лась. Муссон разгуливался во всю. Налетали порывы ветра, раскачивавшие весь домик, а временами, когда ветер затихал, я слышал, как на крышу потоками лил дождь. Мне очень хотелось скорее заснуть и отдохнуть, чтобы раньше встать. Завтра я непременно должен был найти этот храм с символическим барельефом на стене. Но я долго лежал без сна в каком-то тяжелом оцепенении, весь под впечатлением. страшных храмов, мысленно все еще бродя там, разглядывая богов, отгадывая какие-то подземные проходы, соединяющие храмы. А вместе с тем мною все больше и больше овладевало страстное беспокойство. Было что-то жуткое в этом непрерывном шуме дождя и ветра, в которых все время слышались разные неожиданные звуки, -- то шум поезда, хотя до железной дороге было больше двадцати верст, то голоса людей и стук копыт о камни; то топот, мерной поступью идущих солдат и протяжное пенье, то приближавшееся, то отдавшееся, но ни на одно мгновение не замолкавшее и не ослабевавшее. Усталость отражалась на нервах. Мне начинало казаться, что меня в этом "дак-бенгалоу" окружает что-то жуткое и враждебное. Кто-то подкарауливал меня, кто-то подбирался к маленькому домику. -- Я знал, что я в нем совершенно один, что двери плохо заперты, и что сторожа спят в своем доме, на другом конце большой поляны. Тревожное настроение все больше сгущалось и не давало мне заснуть. Я начинал злиться и на себя, и на муссон, и на Индию, и на все кругом. И вместе с тем меня все больше и больше охватывала жугь, точно я забрел куда-то, откуда не могу выйти, и где со всех сторон стоят какие-то опасности, отовсюду что-то угрожает. И я уже начинал думать, что завтра никуда больше не пойду, а с утра поеду обратно в Даулатабад. На этом мое сознание как будто стало затуманиваться, и передо мной потянулась вереница образов, картин и лиц.

Но вдруг что-то сильно стукнуло на веранде через комнату от меня. Весь сон сразу отлетел, и с новой силой меня охватила та же жуть и ощущение чего-то враждебного и неприятного. Я вскочил с постели, достал из чемодана револьвер, зарядил его и положил на столик около кровати. Как будто на время все стало затихать, и я задремал. Я проснулся, как от толчка и сразу сел на кровати. В мою дверь стучали. Не просто, не слегка, но, схватив обеими руками за ручку двери, кто-то яростно рвал се и стучал. Медленно, точно боясь показать, что я проснулся, я протянул руку и ощупью нашел револьвер. Но как только я притянул револьвер к себе, держа его направленным к двери, необыкновенно спокойное и рассудительное существо, сидевшее в нем, сказало мне, что стучит ветер. Немножко стыдясь своего движения, я положил револьвер обратно и лег. Стук прекратился, и через две комнаты от меня с силой хлопнула дверь, точно кто-то, отчаявшись достучаться ко мне, вышел на веранду и хлопнул дверью. "Дом для приезжающих" состоял из четырех комнат, из ко

