– Все в порядке? – напряженно спросил тот, подходя.
– В порядке, в порядке, америкен бой! Все о'кей! Ты мне, дорогой, вот что скажи: почему же ты обо мне-то так печешься? Зачем метилку приволок? Зачем тут дожидался? На черта я тебе такая сдалась? Сам же зеркало мне подсовывал!
– Оксана, мы с тобой многое пережили вместе, я чувствую, что нас что-то связывает. Ты – жесткий человек, но в вашей стране только такие, как ты, выживают. Мне в таком виде без денег, без документов, отсюда не выбраться, я так и пропаду на этой свалке. Я просто не представляю, что делать. А ты… ты все умеешь, ты своя в этой стране, ты выберешься отсюда и меня вытащишь. Я понятно объяснил?
– Доступно. Я чуть не прослезилась. Особенно мне понравилась мысль, что я своя на свалке. Ну-да ладно, в чем-то ты прав. Пойдем, я тебя с этой свалки вытащу. Но потом и ты меня вытащишь. Из этой страны.
Такое решение пришло к Оксане не внезапно. Оно зрело в ее подсознании с того самого момента, когда она провалилась в кузов мусоровоза. Она сразу поняла, что бывшая жена ее временного мужа вряд ли будет держать рот на замке, и слава о ее пикантном приключении будет преследовать ее повсюду. Санкт-Петербург, как известно, город маленький, и где бы Оксана не оказалась, присутствующие дамы будут принюхиваться к ней и перемигиваться:
– Как, это та самая? Со свалки? Как интересно!
А если даже никто и не будет перешептываться, ей это будет казаться и ничего с этим не поделаешь. С работы ее, конечно, давно уволили, офортов они не нашли, и еще неизвестно, может быть, старуха все-таки заявила в милицию. Поэтому выход один – с Алексом в Штаты. Там никто, кроме него, не будет знать ни про офорты, ни про свалку, а уж он-то будет нем как рыба – сам такой!
Алекс понял ее мысли, потому что посмотрел на нее долгим серьезным взглядом, что-то прикидывая про себя и сказал:
– Согласен.
Часом позже к мусоровозу, разгружавшемуся на свалке, подошли два бомжа – мужчина и женщина, если можно было назвать мужчиной и женщиной два грязных бесформенных создания в выцветших лохмотьях. Женщина подошла к кабине.
– Эй, мужик, отвези нас в город на своей карете!
– Сейчас, разбежался! Чтобы вы мне потом всю кабину провоняли! Отвали, пьянь подзаборная!
– Ты погоди, не гони волну. Мы можем и в кузове, один раз уже ездили. И не даром повезешь.
– Натурой, что ли, платить будешь? Да об тебя ноги противно вытереть! Еще и заразишь чем-нибудь!
Оксана сжала зубы и молча вынесла еще одно унижение. Теперь ей все было нипочем.
– Сто лет ты мне был нужен, натурой с тобой расплачиваться! Полтинник я тебе дам.
– Полтинник? Да у тебя таких денег отродясь не было!
Оксана молча вынула из-за пазухи пятидесятитысячную бумажку и показала шоферу.
– Но только на месте заплачу, в городе, а то знаю я вашего брата – сбросишь по дороге – и всего делов!
– Сто.
– Ты, знаешь, не наглей так сильно-то. Больше не дам. И того тебе много. Не хочешь – другого найдем.
– Ну ты даешь! Поглядеть на тебя – родилась под забором, а торгуешься так, словно всю жизнь на такси ездила!
Алекс подсадил Оксану в кузов мусоровоза и влез следом. Свежему человеку запах в кузове показался бы невыносимым, но они уже привыкли, и сами распространяли такой аромат, что в мусоровозе чувствовали себя как дома. Машину швыряло на рытвинах и ухабах. Если по дороге на свалку они ехали на двухметровой горе мягкого мусора, то теперь в пустом кузове набили себе синяков и шишек, но это все было ерундой по сравнению с тем фактом, что они ехали к цивилизации.
Три дня спустя, отмытый в Оксаниной ванной, выбритый, облитый лучшим мужским одеколоном, прилично одетый Алекс Ильичевски беседовал с сотрудником американского консульства.
– Мистер Ильичевски, мы провели идентификацию ваших отпечатков пальцев по базе данных ФБР. Ваша личность подтверждена. За время вашего… отсутствия произошло недоразумение. Некто неизвестный, воспользовавшись вашим паспортом и авиабилетом с открытой датой, вылетел рейсом Санкт-Петербург – Нью-Йорк. Самолет потерпел аварию над океаном. Никто из пассажиров и членов экипажа не спасся. Вы, вероятно, слышали об этой трагедии? Нет? Вы единственный гражданин Соединенных Штатов, который о ней не слышал. Таким образом, в глазах закона вы скончались. О вашей смерти сообщили вашей семье. Ваша жена получила страховку. Теперь, по-видимому, у нее будут проблемы со страховой компанией.
