— А это ты, щенок? Какая приятная встреча! — издевательски выплюнул Натан. — Я надеялся застать тебя здесь.
Никакой симпатии в его приветствии я не расслышала, но по крайней мере он не кинулся на Эдгара с ножом.
— Я ведь верил тебе, считал тебя другом, — голос Эдгара дрогнул вполне натурально. Возможно, ему на самом деле было больно.
— Я, знаешь ли, тоже считал, что ты отличаешься от своей семейки в лучшую сторону, но я ошибался. Не затем ли ты здесь, друг мой, чтобы уничтожить доказательства моего права на трон? Надо было еще тогда прирезать тебя, а не Фигвилда.
— Значит, мы оба ошибались. Я в тебе, а ты в своих правах. Как долго ты готовился? Убить моего брата, а потом меня, ты об этом мечтал?
— Я убрал бы с дороги твоего брата, а потом и мать. Стал бы регентом при тебе, женился бы на Гвендолен, а потом ты сгорел бы от лихорадки. И я бы наконец занял свое законное место!
— Ты хорошо все рассчитал. Ты и твои друзья. Сколько их? Молчишь? Ничего, мы всех найдем, так же как Джона Эттвуда.
Натан дернулся.
— У меня был один друг, но и его уничтожила твоя семья. Вы забрали у меня все!
— Он начал заводиться, кажется, действие артефакта ослабевает, — услышала я отца. — Вряд ли мы узнаем больше, не стоит рисковать. Включай экран, пора его брать.
— Друг? Ты имеешь в виду своего опекуна? Да я даже не знаю, о ком ты! — если целью Эдгара было вывести Натана из себя, то у него это вышло.
— Вы мерзкие кровопийцы! Вы даже не помните тех, кому сломали жизнь! У кого ее отобрали!
— Как, например, отобрали жизнь у моего отца и брата?
На это Натан только рассмеялся, его смех пробирал до мозга костей. Так смеются только сумасшедшие. А потом он резко вскинул руку и попытался направить на Эдгара магический удар, но у него не вышло. Вся магия в комнате была заблокирована. Осознав, что произошло, Натан бросился на принца. Но Эдгар сдвинул пресс-папье на столе, и прямо перед ним в полу образовался провал, отгородив его от нападающего. Винтерстил чудом смог удержаться и не упасть. В комнату ворвались стражники, Натану некуда было бежать и нечем было отбиваться. Он огляделся, усмехнулся криво и молча шагнул в пропасть. Эдгар перевесился через стол и заглянул туда.
— Мертв. Там вбиты колья. Никаких шансов.
Неужели это все? Я еще никак не могла поверить, что все закончилось. Угроза была так серьезна, а концовка у нее вышла водевильная. Поэтому я продолжала следить глазами Эдуарда, боясь оставить всех хоть на минуту, словно опасность может вернуться. Панель передо моими глазами отъехала в сторону, и Эдуард стремительно подошел к Эдгару. Братья обнялись.
— Жаль, Липучку не взяли, ей бы понравилось, — как обычно Бриан дал мне высокую оценку. Ну, спасибо!
— Она в покоях, сидит под охраной. Хотя я до последнего боялся, что она придумает, как нас найти, — признался Эдуард. Отец понимающе хмыкнул.
— Ты сегодня был с ней груб. Зачем ты так? — вступился за меня принц.
— Я сказал что-то неучтивое? — тон короля похолодел на несколько градусов.
— Ты подразумевал, и мы все это поняли! Она такого не заслужила! И ты серьезно насчет цветов?
С цветами я переборщила, конечно. Требовать у короля подарки и цветы может только фаворитка. Слова Эдуарда можно было расценить как подтверждение статуса любовницы.
Иден прервал возмущенного Эдгара, положив ему руку на плечо.
— В отношениях Амелии и Эдуарда не так просто разобраться, как тебе кажется. А уж в том, кто и что сказал, я бы даже не пытался. Цветы там или фарфор. У них свой язык, они разберутся.
— Она мне небезразлична, и я бы не хотел, чтобы ее обижали!
— Можешь мне поверить, трудно остаться безразличным к Амелии, — хмыкнул Эдуард. Я затаила дыхание. — Она вызывает самые разнообразные чувства, в основном желание придушить. Не веришь мне, спроси Бриана или Крайста.