162

П. Д. Успенский

торых две выходили на большую веранду. Все комнаты были соединены дверями. В моей комнате были четыре двери, две в соседние комнаты и две наружу. На некоторое время все стихло, и только лил дождь. Потом опять с силой хлопнула дверь, и в соседней комнате точно от удара кулаком задребезжала рама окна. Несколько мгновений тишины, и потом, вдруг подкравшись, кто-то опять схватил за ручку моей двери и с силой затряс ее. Я не выдержал, одним прыжком выскочил из кровати, бросился к двери и распахнул ее. За ней была темнота и слева через комнату хлопнула дверь. Я вернулся к себе, зажег свечку и пошел смотреть двери и окна. Все они, видимо, рассохлись за сухую погоду и у всех были скверные задвижки, совсем не державшие их. Пока я ходил по дому со свечкой, все было тихо, и двери имели вид запертых. Но как только я вернулся к себе, лег и погасил огонь, сейчас же в дальней комнате хлопнула дверь, и задребезжали окна. Я вспомнил, что не мог найти хлопавшую дверь, и это показалось мне ужасно странным. Беспокойство и тревога все усиливались, я начинал сознавать, что сон совершенно пропал и, что, вероятно, мне придется промучиться так всю ночь. Это было до такой степени нелепо, после такого дня не иметь возможности заснуть. Предыдущую ночь я не спал в поезде, потому что у меня была пересадка среди ночи, под угро приехал в Даулатабад, продремал два часа в таком же домике для приезжающих, пока приехали лошади, и потом под дождем и ветром три часа трясся в двухколесной "тонгс", тащившейся с горы на гору мимо фантастических развалин крепостей и городов; а потом с двенадцати часов до темноты бродил по пещерам. И теперь эти проклятые двери и непонятный, неизвестно откуда взявшийся страх, не давали мне заснуть. В Индии всякую усталость нужно считать вчетверо. И усталость не проходит там так просто, как у пас. От нее всегда остается осадок в виде апатии, безразл1гчия, раздраженности и полного отсутствия интереса к чему бы то ни было. Все это я знал по опыту. И теперь у меня начинало сверлить в висках, и я уже чувствовал, что завтра я не буду в состоянии никуда идти, и ничто меня не будет интересовать. И это злило меня еще больше. Из всех невзгод путешествия, самое тяжелое -- лишение сна. Все остальное можно перенести, но когда вы не спите, с вами происходит самое неприятное, что может произойти -- вы теряете сами себя и вам приходится возиться после целый день с усталым, капризным, раздраженным и ничем не интересующимся существом. Этого я боялся больше всего. Я называл это "погружением в материю". Все делается плоским, обыкновенным, прозаичным, голос таинственного и чудесного, который так сильно слышен в Индии, замолкает и кажется глупой выдумкой. Вы воспринимаете только неудобства, смешные и неприятные стороны всего и всех. Зеркало тускнеет, и образ мира приобретает один сероватый а скучный колорит. И завтра это жда

й* 163

Совесть: поиск истины

ло меня вместо странных и неожиданных впечатлении, охвативших меня с такой силой в пещерах. Заснуть казалось невозможно. Временами все бенгалоу точно оживало, точно хотело подняться на воздух. Все двери, все окна, все ставни стучали сразу... Постепенно жуткое чувство и страх начали пропадать, вероятно, просто от усталости. Конечно, за этим стуком и шумом сюда мог войти кто угодно. Но, наконец, мне это стало все равно. Пускай входит, кто хочет. Я хочу только спать. Началась невероятно мучительная борьба. Я старался заснуть, делая все, что только возможно: распускал все мускулы, старался не думать; вслушивался в биения сердца, чтобы отдаться мерному качанию волн, бегущих через тело; всматривался закрытыми глазами в темноту и, наметив точку среди этой темноты, стремился уйти в нее, ничего не думая. И это удавалось мне легче, чем обыкновенно. У меня не было никаких навязчивых мыслей, и я легко усыплял себя. Но как только сознание начинало заволакиваться туманом, и передо мной появлялись какие-то картины и образы, кто-то опять начинал рвать мою дверь или стучать на веранде, и этот стук врывался в мой сон и насильно тащил меня назад. Затем, в короткие минуты затишья, наступавшие между такими пароксизмами стука, я все-таки, вероятно, начал дремать, пробуждаясь, соображая что-то и опять погружаясь в туман. Я помню, что я хотел еще раз встать и попробовать привязать ставни на веранде, помню, что страх совсем прошел, и я думал, как хорошо было бы очутиться в пещерах ночью. Потом опять стучали двери и кто-то ходил по веранде. Но мне уже было все равно... Шли какие-то картины, кто-то что-то говорил над самым моим ухом... Потом я увидел, что иду по краю обрыва над храмом Кайлас. Каменные пагоды, три в ряд, стояли внизу. Я посмотрел вниз и потом, слегка оттолкнувшись ногами от края скалы, тихо и плавно полетел над пагодами. -Так гораздо удобнее, -- сказал я себе, -- чем обходить кругом. Я пролетел над пагодами и опустился на землю, недалеко от входа.

Я сидел на ступеньках первой пагоды, недалеко от большого каменного слона с отбитым хоботом, и кого-то ждал. Как странно, как я мог забыть, конечно, я ждал дьявола. Последний раз, когда я видел его, мы уговорились встретиться именно здесь в храме Кайлас. Поэтому я и пришел сюда, хотя дорогой забыл, зачем пришел.

