— Возможно, кто-то из твоих поклонников, мадемуазель Найдин, — сделал я предположение шутливым тоном.
— Возможно, возможно… Но я потом поинтересовалась у медсестры: кто это был, — на её лице появилась тень сомнения.
— Что же она ответила? — опять на моём лице заинтересованное выражение.
— Сказала, что муж, — она дёрнула плечами. — Сказала, что муж — моряк, что вернулся только что из плавания и снова уходит. Очень удивилась, что я не узнала его. Мне пришлось сослаться на проблемы с головой, хотя я и не сильно соврала, — она ожидающе смотрела на меня.
Почему я не признался, что это был я? Ответа на этот вопрос у меня нет до сих пор. Но я не сделал этого. «Зачем? Не стоит. Ведь я ничем не помог ей, в конце концов». Так она и не дождалась от меня правдивого ответа. Вместо этого прозвучало:
— Да, странная история. Вообще в этих катакомбах может случиться всё, что угодно. Сам там лежал и, конечно, знаю не понаслышке, — тут же вспомнил историю моих видений Надэж в подземном лазарете.
— Да, странная история, — эхом повторила девушка, и я поспешил снова сменить тему.
— А где твой питомец? — я демонстративно оглядел комнату. — Где рыжий Ричард?
Она улыбнулась.
— А этот рыжий бандит! — девушка сделала глоток чая, потом покачала головой. — К сожалению, мне пришлось временно отдать его мадам Марго, нашей домохозяйке. Помнишь ещё её?
Я кивнул.
— Из-за работы прихожу теперь домой нечасто, а ему надо гулять. На улице уже нельзя — постоянные бомбёжки, так хоть по комнате. Вот и остался он у мадам Марго, — объяснила Найдин отсутствие своего кота.
— Ну, когда всё пройдёт, думаю, он вернётся и снова начнёт лазить в моё окно, — попытался я добавить оптимизма в нашу беседу.
— Да, вернётся, — кивнула девушка и, поморщившись, посмотрела на покалеченную руку.
В такой «светской» беседе (моя болтовня про Джали, Александрию, конвои) у нас прошёл ещё час, за окном начинало совсем темнеть. Наступило время расходиться: Найдин устала, а у меня намечался ранний подъём. Я попрощался и оставил девушку одну. Лёг в кровать с единственной мыслью-молитвой: «Только бы не было бомбёжки, пусть дадут немного поспать». С этой надеждой я и уснул…
В котором часу открылись мои глаза, сразу не понял: в комнате было ещё темно. Посмотрел в окно: рассвет ещё даже не брезжил. «Ещё есть пара часов вздремнуть, — успокоил себя и закрыл глаза. — Только вот что меня разбудило?» На секунду появился праздный вопрос, но я тут же попытался выкинуть его из головы: «Просто проснулся, и всё. Забудь». Но вскоре в окружавшей тишине прозвучали какие-то совсем тихие звуки, я невольно прислушался: «Что бы это могло быть?» Звуки явно звучали из соседней комнаты, комнаты Найдин. Эти звуки напоминали то ли всхлипывания, то ли стоны. «Может, с ней что-то случилось?» — я вскочил и, натянув брюки, направился к соседке. Толкнул дверь — не заперта. Вошёл внутрь. В тусклом лунном свете мне удалось рассмотреть девушку: она сидела на кровати, прижав колени к груди. Найдин, действительно, всхлипывала, положив подбородок на колени. Я подошёл к ней. Она как будто не замечала меня.
— С тобой всё хорошо? — задал вопрос, и сразу же захотел ударить себя: «Глупый вопрос!»
Она не ответила, продолжая всхлипывать. Я взял стул и поставил его рядом с кроватью. Сел.
— Ложись, Найдин. Ты устала. Тебе надо поспать, — произнёс я как-то обречённо.
Девушка не шелохнулась. Может быть, она не слышит меня?
— Ложись, Найдин… — начал я успокаивающим тоном.
Она повернула голову ко мне. В темноте не было видно, но, наверно, она плакала: что-то блеснуло на её щеках.
— Я теперь инвалид, — перебила меня Найдин, приподняв голову. Всхлипывания прекратились. — Не могу даже помыть, как следует посуду.
Она говорила чётким, но прерывистым голосом. Мне казалось, что этот голос буквально впечатывает меня в стену, делая беспомощным. Но она должна выговориться, а я должен это вытерпеть.
— Калека, ненужная никому. Вот кем я стала, — она обхватила здоровой рукой колени.
— Тебя многие любят. И неважно, что с твоей рукой, — глухо произнёс я, глядя в пол.
— Кто? Кто меня любит? — у неё начиналась истерика: голос забулькал, Найдин запрокинула назад голову, ударившись об стену.
— Все. Все кто тебя окружает. Хорошие люди. Я мало кого здесь знаю: Филиппе, мадам Марго, я. Не забудь рыжего Ричарда, — я встал, обнял её за плечи.
— Рыжий Ричард, — повторила Найдин и уткнулась лбом мне в грудь. Я знал, теперь надо ждать. Через четверть часа я уложил её в кровать и сел на стул рядом с кроватью, держа её ладонь в своей руке. Как прошлый раз в подземном госпитале. Только сейчас придать сил ей пытался я. Она уснула, а через какое-то время и меня сморил сон…
Что меня разбудило? Рассветные лучи, бьющие по глазам? Или прохладный ветерок, ворвавшийся в открытое окно? Или спина, задеревеневшая от долгого сидения? Я потряс головой, пытаясь прийти в себя. Несколько секунд, и глаза адаптировались к картинам окружающего мира. Честно говоря, ничего нового и интересного не увидел. Кроме одного — самой Найдин. Мой взгляд остановился на девушке. Приоткрыв рот, она мирно посапывала во сне. Волосы разметались по подушке; простынь, натянутая до самого подбородка, прикрывала всё тело. Только здоровая рука лежала сверху, так и не отпустив мою ладонь. Как ей это удалось? Я начал медленно освобождать затёкшую ладонь: миллиметр за миллиметром, боясь разбудить девушку. Вскоре мне это удалось. Встал со стула, ставшего на эту ночь моей постелью, и вышел из комнаты Найдин.
Пора в порт — не стоит опаздывать в первый день. Быстро одевшись и подхватив полегчавший баул (оставил в нём только самое необходимое), я покинул дом «Святой Николай». Стараясь не наступать на острые осколки камней, заторопился в гавань. Оглянулся на дом. «Возможно, вижу его в последний раз», — мелькнула неприятная мысль, я попытался её отогнать, но зловещая правда висела над островом, над каждым домом, над каждым жителем…
Начались мои суетные рабочие будни у Канинхена. Полдня я ходил хвостом за офицером, отмечая в журналах учёта развозимые со складов грузы: по пунктам питания столицы, госпиталям, военным
