Абрамову удивительно шло спортивное кимоно — он словно утратил привычную тяжёлую шкафообразность и перемещался даже на вид лёгким, невесомым шагом. А вот Фабио Клавелю, наоборот, одежда того же фасона придавала нетипичную для него серьёзность — легкомысленный мачо даже, казалось, в лице переменился… ой, нет, не казалось! Смугловатая кожа мексиканца теперь стала тёмно-красной, кроме того, мимические мышцы словно напряглись все разом — не до конца, но заметно. В руках одноклубник Ми держал короткую палку. Вместе с ним на русского пытался нападать незнакомый… Ну да, это явно был именно «демон». Восточный разрез глаз и причёску-«конский хвост» органично дополняли гладкие, прижатые к бокам головы рога остриями назад! И уши, если присмотреться, были слишком острыми для человеческих — но на фоне нетипичных для приматов «украшений» черепа различия были незаметны. Рядом с немаленьким учителем и словно раздавшимся в плечах «контрабандиста» рогатый терялся — но это не мешало ему молниеносно двигаться и атаковать Абрамова голыми руками просто в пулемётном темпе. Кстати, концы костяных выростов закрывали своеобразные протекторы: что-то вроде шаров, нацепленных на острия — никакой другой защиты ни на одном из тройки бойцов не было.
Несмотря на эмофон, было не заметно, что Абрамов как-то особо напрягался — двигался мужчина скупо и выверенно, словно перетекая с места на место, и отвечал ударом на удар только тогда, когда не мог увернуться сразу от двоих. Своеобразный бесшумный танец сопровождали только шлепки босых ног школьников, отрывистый свист дубинки в руках Фабио и ритмичные короткие выдохи, когда очередной удар сенсея отбрасывал то одного, то другого оппонента. Завораживающее зрелище тянулось минуты три — наверняка скучное для неспособного оценить технику движений и ударов непрофессионала вроде меня… Если у него нет доступа к дару моей партнёрши. С «комментариями», которые невольно давали мне сами участники боя, всё смотрелось совсем иначе — парни каким-то образом координировали свои действия, по крайней мере, пытались, а Абрамов постоянно вносил в эту общую картину чётко рассчитанный диссонанс. Он же, как выяснилось, следил за временем.
— Всё, — негромкая команда сопровождалась шагом назад.
Клавель и азиат-демон замерли… и в следующее мгновение удивительно синхронно растянулись на полу. Дикая усталость, облегчение, лёгкое расстройство и ещё много чего до кучи: Ми едва не покачнуло от такой волны настроений. Учитель физкультуры незаметно, но цепко осмотрев парней, направился к суккубе. И, мягко говоря, счастливым его этот манёвр не сделал, что скрыть преподаватель даже не пытался.
— Я не знаю, что с тобой делать, — честно признался он, — понимаю, зачем тебя ко мне сюда отправили, но от этого понимания толку… А, да что там. Идём.
Мирен вслед за Абрамовым прошла к тренажёрам — парни едва-едва отреагировали на неё, продолжая блаженно расслабляться на полу — и… едва успела поймать брошенную ей русским боксёрскую перчатку.
— Надевай, — физрук-оружейник вздохнул, сам напялив на руку тренерский щиток. Ещё раз вздохнул, снял улавливатель ударов, и помог Ми натянуть-завязать защитную рукавицу на правую руку. Ну, что поделать, если ни я, ни моя партнёрша ничего подобного даже в руках никогда не держали?
— Теперь бей.
Мирен с сомнением оглядела собственную руку, щит в руках тренера — и на пробу… эээ, стукнула. Попала — пожалуй, это можно было назвать единственным результатом.
— Не бойся, продолжай.
…
— А теперь попробуй ударить, а не коснутся.
…
— В полную силу, пожалуйста.
…
— В полную…
…
— …
…
— Ну представь, что у тебя компьютер завис на середине интересной серии!
От отчаяния у мужика не иначе как открылся пророческий дар! Вообще-то, компьютеры пинать строго противопоказано — Ми об этом знала не хуже меня. Но в сочетании с ясно ощущаемым всё усиливающимся разочарованием (что-то вроде «я снизил ожидания до нуля, но тут вообще отрицательные значения»), яркий образ сработал — моя партнёрша, неожиданно полыхнув короткой яркой злостью, что есть силы хлопнула по щиту. С таким же успехом можно было всадить кулаком в стену! Тренер, если по логике, должен своей рукой «отрабатывать» удары, но Абрамов не зря сетовал на «незнание»: получилось… больно. Плечо, предплечье и правую трапециевидную мышцу спины пронзила короткая боль — пальцы, по счастью, перчатка всё-таки защитила. Ми рефлекторно поджала руку — и тут же расслабила, но учитель, разумеется, заметил. И не схватился за голову только благодаря своей выдержке.
