Его вопрос проник в меня, вонзился в мое рассыпающееся сердце.
— Да.
— Даже хотя я не hh’ainun и не могу делать все как hh’ainun?
Слезы жалили мои глаза.
— Да.
— Хотя для тебя опаснее быть контрактором?
— Это не важно, — я коснулась его щеки, подняла ладонь к его волосам и прижала кончики пальцев к его рожкам. — Ты пробыл бы со мной всю мою жизнь, хотя я не payashē, а ты не принадлежишь моему миру?
Его алые глаза разглядывали мое лицо.
— Робин!
Я дернулась от крика Амалии, убрала ладонь из его волос.
Дверь спальни открылась, и Амалия ворвалась, дядя Джек — за ней. Ее лицо было бледным, сияющий телефон она сжимала в руке.
Я тут же встревожилась и свесила ноги с кровати.
— Что такое?
— Мы с папой говорили о наградах за нас, и он решил открыть мой профиль на сайте МП и посмотреть обвинения. Смотри!
Она сунула телефон мне под нос. Белая страница заполняла экран, сверху был код мифика. Ниже на месте ее имени, фотографии и личной информации была только одна строка текста:
Damnatio Memoriae
Я смотрела на два слова.
— Ч-что это значит?
— Не знаю, но это и на твоем профиле, видишь? — она постучала по экрану и подняла телефон снова. — То же самое! Что это такое?
Как и на странице Амалии, «Damnatio Memoriae» заменила мое имя и информацию на странице архива МП. Я с вопросом посмотрела на дядю Джека, но он покачал головой.
— Я такого еще не видел. Может, это ошибка сайта.
— Нет, — сказала я с леденящей душу уверенностью. — Ошибка не была бы на латыни. И damnatio означает проклятие, плохое суждение.
Амалия сжалась.
— Damnatio memoriae, — пробормотала я. — Проклятие… памяти. Как… стирание наших воспоминаний?
— Или нас из памяти всех? Убрать нас из базы данных как сказать остальному миру мификов, что мы не существуем.
По мне пробежала дрожь.
— Поищи Эзру.
Она стучала по экрану телефона минуту.
— Его информация тоже пропала. Даже награда и предупреждения о демоническом маге.
— А что с Тори, Аароном и Каем?
Она продолжила печатать.
— То же самое.
Холод в моих венах усилился.
— Проверь «Ворону и молот».
Она с испугом посмотрела на меня, а потом ввела в поиск название гильдии.
— Damnatio Memoriae, — прошептала она.
— Стерты, — я прижала пальцы к вискам. — Кто-то стер нас… и не только тебя и меня. Всю «Ворону и молот». Зачем МП делать это? Они могут распустить гильдию, но не стирают, если только…
Если только гильдия или группа не угрожала секретности магии. МП в первую очередь защищала магию. Но «Ворона и молот» не пытались раскрыть существование магии.
Но они пытались раскрыть существование культа Ксевера.
Я закрыла глаза, вспомнила карту города из кабинета Ксевера. Красный круг на «Вороне и молоте», бумага смялась от того, как ручка давила на нее. Другие метки разных красок… вокруг гильдии.
Стирать гильдию из базы данных МП было глупым ходом, если только Ксевер не собирался стереть саму гильдию и всех ее членов.
Я вскочила на ноги.
— Ксевер собирается уничтожить «Ворону и молот».
Амалия и дядя Джек вздрогнули. Заилас, сидя на кровати, просто смотрел на меня.
— С чего ты взяла? — потрясенно спросила она.
— Это он! — я указала на телефон. — Он стоит за этим. Я не знаю, как, но он всегда тянет за нити из тени. Он потеряет все, если культ раскроют, и сохранить культ в тайне можно, только если уничтожить гильдию, пытающуюся раскрыть его.
Амалия перевела взгляд с телефона на меня и обратно.
— Как можно просто уничтожить гильдию? Он не может просто бросить бомбу на здание.
— Ему не нужна бомба. Вампиры. Помнишь, Амалия? Он пытался собрать вампиров, зависимых от крови демона. Это было не для веселья.
— И големы, — она сглотнула. — Он выторговал их у той темной волшебницы, но зачем ему армия големов?
Я кивнула.