Дьявол вышел из-за слона в своем черном плаще, точно его появление не составляло ничего особенного, и сел на пьедестал слона, прислонясь к одной из передних ног. -- Ну, вот и я, -- сказал он. -- Теперь мы можем продолжать наш разговор. -- И когда он это сказал, я сейчас же вспомнил, что он обещал подробно рассказать мне о чертях, об их жизни и об их роли в человеческой жизни. Как я мог забыть это? Я с интересом приготовился слушать. Встречи с дьяволом и разговоры с ним всегда открывали мне много нового и неожиданного в вещах, которые я, казалось, хорошо знал.

1К4

П. Д. Успенский

-- Я повторю то, что уже говорил раньше, -- сказал дьявол. -- Тебя интересовала сущность сатанинского мира и наше отношение к вам, т. с. к людям. И я тогда говорил тебе, что вы не понимаете нас и рисуете себе совершенно ложную картину отношений. Больше всего люди ошибаются, когда думают, что мы причиняем им вред или зло. Это глубоко неверно. И нас очень огорчает, что люди не понимают, что мы для них делаем. Они не представляют себе и даже никогда не подумают, что вся наша жизнь, это -- сплошное принесение себя в жертву людям, которых мы любим, которым служим, без которых не можем жить (Когда уже это было написано, мне указали на плагиат со стороны дьявола, которого я сам не заметил. Он говорит мне то же самое, что говорил черт Ивану Карамазову. ("Я люблю людей искренно, -- а меня во многом оклеветали"). По поводу этого я могу сказать, что совпадение -только в этой фразе, все остальное, что говорит дьявол, совсем не похоже на то, что говорит черт у Достоевского. Но с другой стороны склонность к плагиату, это одна из основных черт характера дьявола. И я даже плохо представляю его себе совсем без всякого плагиата - Прим. автора}. -- Не можете жить? -- Да, вам вообще трудно понять нас, трудно прежде всего потому, что вы, если и признаете нас, то считаете нас существами какого-то другого мира. Ха, ха, ха! -- дьявол громко расхохотался. -- Это мы-то! Существа другого мира! Если бы ты знал, как это глупо звучит, потому что мы -- самая квинтэссенция этого мира, земли, материи. Понимаешь? И мы, так сказать, образуем связь между вами и землей. И заботимся о том, чтобы эта связь не нарушилась. -- Вас называют духами зла! -- Вздор! Мы духи материи. То, что вы называете злом, с нашей точки зрения, правда, часто бывает полезно, как начало связывающее вас с землей и мешающее отходить от нее. Но называть нас духами зла все-таки неверно. Среди нас есть духи зла, как я, например. Но это редкое исключение. Да и я в конце концов совсем не так силен в этой области, как меня считают. Я не произвожу зло, а только, так сказать, собираю его. Я не профессионал, а только любитель, коллекционер. Что поделаешь, вероятно, у меня немного извращенные наклонности. Но я ужасно люблю смотреть, как люди делают гадости, особенно если они при этом говорят прекрасные слова. К сожалению, помочь им я могу очень редко. Из того, что я рассказывал тебе прошлый раз, ты мог видеть, что в наиболее интересных случаях я совершенно бессилен. У вас, у людей, часто бывают очеш странные пути. Но при том, повторяю, я -- исключение. Большая част! нашей братии просто чересчур сильно привязана к людям. Но вы н( понимаете, что мы для вас делаем. Хотя без нас, от давно бы ничеп не осталось. -- А что же с нами сделалось бы без вас? -- Вы исчсзл1 бы, уничтожились совсем, расплылись в космическом эфире, -- сказа;

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 75

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Совесть - поиск истины - Пётр Успенский бесплатно.

Похожие на Совесть - поиск истины - Пётр Успенский книги

Завтра я всегда была львом - Арнхильд Лаувенг - Психология
Психология господства и подчинения: Хрестоматия - А. Чернявская - Психология
Как правильно менять себя и быть успешным в любой ситуации - Свияш Александр - Психология
Маскотерапия. В поисках лица - Сергей Кравченко - Психология
Фрейд: История болезни - Петр Люкимсон - Психология
С тех пор они жили счастливо. - Лесли Кэмерон-Бэндлер. - Психология
Манифест двадцатилетних. Кто мы, чего хотим и как этого добиться - Кристин Хасслер - Психология
Приключения IQ, или Кто на свете всех умнее - Сергей Степанов - Психология
Запах горелой вселенной. Мы – люди. Нам важно чувствовать - К. Спектор - Психология
Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века - Владимир Исаков - Психология

Оставить комментарий