Караев удивился, а потом его лицо приобрело непонимающее выражение.
— Чего ты задумал? Рассказывай подробнее. Нет, — он огляделся и увидел, как к нам кто-то идет, — не тут. Жду тебя в машине, на том конце поля. Там безопасно. Там все расскажешь.
— Хорошо, — ответил я, глядя на приближающегося Вакулина.
Караев торопливо пошел к своей машине по полевой бровке. Вакулин же, обеспокоенно провожая его взглядом, приблизился.
— Что-то неладно у нас, — проговорил он с ходу, без лишних слов, — Ивановна уехала в Кубанку. Сослалась на плохое самочувствие. Даже странно, чего это она?
А мне сразу понятно, что твориться. Аллу Ивановну Щеглов отправил домой, чтобы она возле него не крутилась, мозги не компостировала да не отвлекала. Все же, выходит так, что он сегодня собрался с бандитами встречаться. Думает же, что валюту свою получит легко и просто.
— А Щеглов в конторе? — Спросил я.
— И Щеглова нету, — кивнул Вакулин. — Это я тоже заметил. Явно они что-то задумали. Может, разузнали что-то? Вот я и не тороплюсь в контору, тебя жду, опаздываю. Все выглядывал-выглядывал. Водителя своего задержал. Нужно нам обсудить, как дальше быть. Что делать.
— Доказательство найди, что Миронова со Щегловым водится. Любые доказательства. Если найдешь, то после сегодняшнего дня, все будет с Аллой Ивановной, как со вторым секретарем партии кончено.
— Что? Это как?
— Так. Щеглов — преступник. И отправится сегодня ночевать на нары. А там уж и Аллу Ивановну могут подтянуть. Особенно если вскроется, что она в каких-то его недобрых схемах участвует.
— Преступник? Это заявление громкое, — строго посмотрел на меня Вакулин. — Против него всякие слухи ходят. Особенно после армавирского дела. Но чтобы преступник… Тут же бездоказательно…
— Будут доказательства. Но позже. А сейчас, мне по делам надо, Евгений Герасимович.
— Каким делам? Мы ж договаривались…
Я подступил ближе к Вакулину и заговорил тише:
— Я с милицией сотрудничаю. Сегодня от меня несколько жизней зависит. А дальше уж и Аллу Ивановну, может, подтянуть получится. Тороплюсь я.
Вакулин потемнел лицом, но все же кивнул, хорошо мол. Оставив его у Белки, я пошел к жигулям Караева.
— Чего ты им сказал? — Спросил Караев, как только я сел к нему в машину.
— Что спрятал деньги и требую у Щеглова долю за возвращение, а иначе пойду в милицию.
Деньги-то, на самом деле, КГБ изъяло еще в день первого моего обращения.
Тут КГБшник не скрыл удивления. Лицо его вытянулось, а маленькие глазки будто бы увеличились.
— Вот это ход, — проговорил он наконец. — Мое почтение. Неожиданный, честно скажу. Особенно от такого, как ты, Землицын, простого шофера. Хвалю. Молодец.
— Да что меня хвалить-то? Нужно скорее на гараж, — поторопил я.
— Значит, ты договорился о личной встрече со Щегловым, так?
— Верно, — я кивнул, — договорился. Будем обсуждать на ней сумму, которую он мне выдаст.
— Так, — Караев глянул на меня внимательно, — давай, Игорь, излагай по порядку детали твоего с ними разговора. И про Титка не забудь. Надо мне знать все, до последнего ихнего слова. Похоже, действительно, трубить отбой рано, и придется прибегнуть к экстренным мерам.
— Я хотел предложить вернуть настоящие Щегловские деньги, чтобы поймать его на живца, при передаче.
— Да! — Неожиданно для меня обрадовался Караев, — да! Мысли наши с тобой, Игорь, сошлись. И как только купюры будут у Щеглова в руках, берем тепленьким. С поличным. Не отвертится. Только сейчас нужно тебе в гараж.
— А я о чем талдычу битый час?
— Ну да, — посерьезнел он, — а я за тобой присмотрю. Глянем, кто придет от Щеглова. Возьмем и посланника, а потом и Щеглова вместе с мясуховскими. И Титкова вытащим.
— Очень уж я на это надеюсь, Игнат Максимович.
В гараже было пусто. Я вернулся к вечеру, когда сумерки уже по-настоящему загустели. Остался там под предлогом, что надо мне глянуть проводку в кабине.
