13 марта 1984 года
9:23
Наконец. Объявили. Действительно Рунов. Страна переводится на чрезвычайное положение. Объявляется всеобщая демобилизация. Все военнообязанные должны явиться на призывные пункты по месту прикрепления. Те, кто находится за пределами своих населенных пунктов, обязаны в течение трех часов заявить в центральные органы власти по месту пребывания о своем присутствии и дожидаться дальнейших распоряжений.
Собираюсь в райисполком.
13:41
Паспорт забрали. В обмен дали какой-то талон, в котором отмечено, что мои документы временно изъяты в связи с военным положением. Кроме этого, в повестке написан номер части, в которую я должен прибыть не позднее девяти ноль-ноль четырнадцатого марта, то есть завтра. Каике войска никто, конечно, не сказал. Но что делать - придется ехать.
Дома суета. Родственники считают, что очень даже неплохо, что к власти пришла "сильная рука". Василий Петрович уже несколько раз успел поменять свою позицию, но сейчас склонен смотреть на все происходящее с пессимизмом. Как, впрочем, и я. После жарких дебатов, было решено, что женщинам и детям лучше всего будет вообще уехать из города. За старшего с ними должен отправляться Василий Петрович, который как пенсионер освобожден от призыва, а потому относительно свободен в плане передвижения. В отличие от меня.
Решение об отъезде вызвано тем, что микрорайон, в котором живут Машины родственники, находится в непосредственной близости от Иркутской ГЭС. Мы с Василием Петровичем пришли к выводу, что она вполне может стать объектом для нанесения удара, в случае начала войны.
18:00
Остался в квартире один. Договорились, что как только завтра я проясню свое положение, сразу же найду способ известить, где я и что со мной. По телевизору передают балет. Дикость, но именно так оно и есть. "Лебединое озеро" по всем программам. Уму не постижимо - страна находится на грани войны, а у них балет!... Конечно, искусство - одна из высших ценностей в нашем мире и это высшее наслаждение, наблюдать за танцем, но не в такое же сложное время!
21:54
Началось. Я пока не понимаю, что происходит, но объявлена всеобщая тревога. Я даже не знал, что все улицы города (в Москве, интересно, тоже самое?) оснащены громкоговорителями. Они надрываются сейчас так, что стекла трясутся. Электричество выключено. Город погрузился во мрак - наверное, для маскировки. Хотя, какая к черту, маскировка? Если ракеты наведены на цель, то, можно подумать, отсутствие освещения собьет их с толку. Смешно. Так, репродукторы замолчали. Все.... Один длинный гудок. Два коротких. Снова один длинный. Два коротких. Сигнал "Атомной тревоги". Значит, все-таки, началось.
Ухожу из дома. Следующая запись - только если выживу....".
Арт закрыл тетрадь, хотя в ней была следующая запись. Значит, выжил. Решение было принято. Описание жизни некоего Ивана Краева за несколько часов, а может и минут до катастрофы что-то перевернули в душе Артема. Ему стало жутко и нестерпимо больно - он словно сам был в этой малогабаритной квартирке на окраине Иркутска. Его жизнь точно так же висела на волоске, и был лишь один шанс из миллиона, что ему удастся выжить. Но Краев выжил! Значит, и у него все должно получиться...
Пройдя через весь лагерь, Арт нашел Командующего, который давал какие-то распоряжения группе солдат, собирающихся покинуть территорию "России". То, что свой лагерь сопротивленцы называют именно так, Арт узнал от Кати. Это был своего рода символ, говорящий о том, что настоящая Россия сосредоточена именно на этом клочке земли, а все что за его пределами - вражеское окружение, временщина.
- Интересно, сколько таких "Россий" по всей стране? - задумчиво спросил Арт, когда Катька объяснила ему, почему именно так, и никак иначе, называется база Сопротивления.
- Думаю, что наша - не единственная. - Катька сказала это с какой-то непоколебимой уверенностью. - Мы часто говорили об этом с Арсением. Он считал, что очаги с жизнью разбросаны по всей стране, а значит, так или иначе, какие-то процессы происходят. Ты, кстати, дневник читаешь?
- Начал, но пока немного успел... - Признался Арт.
- Ну, когда прочитаешь, многое поймешь. Краев был из Иркутска. То есть, сам-то он был москвичем, но во время Удара находился там. И он описал все, что там творилось. Конечно, с того момента как дневник попал к нам прошло уже больше десяти лет и кто знает что теперь происходит, хотя бы за пятьсот километров от Москвы. Но надежда есть. Я уверена.
