Капитан, прапорщик и солдаты двинулись на катающегося по земле Локиса.
– Стоять, – издали крикнул Шимаченков.
Он подбежал поближе, сорвал с плеча «шмайсер».
– Бросай инструмент, я сказал, – он направил автомат на толпу солдат.
Кое-кто из солдат вздрогнул.
– Попробуй выстрелить – убьем его, – люто сказал капитан, указывая на Локиса.
Шимаченков не был из хлюпиков, нервы у него были крепкие, тем более, что он видел – Локиса им пока не достать. Десантник быстро передернул затвор, направил автомат в воздух, нажал на гашетку.
«Шмайсер» дернулся, как-то простуженно, кашлянул и заглох.
– Фашистская рухлядь, – выругался Шимаченков. Он откинул автомат и, закатывая рукава, пошел на толпу, вооруженную пожарным и слесарным инструментом.
В это время Локис уворачивался от монтировки, которой махал Веник Огнеметчик. Десантник перекатился к Антону, схватил цепь, лежащую возле его руки. Следующим движением Локис бросил один конец цепи за ноги Венику Огнеметчику, сделал кувырок, снова схватился за цепь и потянул на себя. Цепь опутала ноги Веника Огнеметчика. Бывший студент грохнулся на бетон.
– Эй, все ко мне! – рявкнул Локис толпе солдат во главе с капитаном.
Десантник вскочил на ноги, намотал цепь на кулак и, словно нунчаками, стал ею фехтовать.
Солдаты застыли. Капитан тоже еще не решил, кого из преступников начать обезвреживать первым.
– Эй, погодите, – со своей стороны крикнул Шимаченков, – я погорячился!
Он отошел к «шмайсеру», который только что выбросил, поднял его, отложил железный приклад.
– Теперь я готов, – сообщил он.
Веник Огнеметчик очухался, быстренько поднялся и отступил к толпе солдат.
Хоть солдат, вместе с капитаном, прапорщиком и Веником Огнеметчиком было человек пятнадцать, казалось, что именно они были окружены. Окружены двумя десантниками – Локисом Медведем и Шимой Шимаченковым.
Солдаты жались спинами друг к другу. В тройку – плечом к плечу встали капитан, прапорщик и Веник Огнеметчик. Бывший студент перевел дыхание, достал из кармана штанов электрошокер Локиса, который утаил от мента. Очень ему это оружие понравилось.
– Вы их отвлекайте, – придумал Веник Огнеметчик, – а мне – только дотронуться до них. Копытами затрясут, все разом и накинемся.
– Раз, два, три, – сосчитал Локис.
Десантники ринулись в атаку.
Они сильно не били солдат, так – пихнуть в живот, сунуть по шее, главное – обезоружить противника. Несколько бойцов разбежались в разные стороны, побросав свои железяки.
Венику Огнеметчику не помог десантовский электрошокер.
– Ни хера себе, оружие у десантников воровать, – воскликнул Шимаченков. – Медведь – лови!
Шимаченков снизу-вверх сильно ударил железным прикладом «шмайсера» по руке Веника Огнеметчика. Эдектрошокер взвился в воздух, пролетел над головами капитана и прапорщика, опустился прямо к Локису. Левой рукой тот поймал свое оружие.
– Кто к нам с электрошокером придет, тот от электорошокера и задрожит, – сказал Локис.
Он ринулся вперед, потяжелевшей от намотанной цепи рукой, влево, вправо распихал капитана и прапорщика и оказался рядом с Веником Огнеметчиком. Между рук прямо в подбородок сунул ему включенный электрошокер – у бывшего студента застучали зубы. Локис его, колотившегося, похожего на зомби, отвел в бокс, усадил на кучу немецкого гнилого обмундирования и порванных пакетов с человеческими останками. Веник Огнеметчик просидел минуту и упал на бок, мордой в кучу.
Шимаченков тем временем занялся прапорщиком:
– Бросай топор! – грозно крикнул он.
У Дениса Федоровича разжались пальцы правой руки, топор выскользнул и обухом угодил по ноге. От боли прапорщик закусил губу, но прыгать на одной ножке застеснялся.
– Товарищ капитан, не устали лом держать? – подошел к капитану Локис.
– Сволочи, – процедил сквозь зубы Родион Евгеньевич.
– Ну, зачем же так? Вы ведь нас совсем не знаете.
– И знать не хочу!
– В сложившейся ситуации вам все-таки лучше нас выслушать, – предложил Локис.
– И если хотите, чтобы трибунал нашел смягчающие обстоятельства, то помогайте нам по полной, – добавил Шимаченков.
Капитан припер лом к стенке бокса и обернулся:
– Кто вы такие?
– Спецназ ВДВ. А это, – Локис показал на начинавшего подавать признаки жизни Антона, – убийца моего друга.
– Мы пришли за ним, – сурово сказал Шимаченков.
Из-за контейнера появилась Вероника.