— Кошмар, — неестественно-ровным голосом подвёл итог физрук.
По суровой роже Абрамова было не очень заметно, но эмоции выдавали — перспектив обучения Мирен он не видел, хотя честно старался прямо сейчас найти хоть какие-то. Однако, чем дольше тянулась пауза, тем больше чувствовалось — как бы ни было сильно желание выполнить указание учебной части (то есть Куроку, как я понимаю) по поводу девушки, в итоге вердикт будет вынесен отрицательный. Не потому, что молодая суккуба ему не нравилась, а потому, что чувство профессионального долга и объективная оценка собственных навыков и талантов не позволяли действовать безответственно.
— Ну вот, третьей физкультуры в день у тебя всё-таки не буд… — прокомментировал я, и осёкся. Потому что Мирен неожиданно для меня и для себя тоже на чистейшем русском произнесла:
— Олег Валентинович, дайте мне, пожалуйста, шанс!
* * *
— Поскольку я никогда не обучал девушек, тебе много до чего придётся дойти самой.
Теперь Абрамов в эмоциональном чутье суккубы напоминал грозовую тучу: клубящееся негодование то и дело прорезали вспышки раздражения — правда, пока всё это было направлено на самого себя. Мужчина наверняка клял себя последними словами за несколько секунд слабости, когда не смог противостоять искренней просьбе одной голубоглазой блондинки. Сама же блондинка только кивала и соглашалась, до сих пор пребывая в ауте от собственной выходки.
Нет, почему она так поступила, я понимал, разобрался в клубке ощущений постфактум: на какое-то мгновение ощущения от готовящегося отказать в обучении наставника вдруг наложились на образ Роксаны Родики, большой любительницы всё решать за дочь, даже не пытаясь спросить, согласна та, или нет. Решение «доказать, что могу» было абсолютно спонтанным, шло из глубин подсознания — я даже отреагировать не успел. Причём Ми не тупо долбанула мужика шармом: он присутствовал, но был не сильнее обычного фонового. Нет, хитрое чутьё сработало, выбрав тот единственный императив поведения, что пройдёт сквозь щиты воли и здравого смысла собеседника без всякой магии! Чистый инстинкт! И ведь получилось же…
— …Ещё придётся с первого же занятия привыкать к защитной кирасе. Подвижность ещё сильнее ограничится, но другого выхода я просто не вижу: я учу работать сразу в фулл-контакт, никак иначе.
К концу второй фразы Ми, наконец, поняла, что Абрамов, вслух фиксируя очередную проблему (и мысленно кривясь) смотрит не куда-нибудь, а на её грудь. Кровь прилила к щекам девушки, и только после этого преподаватель сам очнулся от раздумий о будущей тяжелой судьбе — своей и ученицы. Я ощутил лёгкий укол ревности, но вместе с тем прекрасно понимал мужика: бюст моей партнёрши прекрасно мог выступать в качестве высокоэффективного антидепрессанта для лиц мужского пола с двенадцатилетнего возраста и старше. Этой частью тела она целиком и полностью пошла в мать, включая объёмы — уже сейчас полноценный четвёртый размер. Не скажу, что одноклассники Ми себе прямо шеи выворачивали, на неё глядючи — в академии было много красивых девушек, а идеалы у всех разные… но гордиться однозначно было чем. Кто бы мог подумать, что развитая грудь может стать препятствием для чего-либо?
— Так, ладно, — Абрамову понадобилась целая секунда, чтобы оторвать-таки взгляд от футболки спортивной формы Мирен, подобранной по размеру и подогнанной по фигуре в ателье, — для тебя на сегодня всё. Кимоно и всё остальное к следующему занятию будет готово — забирать не надо, возьмешь из выделенного шкафчика в раздевалке… А вы, оболтусы, вижу, уже достаточно отдохнули, чтобы пялиться по сторонам и шушукаться? Ну-ка, стойку принять!
* * *
Суккуба спокойно вышла за дверь места проведения факультативных занятий, аккуратно закрыла створку… И пару раз приложилась лбом о пластик. Не сильно, но ощутимо.
— Да что со мной такое-то!
— Ми…
— Сначала заставила тебя целоваться с Нанао-тян, вчера сорвалась на Феодораксиса. А сегодня — вот это!
— Мира…
— Почему?! Как будто вместо меня кто-то другой в такой момент мной управляет!