- Слушай, Кать, - у Арта созрел вопрос. - А почему в Москве и вокруг нее все же какая-то жизнь сохранилась, а там, дальше - выжженная земля на сотни километров?... По идее-то, первым делом Москву должны были накрыть.
- И накрыли, - подтвердила Катя. - Но система ПРО отлично показала себя. Ущерб был минимальный, если можно так выразиться. Ты же понимаешь, что если бы все ракеты попали в цель... Да одной стратегической ракеты с ядерным зарядом в одну мегатонну способна смести за пару минут город - миллионник. Но Москву прикрыли. Чего нельзя сказать о всей стране... Кое-какие города тоже неплохо сохранились, но в целом. Тебе Командующий рассказал, что с искусством у них здесь туго, но зато все было в порядке с технологией. В этом плане эта реальность намного опередила нас - и ракет у них было побольше. Мягко говоря. Мне это все Арсений рассказывал....
Арт остановился и дождался, пока Владимир даст последние указания. Он что-то объяснял, то и дело разрубая воздух рукой. Обернувшись, Командующий заметил Арта и помахал ему рукой, а потом что-то быстро дообъяснял солдатам и направился к ожидающему его художнику.
- Привет! Что-то хочешь мне сказать? - Говорил он прямо, что импонировало Арту. Никаких уловок, ну, кроме хода с первым вариантом операции по добыче "эвакуатора". Но и там Владимир лишь немного схитрил, сыграв в тонкую психологическую игру. - Я слушаю тебя, Артем.
- Я согласен. - Слова с трудом вырвались на волю, но все же были произнесены. Обратного пути больше не было. И Арт повторил, но теперь уверенно и жестко: - Согласен.
Я так и думал. - Владимир положил руку Арту на плечо, приобнял его, и они пошл по направлению к "идеальному домику". - Это единственно правильное решение, Артем. И ты никогда не пожалеешь о своем выборе. Я тебе это обещаю. И знаешь почему? Потому, что когда все закончится, ты станешь уважать себя в сотни раз больше. А это самое главное, Артем. Человек, который не уважает себя - не уважает других. Не замечал? Типичный пример - алкоголики. У нас, кстати, алкоголь в лагере запрещен.
Они вошли в дом и Арт сел за стол, за которым еще недавно проходило обсуждение. Владимир подошел к шкафчику, открыл его, и достал бутылку водки. Арт с удивлением наблюдал за его манипуляциями. Вслед за бутылкой на столе образовались два стакана и кусок рисового хлеба серого цвета.
- Вы же сказали, что запрещено? -удивился Арт.
- Запрещено, - подтвердил Командующий,- но сейчас надо. Знаешь, в мирной жизни, еще до удара, у нас с друзьями была традиция - обязательно выпить по сто грамм за успех дела. И мы всегда ее придерживались. Где бы не находились в момент принятия важного решения. Я когда жениться собрался, сообщил об этом своего товарищу посреди ржаного поля. Представляешь? Лето было, жарища. Мы в деревне отдыхали. Так он тут же все организовал - зашел в первый попавшийся дом и попросил двести грамм водки, объяснив в чем дело. Представляешь? И водку ему дали!
- Помогло? - спросил Арт.
- Нет, - помрачнел Владимир. - Она умерла в первый же год после Удара. Мы и семи месяцев вместе не прожили....
Владимир поднял стакан и, резко изменив выражение лица, провозгласил:
- За успех!
Глава 15
Выставка оказалась весьма интересной. Сам Коротков ни как не мог называть себя знатоком живописи, даже с большой натяжкой, но картины Олиной подруги произвели на него определенное впечатление. Творила девушка в стиле, который сама обозначала как "постядерное искусство". Большинство картин представляли собой изображения земли после ядерной катастрофы. И, надо сказать, получалось у Марго, а именно так звали художницу, весьма и весьма недурно.
- Не приведи Господь, чтобы все это когда-нибудь стало реальностью, - проронила Оля возле одного, наиболее выразительного, полотна, на котором были изображены дымящиеся руины, по котором ползли женщины, старики и дети с застывшим в глазах ужасом. - Марго давно этой темой увлекается. Фильмы все пересмотрела, книжки перечитала. У нее прямо сдвиг какой-то.
- Заметно, - съюморил следователь и тут же поймал неодобрительный взгляд своей спутницы. - Ну, то есть, я хотел сказать, что действительно очень оригинальное видение мира. Обычно, вроде как, все поля рисуют, реки... Не знаю... Интересно было бы с ней побеседовать.
