— Будем считать, что ликбез окончен, — перебил своего зама Тишин. — А теперь – коротко и ясно о вновь возникшей проблеме.
Щепалин кивнул.
— Около шести месяцев наши Солнечные не двигались относительно друг друга, оставались в некой «нулевой позиции». Вижу, что некоторые коллеги хотят меня поправить и пресечь дилетантизм в формулировках. Поэтому сразу оговорюсь: давайте не будем копаться в первопричинах и искать объяснения происходящему. Оставим это теологам, философам, математикам и астрономам. Попросту примем за аксиому: некие чудовищные даже по астрономическим меркам силы воздействуют на наши Солнца, заставляя их менять вектор и скорость движения относительно ядра галактики. Так вот, возвращаясь к нашей… проблеме. Спустя примерно полгода после того, как две идентичных звезды встали в «нулевую позицию», вышеупомянутые силы опять проявили недюжинную активность, и Солнечные снова пришли в движение…
— Простите, но все это попахивает мистикой, — с сомнением произнес кривоносый директор ФСБ.
Щепалин посмотрел в его ледяные зрачки и совершенно серьезно сказал:
— М-да. Попахивает. Да вот только мистика какая-то слишком высокоорганизованная получается…
— Не понимаю.
— А никто не понимает. Но все происходящее – более чем реально. И есть достоверная информация, уже подтвержденная расчетами наших специалистов. Если быть точным – два факта…
— Олег, не тяни, — вновь начиная раздражаться, буркнул Тишин.
— Хорошо, Леонид Рустамович. Думаю, некоторые из присутствующих здесь уже располагают определенными данными… Собственно, факт первый. Наши Солнечные не просто вновь начали двигаться. Они перемещаются с постоянным ускорением.
С полминуты в кабинете обескураженно молчали. Видимо, для многих сообщенная Щепалиным информация оказалась полнейшей неожиданностью.
— Странно, — наконец вымолвил Дробышко. — Поступающая в «Роскосмос» инфа с планетарных и орбитальных обсерваторий говорит совсем о другом.
— СКВП многих стран совместно с Управлениями внешней космической разведки, Совбезом и комитетом по космосу ООН до последнего момента контролировали и корректировали все информационные потоки, идущие с обсерваторий.
— Дикобразие какое… — недовольно пробормотал директор ФСБ. — Распоясались. Могли б наше ведомство хотя бы в известность поставить.
— Будь ваши спецы чуть прозорливей, давно бы почуяли неладное, — пожал плечами щуплый начальник УВКР. — И уверен: многие почуяли. Просто вы со своими древними авторитарными повадками сковываете инициативу снизу.
Федерал проигнорировал колкие слова. Лишь полоснул наискось морозным взглядом по угловатому лицу обидчика.
— И каково же ускорение? — возвращаясь к основной теме, поинтересовался Дробышко.
— Ноль целых восемьдесят четыре сотых метра на секунду в квадрате.
— По космическим меркам – ерунда. В чем проблема, Олег?
Щепалин удивленно посмотрел на замдиректора «Роскосмоса» – своего давнего партнера по преферансу в свободное от работы время. Кашлянув, с язвинкой проговорил:
— Проблема? Да так, сущие пустяки… Ускорение – постоянное.
— И?… — все еще недоумевая, нахмурился Дробышко.
— Виктор, у тебя образование какое? — поинтересовался Щепалин.
— Самарский аэрокосмический, первый факультет – конструирование летательных аппаратов. Плюс физмат Оксфорда… Кандидат технических наук. А что?
— С арифметикой, видимо, не дружил?
— Ты не хами, Щепалин, не хами…
— Ладно, Витя. Дело вот в чем. Тут даже без калькулятора можно прикинуть… При таком ускорении нашим Солнечным нужно около десяти лет для достижения релятивистской скорости.
Дробышко так и остался сидеть с полуоткрытым ртом.
— Но теория относительности для больших космических тел – пока остается лишь теорией, — осторожно проговорил ректор института гравифизики. — Экспериментально, как все вы понимаете, здесь ничего не может… то есть не могло быть… подтверждено.
— Не очень утешительный аргумент для толпы. — Щепалин откинулся на спинку кресла и развел руками: – Ведь максимум – подчеркиваю: максимум! — через полмесяца информация просочиться в СМИ. Долго утаивать сей факт просто невозможно: ни мы, ни спецслужбы других стран, ни властоносцы Иксов, ни сам создатель не в состоянии скрыть правду. Ведь это вам не какой-нибудь коммунизм в отдельно взятом регионе или бомбежка зарвавшейся сырьевой державы. Это равноускоренное движение целых планетных систем.