Она восхищенными глазами смотрела на десантников. И отдельно, благодарным взглядом удостаивала своего героя-спасителя Шимаченкова.
– Здравствуйте! Я переводчица... и, к сожалению, племянница этого негодяя, – показала на распластанного Антона... – Он немецкому барону советский танк...
– Я знаю, – сказал Локис.
– Хорошо, – хмуро сказал капитан, – я пойду на ваши предложения. Если вы мне кое-что гарантируете.
– Вы немного ошиблись, товарищ капитан. Не на предложения, а на условия, – поправил его Локис. – Надеюсь, вы сделаете это с удовольствием. Вы же сами военный человек.
– Да-да, – согласился капитан.
Антон захрипел, прокашлялся.
Шимаченков нагнулся к нему, осмотрел.
– Похоже, оклемался.
– Дуй быстрее за самогонкой, – сказал Локис Шимаченкову. – Товарищ капитан, вас ждет личный состав, успокойте его. И запомните, никто ни одному вашему солдату по-настоящему не угрожал.
– Я понял, – сообразил Родион Евгеньевич. – Я могу идти?
– Идите... И вы тоже свободны, – Локис посмотрел на прапорщика.
Двое военных деловым шагом направились к административному зданию.
– Рядовой Рыбка! – крикнул капитан. – Бегом к дежурному по взводу, собрать всех до единого на плацу.
Сам Локис на минуту задержался в боксе, затем подошел к Антону.
Тот уже открыл глаза. Постепенно осознавал, что видит перед собой того самого десантника, из-за которого у него все пошло вверх дном...
– Жаль, что я тебя тогда вместе с тем придурком не порешил, – прохрипел он, – не было бы никаких проблем.
– Но подставить меня у тебя, падаль, получилось...
Шимаченков принес чуть начатую литровую бутылку самогонки, конфискованную у Грубаса Робокопа и Чечёры Экскаваторщика, откупорил ее и наклонил над мордой Антона.
Побежала мутноватая струйка. Заливалась в нос, полилась по щекам, бороде.
– Пей, сука... пей все... Может быть, последний раз в жизни пьешь.
Антон замотал головой.
Локис обхватил руками его голову, нажал на щеки, раскрыл его пасть. Шимаченков начал точно в горло вливать самогонку.
– Глотай, бл... Смотри, не захлебнись.
Антон сначала старался выплюнуть самогонку – а вдруг отравленная?
– Не бойся, у твоих дружков одолжили, – приговаривал Шимаченков. – Жри, сука...
39
У Вероники на мобильном телефоне надтреснутым голосом запело: «Я знаю точно – невозможное возможно...»
– Алло?
– Это Фердинанд. Извините, что опаздываю. Русская бюрократия. Надо подписать одну бумажку, чтобы разрешили подписать следующую... И все чиновники ужасно заняты. К ним прорваться просто невозможно!
– Герр Пфайфельгофф, вы сейчас где?
– Мы с таксистом ищем эту, как это, прорубь в лесу.
– Не прорубь, а просеку... – поправила его Вероника.
– Так-так, просеку. Таксист говорит, что ни разу в нее не ездил.
– Фердинанд, извините пожалуйста, я вам сейчас перезвоню.
– Хорошо.
Она отключила телефон, по привычке приложила трубку микрофоном к груди и шепотом заговорила.
– Едет немец. Что делать?
– Подъезжает? – переспросил Локис.
– Не совсем. Не знает, где в лес сворачивать.
– Это хорошо... – деловым тоном произнес Локис. – Идите к капитану, узнайте точно, как сюда ехать, расскажите это немцу, а мы с Шимаченковым здесь приберемся. Да, еще, скажите капитану, чтобы лишних солдат убрал из поля зрения. И прапорщика тоже. Пусть посидит с ними в казарме, или отправит картошку чистить... Короче, чтобы меньше народу перед немцем маячило.
– Хорошо... Только я всего не запомню, – призналась Вероника.
– Говорите то, что запомнили. Но сам капитан нужен нам здесь.
Вероника пошла на плац и увидела, что капитан построил личный состав и проводит поверку.
Не хватало двух человек. Фельдшера Сливы и каптерщика Евсеева.
– Что это за ссыкунство? Увидеть двух десантников Российской Армии – и в штаны наложить! – кричал на строй капитан. – Вы же видели, что граната – учебная. Немецкий автомат не стреляет. Была боевая проверка. А вы не справились! Будем поднимать физическую дисциплину! Культуру тела и, как грится, мощь духа. Когда взвод последний раз совершал марш-бросок вокруг летного поля?
Солдаты замялись, сжали губы, чтобы не улыбаться.
– Что, ваш призыв не помнит... А это что? – он показал на рядового, у которого едва-едва сходился ремень на животе. – Рядовой, вы можете подтянуться?
Рядовой, явно родом с Кавказа, поджал живот.
– Я имел в виду на перекладине.
