечение, и его методы были методами мелкого жулика. Иногда Джим переживал за Бейси — что-то с ним будет, когда кончится война.
— А теперь о деле, Джим, — возвестил Бейси. — Ты расставил силки? Как далеко ты ушел? Через ручей перебрался?
— Как раз за ручьем я их и поставил, Бейси. Дошел аж до старой буровой.
— Это хорошо…
— Но я не видел там фазанов, Бейси. Мне кажется, там вообще нет никаких фазанов. Слишком близко к аэродрому.
— Есть там фазаны, Джим. Только силки нужно ставить как можно ближе к шанхайской трассе. — Он посмотрел на Джима, и глаза у него вдруг стали похожи на два буравчика. — А потом мы там выставим приманку.
— Приманку — это мы можем, Бейси, — задумчиво сказал Джим, догадываясь, что с приманкой ничего соображать не нужно. Он сам и есть приманка. Вся эта затея с ловлей фазанов не имела к фазанам ровным счетом никакого отношения. Вероятнее всего, кто-нибудь из американцев решил наведаться в Шанхай, а Джима выслали вперед, чтобы опробовать возможные маршруты бегства. Или, скажем, моряки от нечего делать просто затеяли такую игру, и бьются между собой об заклад на то, как далеко Джим успеет уйти со своими силками от лагеря, прежде чем его подстрелит с вышки японский часовой. Джима они по-своему любили, но при этом вполне могли поставить его жизнь на карту. Это был такой особый, не всякому понятный американский юмор.
Джима качнуло от усталости, и единственное желание было — прикорнуть сейчас в изножье кровати. Бейси смотрел на него выжидающе. Он наверняка видел в окошко, как Джим работал в больничном огороде, и ждал теперь, что Джим отдаст ему, как обычно, несколько фасолин или помидоров. Такого рода приношения были непременным атрибутом их встреч, хотя и Бейси тоже по-своему умел быть щедрым. Когда Джим был помладше, Бейси часами мастерил для него игрушки из медной проволоки и пустых катушек или шил изысканных воздушных змеев в форме рыбы, которые крепились к легким коробчатым конструкциям. И только Бейси помнил, когда у Джима день рождения, и неизменно делал ему подарки.
— Бейси, я тут тебе кое-что принес…
Джим вынул из кармана пару презервативов. Бейси вытащил из-под кровати ржавую жестянку от печенья. Когда он снял с нее крышку, Джим заметил, что «предохранителей», как называли их американцы, там сотни. Эти резинки в замусоленных оболочках давно уже стали основной денежной единицей лагеря Лунхуа — с тех пор как истощились привезенные арестантами с собой запасы сигарет. Число их в обращении за три года практически не сократилось, и вовсе не оттого, что в Лунхуа никто не занимался сексом: просто презервативы были слишком ценным средством обмена для того, чтобы тратить их на всякие глупости. Когда американцы садились играть в покер, ставками служили стопки кондомов. Особую пикантность ситуации, как заметил однажды (а Джим услышал) доктор Рэнсом, придавало то обстоятельство, что обменный курс продолжал медленно, но неуклонно расти, хотя большая часть мужчин в лагере давно уже заработала импотенцию, а большая часть женщин была не способна к деторождению.
Бейси придирчиво осмотрел презервативы, явно сомневаясь в их девственности.
— Откуда ты это взял, а, Джим?
— Они хорошие, Бейси. Самой лучшей марки.
— Правда, что ли? — Бейси часто полагался на мнение Джима в вопросах, в которых Джим, казалось бы, не должен был понимать ни аза. — Сдается мне, кто-то наведался в медицинский шкафчик к доктору Рэнсому, а?
— Помидоров все равно никаких не было, Бейси. Все пропали — из-за налета.
— Ох уж мне эти филиппинцы… Ну ладно. Расскажи-ка мне лучше о шкафчике доктора Рэнсома. У меня такое впечатление, что там должны быть лекарства.
— Там была куча всяких лекарств, Бейси. Йод, зеленка… — По правде говоря, шкафчик был совершенно пуст. Джим попытался припомнить содержимое отцовского сундучка с медикаментами, стоявшего в ванной комнате на Амхерст-авеню, и тамошние странные названия, один из ключиков к таинственному миру взрослого человеческого тела. — …Пессарии, микстуры, суппозитории…
— Суппозитории? Давай-ка, Джим, привались ко мне. А то вид у тебя какой-то усталый. — Бейси обнял Джима за плечи. И они вместе стали смотреть в окно, как толпа заключенных у лагерных ворот дожидается сильно запоздавшего грузовика с продовольствием из Шанхая. — Ты, главное, не переживай, Джим. Скоро еды будет — хоть завались. И не обращай внимания на все эти сплетни про то, что японцы собираются урезать паек.