— Дикобразие, — повторил директор ФСБ, быстро набирая чей-то номер на смартфоне.
Дробышко переварил полученную информацию и наконец захлопнул челюсть. Он пожевал губами, поглядел на голограмму с осями координат и подозрительно вперился взглядом в Щепалина.
— Олег, ты говорил о двух фактах. И, если не ошибаюсь, неторопливый, но уверенный разгон Солнечных – это не конец списка наших общих неприятностей.
— Не зря ты в СГАУ и Оксфорде парты разрисовывал… — вздохнул Щепалин.
Дробышко пропустил мимо ушей подначку. Он проткнул пальцем голограмму насквозь, и на волосатой руке заплясали лазерные линии объем-образователя. Спросил:
— К чему вот это?
— Убери лапу, картинку губишь, — сварливо сказал Щепалин и усиленно заскреб в затылке. Через несколько секунд добавил: – Это, Витя, — наша вторая и самая большая проблема.
* * *
Лунный ландшафт мелькал под брюхом серо-черной рябью. Обогнув опасную гряду скалистых гор, корабль снизился до предельной высоты. Так пилоту проще было вести цель.
Неуловимой иглой на грани видимости радара ближнего радиуса метался юркий «Мазурик». Он уступал в скорости, но был гораздо динамичнее. К тому же подойти к нему четко с хвоста мешал кильватерный лепесток G-аномалии. Вообще-то на столь малых высотах запрещалось ходить на гравитонниках, но эта дуэль велась не по правилам…
Эта дуэль была настоящим вызовом не только для тщеславного пилота, но и для дерзкого, циничного человека, живущего внутри. Плохого человека… Если он сможет уничтожить искусного противника на «Мазурике», то выйти на основную цель не составит никакого труда.
— Не уйдешь, — процедил Егор сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как пьянящая струйка обогащенного кислородом воздуха холодит щеку. — Ты слишком благородный, чтобы со мной тягаться.
Он дернул большим пальцем, и сигнал через сенсоры в перчатках передался всему телу корабля. Многотонная махина резко ушла влево. Ребристый горизонт на мгновение завалился в противоположную сторону. Противно загудели контроллеры компенсатора. Кромка ближайшего кратера превратилась в лиловый призрак, срезанная гравитонным «выхлопом».
Противник не купился на обманный маневр. Его «Мазурик», почти не снижая скорости, заложил вираж и по гигантской дуге развернулся. Набрал высоту и стал заходить на атаку. По глиссаде – сверху вниз.
— Непуганый ты до сих пор, старлей, — прокомментировал Егор, усмехнувшись. — Ничего. Испугаем.
Он отключил гравитонные ускорители, на маневровых жидкостниках неторопливо вывел корабль на середину чаши древнего кратера и завис метрах в пятистах над поверхностью. Теперь у него осталось не больше минуты для осуществления безумного плана. Именно столько понадобится противнику, чтобы выйти на расстояние эффективного поражения рентгеновских лазеров.
Егор несколькими движениями пальцев дезактивировал компенсатор. Контроллеры жалобно стихли. Остался только равномерный гул плазмы, вырывающейся из сопел вертикально вниз, и стук крови в висках.
— Лабур, — донесся в наушниках растерянный голос диспетчера тренировочного центра, — на твоем борту непредвиденная ситуация. Отключены компенсаторы ускорения. Объясни свои действия.
— Тебя мое горе, что ли, волнует? — грубо отозвался Егор, выводя на экран расчетные данные по вероятным траекториям.
— Меня волнует миллиард евро, которым ты сейчас управляешь!
— Пусть тебя лучше заботит успех выполнения боевой тренировочной миссии, на которую меня поставило твое командование. А я, между прочим, об этом не просил.
— Приказываю немедленно активировать компенсаторы! — В голосе диспа послышались панические нотки. Еще бы! Ему погоны свинтят вместе с башкой, если пилот вдруг потеряет сознание от перегрузок, а корабль испарится, врезавшись в лунные скалы.
— А ты меня заставь, — едко посоветовал Егор, переводя машину полностью на ручное управление. Теперь из ЦУПа полигона корабль не контролировался.
Оставалось секунд тридцать до боевого сближения.
Противник слегка снизил скорость, тоже, видимо, не понимая, что задумал Лабур.
— Младший лейтенант Лабур! Немедленно переведи управление всеми бортовыми системами в режим автопилота! — Это уже крикнул в эфир контр-адмирал Рух. — Я тебя сгною, если не подчинишься!