Вот обязательно ему все испортить!
— Тогда я могу попытаться? — Эдгар задал крайне неточный вопрос, но Эдуард его понял.
— Можешь. Но стоит ли?
И меня выкинуло. Я очнулась на кушетке, за окном было еще темно. Со странным ощущением опустошения, я добрела до своей постели и как есть, прямо в платье, завалилась на нее. Все кончилось, теперь все будет хорошо. Я заснула без всякого снотворного, и во сне мне мерещился аромат жасминов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эпилог
Я шла по аллее дворцового парка, наслаждаясь прекрасным летним днем. Чаепитие у ее величества закончилось, и я направлялась к любимой беседке, где меня уже дожидались. Ожидающих было больше, чем я думала. К Алисии и Дель присоединились лорд Джейд, Сарда и, внезапно, Бриан. И они неплохо устроились!
— Так ты теперь герцогиня Аддингтонская? — будущая герцогиня леди Уэзерфлоу сидела на перилах беседки и болтала ногами.
— Да, официальная передача титула состоится позднее, в начале сезона. Я специально об этом попросила, — м-да, моим подругам сюрприз не устроишь.
— И почему у меня такое ощущение, что Эдуард не только тебя наградил, но и пристроил спорное герцогство к очень лояльной подданной? — прищурилась Алиска.
— Потому что, скорее всего, так оно и есть.
— Эттвудов, наверно, перекосило.
— После того, что произошло, я думаю, они вздохнули с облегчением, — предположил Бриан. Он уютно расположился на ступенях, застеленных подушками. Я подумала и присоединилась к нему, подставляя лицо мягкому солнышку.
Дель согласилась с Брианом:
— Благодаря лорду Джейду им удалось обелить себя. Он проверил все семейство, они не только ни в чем не были замешаны, но и в целом относились к королю с большим уважением. За исключением младшего брата главы рода.
— Да, говорили, Джон Эттвуд свихнулся от идеи о несправедливости. Он — младший брат, нетитулованный дворянин. А вот если бы король удовлетворил прошение о наследовании Аддингтонам, титул герцога перешел бы к старшему брату, а Джон Эттвуд стал бы графом, — Бриан начал бросать в меня орешки, детство какое! Я прицелилась и брызнула ему черешней в глаз. Вот как надо!
— Сойти с ума из-за титула, который ему никогда не принадлежал, — покачала головой Дель. — Эй вы двое! А ну, прекратите!
— Все-таки странная эта история. Подозрительно, что не удалось устроить ментальную проверку этому Джону. Чересчур своевременная смерть от инфаркта, — вставил Сарда, и мы вздрогнули. Если бы это сказал кто-то другой, я бы пропустила слова мимо ушей, но, когда сомнение высказывает он, тянет все еще раз перепроверить.
— Как они вообще пересеклись? Эттвуд и Винтерстил? Не в газету же объявление давали, — меня очень занимал этот вопрос.
Ответ на него был у Бриана:
— Эттвуд был членом исторического общества, там его, скорее всего, и нашел Винтерстил. Оба интересовались вопросами наследования.
— А что там за история с его опекуном?
Бриан поморщился:
— Глупость сплошная, а не история. Его опекун был игроком, причем нечистым на руку. Однажды его поймали на горячем и под прицелом арбалета заставили играть честно. Он спустил все свое состояние, состояние Винтерстила и загремел в долговую яму. Писал много прошений королю, но ни одно не было удовлетворено. Там он и умер. Какие сказки он плел подопечному в свое оправдание, сейчас мы уже не узнаем. Раз у нас вечер вопросов и ответов, скажи мне, Амелия, почему ты угрожала Эдуарду сафтийским фарфором?
— О! Это тоже код? — встрепенулась Алисия. — Опять что-нибудь трагичное или сентиментальное?
— Э… да, — я немного замялась. Вряд ли мне удастся выдать фарфоровую супницу, которую мы в детстве расколотили, за что-то эпичное. Я демонстрировала Эдуарду, как меня учат ходить с ровной осанкой, и вместо тарелки использовала ту супницу. При этом я вполне успешно пародировала Клару Третью: «Делай как я! А то умрешь!» Она была особенная, та Клара, но мне нравилась. Она научила меня лазить по канату. — Что мы все гадость всякую вспоминаем? Давайте о приятном. Дель, ты помолвлена!
