- Вот я и думаю, когда они так надеются на свое преимущество, ударить вот так! - Карандаш сделал решительное движение прямо под основание широкой синей стрелы, которая обозначала направление советского удара. - И хорошо, если бы этот механизированный корпус "красные" бросили на Путивль. Чтобы все в ловушку попали ...
- Понятно. Попадут. Мы их прутьями загоним. - Улыбнулся Артеменко, перевернувшись взглядом с Малиновским. - Есть у нас долгие-долгие прутья, мы их по рельсам туда-сюда гоняем.
- Ага! - Засмеялся Родион Яковлевич. - Калибром в шестнадцать дюймов. Хорошие прутья!
И Малиновский и начальник штаба армейской группы сразу уловили идею Черняховского. Видно и сами над этим думали - слишком уж быстро выскакивали готовые решения. Конечно, рискованно вот так на превосходящие силы врага лезть. Но что за война без риска? Протаранить танками тонкую оборону здесь, пока враг пытается наступать там, и вперед, в глубь территории противника, на оперативный простор! Танковую лавину трудно будет сдержать. Вот эту идею и положили в основу решения на контрудар.
- Товарищ генерал-лейтенант, есть другое мнение относительно действий бригады ... - И они еще час обсуждали план своих действий вместе с командующим оперативного направления.
Железный лес
Разведгруппа возвращалась обратно, в Белополье, после двухсуточного дежурство в полосе обеспечения. На востоке начинался рассвет третьего дня войны. Бойцы в грубых защитных камуфляжах шли беззвучно, размеренным и экономным шагом. Редко кто бросит одно-два слова, переговоры были короткие, только по делу. В сторонам настороженно смотрели стволы штурмовых карабинов и легких пулеметов, рыскали в рассветных сумерках, готовы ударить свинцом по малейшей угрозе. Сентябрьское небо было беззвездной, облачным, вот-вот дождь станет накрапывать, но пока сухо и тепло. В стороне, в кустарниковых зарослях, взлетали вверх осветительные ракеты, посвистывали над головами очереди трассирующих пуль, но в низинци даже пригибаться не нужно было: мертвый, непрострилюваний пространство. Разведчики во главе с сержантом Егоровым цепочкой, след в след, этой же низинкой втянулись в лесок, и Вилька облегченно вздохнул - идем нейтралка, противник уже остался позади, теперь они почти дома! Впрочем, сержант бдительности не терял, шел осторожно.
В советском тылу то сильно горело, там багровели низко нависшие облака. Но они уже разделены нейтралка, они уже почти на своей территории. То тут, то там то беспорядочно, панически, время от времени взлетали ракеты и гудели двигатели грузовиков на проселкам, на шоссе изредка гремели и звенели гусеницы танков.
Мягко ставя ногу, чтобы не захруститы сухим палочкой, - Шварцвальд шел за сержантом. Сердце стучало, пот стекал за ушами, карабин упирался несносной своей железякой прямо в сторону, и, Вилька с досадой чувствовал, что портянка в правом ботинке сбилась, трет ступню - намотал, болван, как попало, то жди теперь, скоро хромать. Нужно перемотать, как остановимся.
Но остановились только через час. Вильгельм быстро, но тщательно перемотал портянки, потоптался подбором - порядок! Облегченно присел на пенек рядом с сержантом. После непрерывного марша все зажжен дышали, вытирали пот, привалилися спинами к березкам, вытянув натруженные ноги.
- Командир, не сбились с маршрута? - Шварцвальд покашлял смущенно, показывал, что признает свой грех. С "языком" группе не повезло - нужно было только оглушить, а Вилька трахнул из всей силы, и забил, конечно, до смерти. От сержанта ему уже влетело за это, но, видно, еще не все заработанное он получил от командира. Вот вернутся на базу, там и подберет к норме.
- Пока нет. - Суховато ответил Егоров. Вильце справедливо показалось, что сержант им весьма недоволен.
Все отдыхали, внимательно прислушивались к ночным звукам. И вот тут Вилька - сидя! - Незаметно для себя задремал: сказался недосып последних дней, когда пришлось вертеться, как белка в колесе. Эвакуация гражданского населения, минирование домов в райцентре, а затем более двух суток без сна, когда к врагу было рукой подать. М-да! Это же надо - задремать в боевой обстановке! Нервы у него, видно, крепкие ...