– Это моя бывшая жена. Мы разводимся.
– Но еще не развелись.
Может быть, Алекс стал излишне подозрительным, но ему показалось, что сотрудник консульства все время к чему-то принюхивается. Возможно, это Алексу просто показалось, но на нервы это действовало ужасно. Он и сам все время к себе принюхивался, а уж сколько денег тратил на одеколоны!
– И еще раз, мистер Ильичевски, я хотел бы, чтобы вы объяснили причину вашего исчезновения больше чем на два месяца, и то, каким образом ваши документы могли оказаться у постороннего лица.
– Мне не хотелось бы говорить об этом.
– Я понимаю, что вы можете иметь свои причины для того, чтобы сохранить это в тайне, но страховая компания, выплатившая страховку вашей жене, подозревает сговор и настаивает на расследовании.
– Да пусть они вытряхивают свои чертовы деньги у моей бывшей жены!
– Не забывайте, что в глазах закона вы все еще муж и жена, и против вас может быть выдвинуто обвинение в махинациях с целью получения страховки. Поэтому я советовал бы вам откровенно рассказать о причинах вашего исчезновения.
– Я был похищен.
– ?!
– Да, я был похищен с целью получения выкупа, меня держали в взаперти в неизвестном мне месте. Когда похитители убедились, что у меня нет средств для выплаты выкупа, они меня отпустили. Привозили и увозили меня с завязанными глазами.
– А почему они ни к кому не обратились с требованием выкупа?
– Не знаю. Они не обсуждали со мной свои действия.
– Не знаю, как отнесутся к вашему рассказу представители страховой компании, но мне он не представляется внушающим доверие.
– Я пострадал. Меня похитили, со мной жестоко обращались, меня удерживали против моей воли, и когда, наконец, мне удалось освободиться – меня с недоверием встречают официальные представители моей родной страны!
– Ладно, приберегите ваш пафос для представителей прессы, – их может быть он заинтересует! Пока мы оформим вам новый паспорт и советую вам не задерживаясь возвращаться домой и привести свои дела в порядок: в ваше отсутствие, учитывая то, что вы были признаны погибшим в глазах закона, вы могли понести определенный ущерб, особенно в том случае, если вы действительно разводитесь с женой, и у вас могут быть с ней финансовые проблемы.
– Да, конечно, я немедленно воспользуюсь вашим советом. Но я хотел бы обратиться к вам еще с одной просьбой. Я хочу пригласить в Соединенные Штаты даму, гражданку России.
– Вы гражданин Соединенных Штатов и имеете право пригласить к себе любое лицо, гарантируя, что обеспечите его на время пребывания в Штатах. Но позвольте узнать, какие интересы связывают вас с этой дамой – деловые, профессиональные или личные?
– Я намереваюсь, доведя до конца свой бракоразводный процесс, жениться на этой даме.
– О! Мне кажется, даже то, что вы – по вашим словам – стали в России жертвой похищения, не научило вас серьезно обдумывать свои поступки. Я скажу вам, что в моей профессиональной деятельности было очень много случаев, когда граждане США женились на русских… дамах, и в подавляющем большинстве случаев эти браки не были удачными: эти дамы просто искали способа приобрести американское гражданство, а, получив его, совершали множество антиобщественных поступков, тем самым ставя своих недальновидных мужей в сложное положение. Поэтому я очень советую вам тщательно обдумать свои планы, связанные с русской дамой.
– Благодарю вас, я непременно воспользуюсь вашим советом.
Еще две недели спустя Алекс Ильичевски разговаривал со своей женой Кэрол в маленьком кафе в Миннесоте.
– Дорогой, ты не представляешь себе, как я горевала, когда мне сообщили о твоей смерти! Хоть ты и порядочная свинья, но мы прожили с тобой четыре года. Конечно, это были четыре ужасные годы! Чего стоит хотя бы твоя привычка разбрасывать по всему дому грязные носки…
– Дорогая, не заводись. Мы встретились не для того, чтобы обсуждать мои грязные носки.
– Да, конечно, но я вспомнила эти четыре года… Но я все равно очень, очень горевала. Я даже не пошла с Дэби на «Титаник»…
– О, какая жертва с твоей стороны!
– Да, конечно…
– Лучше скажи мне, почему в моем доме живут совершенно посторонние люди!
– Во-первых, это не твой дом, а наш. Был. А когда мне сообщили о твоей гибели, я его продала. Он для меня одной слишком велик, а у меня есть та квартирка, ну, ты знаешь, которую мне оставила мама.
– А наш домик на озере?
– Я его тоже продала. Я ведь не ловлю рыбу – это чисто мужское занятие.
