Всё испортил сам Лазарь. Стоило Ми поравняться с ним, как от парня во все стороны просто таки хлынула волна самодовольства: что-то вроде: «Ура! Мой хитрый план, разработанный гениальным мной, безупречно сработал!» Лицо, правда, Феодораксис удержал, да что толку? Первым порывом Мирен было развернуться и уйти, но теперь я её удержал: раз уж скотина вынудила меня проснуться, то пусть доводит свой «гениальный план» до конца. Однако, секунда шла за секундой, а грек «загадочно» молчал, внутренне ликуя, решив заставить собеседницу заговорить первой — видимо, считал, что это даст ему психологическое преимущество. Ну, сволочь!..
Эмпатия — это, конечно, не чтение мыслей. Надо очень хорошо знать человека, чтобы по испытываемым эмоциям воспроизвести хотя бы частично внутренний монолог. Другой вариант — загнать варианты ответов в «вилку», типа «да-нет»: так, как это делают, используя детектор лжи. В теории звучит просто, на практике же мы с суккубой только пару раз проворачивали такой фокус. Нужно сильно постараться, правильно продумать и построить вопрос и задать его в нужное время. Шарм улучшает отношение, но даже положительно настроенного человека легко оттолкнуть неудобными вопросами. Но сейчас Лазарь сам себя завёл в ситуацию с ограниченным числом вариантов развития (того, что скажет Ми) и в уме перебирал их, заранее предвкушая, что дальше будет. Зато, если выйти за пределы поля предусмотренных им решений неучтённым вопросом…
— Я не слышу… — не поворачивая головы, ангельским голоском почти пропела моя демонесса. И, когда в «ответ» контрабандист выразительно — и молча! — вскинул брови, повторила: — Я не слышу извинений.
— Что?!
А вот хренушки, теперь моя очередь делать скучающую морду лица…
…На самом деле я с извинениями не имел в виду ничего такого. Напряг девушку своими телодвижениями? Извиняйся! Ну а если не извинится — просто уйти: при таком раскладе моральная победа осталась бы за мной и Мирен. В случае продолжения дальнейшей клоунады или даже прямого разговора — пусть начинает с извинений, то есть с заведомо проигрышной позиции. Как я уже упоминал, в холде Родика было много книг, включая и научно-популярную «Психологию влияния», и дурацкую, в мягкой цветастой обложке, «Будь правильной стервой!». Как в очередной раз продемонстрировала жизнь: никогда не знаешь, что и в какой момент пригодится.
Феодораксис, очевидно, до сих пор был не в курсе родовой принадлежности Ми. Но, даже если бы и был — про то, что блокировка магии на суккубу не подействовала, он точно узнать не мог. В любом случае, неожиданный ответ Мирен он принял за результат чистого анализа ситуации. И проникся! Правда, нужно быть честным: сам я «расшифровал» происходящее в голове у грека тоже не сразу. Благодаря дару партнёрши я, что называется, в реальном времени наблюдал, как калейдоскопом меняются эмоции Лазаря: удивление, почти шок, напряжение, озарение, понимание — и сразу за ними яркая досада на самого себя.
— Я приношу свои извинения, — в этот раз парень изобразил скупой поклон, но зато не посчитал нужным скрыть эмоции, — я, как последний болван, повёлся на внешность и поведение стереотипной дуры-блондинки с кукольным личиком, «просто-подруги» Куроцуки Нанао! И ведь мозгами понимал, что кто попало в друзья одной из тёмно-лунных просто не набьётся, но всё равно поверил, что соседки, оказавшиеся в школе первыми, просто удачно сошлись характерами… Бывает же иногда? Тьфу!
Ми от такого признания просто онемела: столько оскорблений в лицо разом ей еще никогда не доводилось слышать. Да и я, каюсь, опешил. Настолько, что даже напрямую спросил у Феодораксиса, хорошо, голову догадался повернуть так, чтобы выражения лица Мирен было не видно:
— И что заставило изменить мнение?
— Издеваешься, да? — криво улыбнулся парень, — куколка-блондинка становится подругой и соседкой — вот «совпадение»-то, да? — не только равнодушной скрытной «бездушной убийце» из клана Куроцуки, но ещё и фанатичке-затворнице-маньячке Войде, за которой, как говорят, сам Куроко ездил, чтобы в школу доставить. И, несмотря на свои отвратительные физические кондиции, всё равно попадает в закрытый клуб под кураторством начбеза Академии Абрамова, вместе с друзьями, а также сыном «снежного команданте»[30] Клавеля и зулуски-шаманки Нгобэ, чьего папашу половина чёрной Африки желает закопать или лучше съесть, а вторая — поставить под знамёна очередного восстания. И всё это за три дня! Ну, что скажешь, я не прав?