Первое сентября - традиционно начало нового учебного года в школах. Это было привычным. Но то не клеилось с самого начала лета. И начало осени было не таким, как обычно. Школьники и дошкольника, которые с конца мая отдыхали в спортивно-трудовых скаутских лагерях на западе и юге Украины, остались там еще на один месяц, а потом вообще до октября. Города, городки и поселки вдоль украинских-советской границы за лето будто вымерли: ни одного ребенка не осталось. И старых тоже. За лето вывезли всех на запад страны, за Днепр. Потому что с начала весны по ту сторону границы происходило нечто необычное. Все лето ходили слухи, что осенью в пограничной полосе будет введено чрезвычайное положение. И действительно, в последний день августа такое положение было введено. А потом пришел приказ в первых числах сентября эвакуировать на запад и всех невоеннообязанных гражданских. Вилька в этой суете был спокойным и послышался уверенно и легко - он еще в начале июня отвез молодую жену к отцу на хутор километров за двадцать от Каменки - в первой половине сентября должны произойти роды. Поэтому все делал основательно, на совесть, всю эту неделю перед началом войны: помогал соседям вывозить домашний скарб, сажал в автобусы женщин и патрулировал ночам улицы Белополье. Однако мнение, что все это только очередные учения, хотя и внеплановые, медленно таяла. А в субботу пришел невероятный для мирного времени приказ минировать оставлены жителями дома!
Осел в этом пограничном городке он недавно, после срочной службы в армии. Здесь можно было неплохо заработать, работы было непочатый край - украинская экономика именно переживала новый научно-технический бум. В последние годы особенно быстрыми темпами развивались телевидения и электросвязь. Человеку с головой и умением за год можно было заработать хорошие деньги. А за год службы Вилька получил хорошую подготовку в радиотехнических войсках и голова с руками у него были на своем месте, то и начал здесь свое дело, оборудовав радиотехническую мастерскую. Заказов было много - телевизоры на периферии еще были новинкой, - и дела в Шварцвальда шли во благо. А вот тебе, получай! Война!
... Вскрикнула трижды ночная птица и Вильгельм проснулся. Никто не заметил - задремал он на минуту или то и меньше. Ноздри уловили запах табака: "курить в ладонях", позволил сержант, и разведчики торопливо попахкувалы дымками сигарет. Скрытыми огоньками они будто допалювалы остатки ночи. Мрак отползал в кусты, за деревья, в лощине, в ямы. Край неба на востоке светлел, с низин, ямок и лощины натягивали туман. Серая туманная пелена колыхалась, будто не находила себе места ...
Затем разведчики снова шибко шли, стало тепло, даже жарко, но уже не было сухо: упала внезапная и обильная роса, ботинки и штанины намокли, с ветвей брызгало, холодило разгоряченные лица. И будто уступая место сентябрьском рассвете, блеклая, угасала багровое зарево пожара на северо-востоке. Что там горело? Наша артиллерия поработала или авиация? Всю ночь над головой волнами переливался грохочущий рокот, бомбардировщики шли на заданные цели туда, на советскую сторону, на восток и север.
За час дошли до Павловки - речушки, которая впадала в такое же неширокую и не быструю речку Лед.
- Где здесь переправа, - сказал сержант, - смотрите внимательно.
Нашли быстро, условным сигналом дважды мелькнули через светофильтр фонариком и с того берега скользнул на тросе плот-понтон, собранный из поплавков Полянского [46]. Тремя рейсами минут за десять группа переправилась на южный берег. Здесь уже были свои. Ну вот и все, пришли таки!
Метров за триста от переправы на группу ждал крытый тентом автомобиль, грузовик-трьохтонка. Красота! В кузове можно дрихнуты самым натуральным образом - упрись ногами в пол, спиной - в борт, а плечами - у соседей. Карабин только не урони. И разведчики спят-дремлют, отдав судьбы в руки водителя.
Поселок Реки объехали стороной - здесь на всю заминировано, каждый дом начиненный взрывчаткой, как у доброй хозяйки сало чесноком. Поэтому через эти реки ехать - бесполезная потеря времени, потеряешь его больше, чем на объезд. По плану здесь ловушка для "советских освободителей", они сюда непременно сунуться.
Вильгельм задремал сразу и снился ему вчерашний рейд. После удачной засады на колонну пришлось сменить позицию. Вообще, во вражеском тылу сидеть на одном месте нельзя, моментально обнаружат, окружат и уничтожат. Поэтому, если хочешь уцелеть, не жалей ноги. Разведчика-диверсанта, как и волка, ноги спасают.