— И демонические маги. Культ поклоняется демонам, но помещение их в тела людей — не то, что я назвала бы поклонением. Он создавал демонических магов не для культа.
— Он создал их для защиты культа, — она крепко сжала телефон. — Нужно предупредить гильдию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я бросилась к столику у кровати, схватила телефон. Я выключила его, ведь мы были все вместе. Я ерзала, пока он включался.
Экран загорелся. Новых сообщений от Зоры не было. Я нажала на ее номер и начала звонок.
Он перешел сразу на голосовую почту.
— Глубокая ночь, — буркнула Амалия.
— В прошлый раз ночью она ответила, — я отдала ей телефон. — Попробуй Эзру, Тори и остальных.
Она набирала номер за номером. Никто не отвечал.
Забрав бесполезный телефон, я бросила его на кровать.
— Если бы вы хотели исполнить редкую и опасную магию, к которой готовились годами, и гильдия собиралась все испортить, вы уничтожили бы их до или после важного заклинания?
— До, — ответили Амалия и дядя Джек в унисон.
— Он уничтожит их этой ночью. Сейчас. Перед тем, как портал будет готов.
Молчание повисло между нами.
— Нам нужно в Адмиралти-Поинт, — сказала Амалия. — Нужно время, чтобы понять, какая защита у Ксевера, и как добраться до портала.
— Если он собирается воевать с вашей гильдией, — добавил серьезно дядя Джек, — то его не будет у портала. Это шанс получить контроль до его прибытия.
Их логика была неплохой, и я прикусила губу и повернулась к Заиласу. Он смотрел на меня, обдумывая наши варианты.
— Ксевер и Наживер могут быть у гильдии, — сказал он. — Это хорошее место для dh’ērrenith. Мы можем поймать их между их врагов, и когда они будут мертвы, мы отправимся к порталу, — он усмехнулся, напоминая волка. — И я обещал Дариусу, что защищу его гильдию.
Адреналин наполнил меня. Я расправила плечи и повернулась к Амалии и дяде Джеку.
— Мы идем сначала к «Вороне и молоту».
— Что ж, — она прищурилась, глядя на Заиласа. — Если ты собираешься бить Наживера при всех, тебе все-таки нужна зачарованная одежда.
Он нахмурился с вопросом на лице.
— Ты, как демон, узнаваем, не можешь просто бегать с сияющей красной магией. Все поймут, что ты — демон Робин. Но знаете, кто сможет бегать на виду с демонической магией, и никто не свяжет это с Робин?
— Кто?
— Демонический маг.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Почти четыре месяца назад я протянула руку над серебряной линией круга призыва, пронзая барьер, который разделял Заиласа и меня с момента нашего знакомства. В холодной тьме в круге он прижал меня к груди, сдавил мою порезанную руку, чтобы замедлить кровотечение, и спросил, чего я хотела от него.
«Защити меня», — попросила я.
В тот день его глаза были темными от усталости, его жизнь висела на волоске.
Сегодня они сияли силой.
Его пальцы сжали мом, вдавливая инфернус в мою ладонь. Твердые края впивались в мою кожу, но я сжала его еще сильнее, глядя на Заиласа.
Он смотрел в ответ. Не мигал. Заглядывал в меня, как больше никто не мог.
В тот день мы произнесли отчаянные обещания, чтобы выжить, и начали отношения, которые проверили нас обоих. Изменили нас обоих. Разделили нас и свели еще ближе. А потом мы потеряли эту связь… чтобы найти связь сильнее, которая не требовала магии.
— Заилас, — прошептала я.
Он посмотрел на мое лицо. Он тихо ждал.
— В прошлый раз ты попросил мою душу.
Он думал, что только так мог сбежать из мира людей, не знал, что магия контракта и условие изгнания не работали на демонах Двенадцатого дома. Смерть Миррины не освободила ее демона, и моя смерть не могла спасти Заиласа.
Я накрыла его ладонь на инфернусе своей другой рукой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В этот раз я обещаю тебе свое сердце. Мы не будем вместе, но я всегда буду думать о тебе. Я никогда тебя не забуду. Ты будешь в моем сердце вечно.
Он медленно наклонил голову, сияние его глаз стало тусклее. Он поднял ладонь и опустил на мою, обе наши ладони обвили инфернус.