— Скажу, что ты ещё не всё знаешь…
Честное слово, я не пытался произвести впечатление. Просто само вырвалось — лавина неожиданной информации о более-менее знакомых вроде бы разумных придавила своей тяжестью, а ведь есть ещё проблема с зеркалами и магией. И ведь сволочь-грек не шутил, он сам верил в то, что говорил: считал Нанао убийцей, а своего друга Фабио сыном бандита-командира боевиков при мексиканском наркобароне. А-хре-неть новости! А Иге шаманка, оказывается… Хотя, логично: Вуду-духи-шаманизм. Блин. Я даже не знаю, что со всем этим делать.
Неожиданные известия вызвали и у меня, и у партнёрши нехилый такой «разрыв шаблона»: после временного недо-контакта с Куро-тян считать её «бездушным» киллером было очень сложно, а придурку Фабио я-Мирен даже врезал по носу. Когда через несколько секунд я вновь стал готов адекватно воспринимать окружающий мир, даже удивился, что грек всё ещё идет по беговой дорожке рядом. Молча. Ах да!
— Я внимательно тебя слушаю.
Грек открыл было рот… ничего не сказал, и закрыл. Теперь эмоции парня менялись так быстро, что было сложно уследить. Наконец он словно мысленно махнул рукой, и сказал без всяких выкрутасов:
— Помоги мне попасть в клуб Военно-тактической подготовки.
— Я?! — Моя демонесса не пропустила мимо ушей слов про «стереотипную блондинку» и прочее, просто её, как и меня отвлекло откровение об одноклубниках. Но стоило Лазарю выкатить просьбу — немедленно вспомнила о «комплиментах». А контрабандист даже не понял, почему у девушки такой эмоциональный тон:
— Для принятия в закрытый клуб нужно согласие всех действующих членов. Мне нужно согласие Войде, а кроме тебя из одноклассников она никого не послушает.
— А на счет моего согласия ты, я вижу, уверен? — С огромным трудом суккуба сдержала голос, и фраза прозвучала не ядовито, а скорее равнодушно. Феодораксис от избытка ума и воображения сам себе придумал образ этакой опасной интриганки Родики-младшей, прячущейся за маской красивой дурочки. Разумного, подходящего для диалога, но не попыток манипуляции, кого-то, кто был похож на него самого. Было бы верхом глупости тут же разрушить выгодное впечатление, но и совсем промолчать было выше сил Ми.
— Я очень много чего знаю, а у тебя точно есть нужда в непубличной информации, — к Лазарю на глазах возвращалась раздражающая самоуверенность, — просто скажи, что интересует.
— Волны Силы. — Успел я вклиниться в диалог раньше, чем Ми послала однокашника куда подальше с такими заходами. В конце концов, всегда можно сказать «ну, я посмотрю, что можно сделать» и забить. В конце концов, раз этот счастливый владелец эго размером со стадион выставляет себя всезнайкой, пусть докажет — к нашей пользе…
— Чего?
…Или не докажет.
— Волны. Силы.
Судя по ощущениям, исходящим от грека, он не только не был готов ответить на подобный вопрос, он вообще о подобном явлении ничего не слышал. Феодораксис отлично держал лицо, а вот моя партнерша не справилась — и Лазарь понял, что его опять раскусили. Окунувшись в водопад чужих чувств, суккуба все-таки не удержалась, и еще раз пнула уже поверженного противника, заботливо спросив:
— Может, тебе просто не нужно вступать в наш клуб?
Чёрт. Чёрт! Проворонил! Вот как раз такого исхода разговора нужно было избегать всеми силами! Пинок отлично достиг цели: гнев, прищуренные глаза — Лазарю оставалось только встать в пафосную позу и объявить «это — война!» И все это на фоне прямо-таки какой-то детской обиды… Обиды? Видимо, что-то от вчерашнего «сатори» после посещения тира все еще было с нами — потому что вспышка понимания одновременно посетила и меня, и суккубу!
— Лазарь, какой же ты… придурок! — Наши с Мирен слова и, главное, интонация, с которой они были сказаны, заставили собеседника подавиться набираемым в лёгкие воздухом, — нельзя было просто подойти и сказать, что давно мечтаешь пострелять из настоящего боевого оружия? Хорошо, я поговорю с остальными, а Фабио и так будет рад тебя рекомендовать.
Последняя фраза целиком принадлежала моей партнерше: она как наяву представила, как Клавель весь вечер воскресенья хвастался перед другом проведенными в клубе часами, а тот мог лишь стараться не показать, как завидует приятелю. А скорее всего зависть была куда как более застаревшая: ведь грек сказал, что они с мексиканцем давно знакомы. Сын командира силового крыла мафиози наверняка имел неограниченный доступ к оружию — не зря так привычно-бездумно обращался с автоматической винтовкой, а европейскому мальчишке оставалось только слюнки втихаря пускать. Ми, запертой в холде без возможности выйти хоть куда-нибудь, самой в каком-то смысле пришлось пройти через похожее, если бы не я…