— Ну как знаешь, — Ответил мне тогда завгар. — Потом ключи сторожу отдай.
Было мне немножко непонятно и даже интересно, как это человек Щеглова умудрится на меня выйти. В гараже, привычным делом все же оставались люди: сторож, да несколько мужиков, засевших в одном из боксов за бутылкой.
Опасаясь, что Щегловский не решиться войти, я даже несколько раз выходил за ворота. Дежурил, ждал посланника, делая вид, что любуюсь окрестностями.
Вдруг вдали зашумел самосвал. Спустя полминуты, с Ленина съехал и стал подниматься к гаражу пятьдесят второй газон. Блестя фарами, он въехал в световое пятно от гаражного фонаря и завернул на стоянку. Застыл на свободном месте.
Желая посмотреть за тем, кто же это так поздно вернулся с рейса, я обернулся. Двигатель газона заглох, звонко грюкнула дверь. Увидел я, как из стройного ряда машин выходит и топает к воротам Микитка. Ох и давно же я его не видал. Слышал только, что стали его больно часто отправлять в дальние рейсы. Почти и в Красной не бывает, бедолага.
Микитка выглядел усталым: волосы его растрепались, а на желтоватом в свете уличного фонаря лице застыло какое-то грустное, если не сказать унылое выражение.
— Привет, Игорь, — приблизился он и закурил.
— Здорова.
Я пожал его холодноватую и неприятно влажную руку. Такие, обычно, бывают у людей от волнения.
— Ну как дела? Как соревнования? — Спросил он как-то не сразу. Будто подбирал эти слова, некоторое время и не решался задать вопрос.
— Нормально. Идут. А тебя, что-то давно не видать. Мужики говорят, в одни дальние рейсы ходишь?
— Как-то так, выходит, — вздохнул он.
Потом Макитка затянулся и выпустил дым.
— Ну ладно. Бывай. Пойду я. Мне нужно Белку для завтрашнего дня подготовить.
На самом деле сказал я это в надежде, что Микитка уйдет. Неудобно будет, если сейчас Щегловский подкатит, а я тут с Микиткой болтаю.
— Подожди, Игорь, — позвал вдруг он.
— М-м-м?
— Разваленная пекарня, в центре. В девять вечера.
— Что? — Не понял я.
Глава 29
Микитка сразу не ответил на мой вопрос. Вид у него стал очень растерянный и испуганный. Потом он все же решился заговорить и повторил:
— Разваленная пекарня в центре. В девять вечера. Так мне было велено тебе передать.
Пока Микитка молчал, я понял, что вот он, посланец от Щеглова. Никита-Никита… Хороший наивный паренек. Ведомый малоопытный мальчишка, который так легко попал под чужое нехорошее влияние…
— Зачем это все тебе? — Спросил я.
Ничего не сказав, он отвел вбок глаза. Замялся.
— Мне не велено было с тобой ни о чем разговаривать, Игорь.
Понимал я, какая теперь Микитку ждала судьба. Сейчас, в этот самый момент, Караев глядел за мной откуда-то из тени. Видел я, как его неприметная машина прокатилась по улице и стала в темноте, загороженная от фонарного света раскидистыми ореховыми деревьями.
Еще до ночи будет Микитка сидеть в наручниках в местном отделении милиции.
— М-да… Ну конечно, Микитка, — я вздохнул. — Тебе не велели. Но вот что я тебе хочу сказать.
— Что?
— Ты ж с матерью живешь? Один у нее?
— Ну да, — Микиткины глаза удивленно расширились. — А что такое?
— Сделай чистосердечное. Тогда, может, отделаешься условным сроком. Не заберут тебя в тюрьму и сможешь дальше за мамой смотреть.
Тут же в глазах парня разгорелся страх. Он стал озираться, отступил на шаг.
— О чем это ты, Игорь? — Спросил он громким шёпотом.
— Эх… Зачем же ты во все это дело полез? Зачем связался со Щегловым? Вот теперь все, кто в гараже, и дальше, в колхозе, с ним повязаны, станут расплачиваться. И ты станешь, — Я замолчал. Как-то досадливо мне стало за Никиту и я поджал от этого губы. — Ну ладно уже. Бывай, Никита. Может, когда свидимся.
Бросив на парня последний взгляд, я зашагал к Белке.
— Стой, Игорь, — вдруг окликнул меня Микитка. Я обернулся.
— М-м-м?
Никита помялся, потоптался с ноги на ногу. Решился подойти и заговорить полушепотом:
