— Нет! — закричал Юлиан. — Не надо!
У стражника выпучились глаза, он бесполезно шарил свободной рукой по полу.
— Помни: цивилитас! — настаивал Юлиан.
Отто поднялся, сердито швырнув стражника на ковер. Тот с трудом поднялся на четвереньки и со стоном уполз прочь. В глаза Отто было жутко смотреть.
— Цивилитас! — примирительно повторил Юлиан.
Отто оглянулся на придворного, который натравил на него стражника, но тот быстро отступил. Стражники сжимали в руках оружие.
— Все в порядке, — сказал Юлиан. — Теперь все в порядке, — и он повернулся к придворному, который позвал стражника. — У вас еще есть вопросы?
— Нет, — поспешно пробормотал придворный. Все собрание ошеломленно молчало. Отто стоял перед ним в узкой полосе света, падающего из окна. Даже император с интересом воззрился на него.
— Вам сообщат решение императора, — смущенно произнес Иаак. — Я сделаю все возможное, чтобы это решение было благоприятным.
Отто сердито переводил взгляд с лица на лицо. Он пытливо оглядел мужчин, затем женщин, и они отшатнулись, прижимая руки к груди. Рабыни дрожали. Стоило Отто щелкнуть пальцами — и они поползли бы к нему на коленях.
Он взглянул на сестер императора — белокурую Вивиану и черноволосую Аласиду. Обе были изумлены. Теперь Отто не сомневался, что даже в своих тяжелых платьях они почувствовали возбуждение. Сестры краснели. Отто вновь представил, как бы они выглядели нагими, на коленях.
Подобно другим женщинам, они быстро смогли бы научиться спешить на небрежный зов мужчины. — Я боюсь его, — пробормотала императрица.
— Вам нечего бояться, — поспешил успокоить ее Юлиан.
— Ай! — пронзительно вскрикнул император. Он опустил голову, прижимая к себе шарик и размахивая свободной рукой.
— Что случилось?
— Муха!
— Стража! — беспокойно закричала императрица, вскочила с трона и заторопилась к сыну.
Император расплакался.
— Что случилось? — спросил Отто.
— Император боится насекомых, — раздраженно ответил Юлиан.
Двое стражников пытались отогнать муху от императорского трона.
— Ну, все в порядке, — утешала императрица мальчика, обнимая его за плечи.
— Аудиенция закончена? — осторожно предположил Иаак.
— Да-да, — отмахнулась императрица. — Перестань плакать, дорогой!
Старшая сестра императора, блондинка Вивиана, смотрела на брата с нескрываемым презрением. Во взгляде младшей, черноволосой Аласиды, смешались смущение и жалость.
— Аудиенция окончена! — объявил Иаак. Толпа придворных зашевелилась.
— Я сделаю все возможное для успеха вашего дела, — пообещал Иаак Юлиану.
— Спасибо, советник, — отозвался Юлиан и поклонился императору.
Юлиан и Отто наблюдали, как придворные по очереди покидают зал. Рабыни медлили, оглядываясь на Отто.
— Прочь! — прикрикнул на них Иаак, и рабыни опрометью выбежали из зала.
Сестры императора тоже задержались, но как только Отто в упор взглянул на них, обе с достоинством отвернулись и вышли.
— Интересно, как бы они выглядели в ошейниках, на шкурах, — задумчиво произнес Отто.
— Они — высшие патрицианки, — напомнил Юлиан.
— Интересно, какими бы они стали рабынями?
— И какими же, по-твоему?
— Думаю, неплохими.
— По-моему, тоже, — подтвердил Юлиан.
Императора, вцепившегося в свой шарик, мать поспешно увела из зала в сопровождении придворных дам и стражи.
— Игрушка еще не надоела ему, — заметил Отто.
— Да, она может надолго занять императора, — кивнул Юлиан.
— Он глупый?
— Слабоумный, — поправил Юлиан.
— Кто же правит?
— Иаак, — устало объяснил Юлиан.
— Кто он такой?
— Третейский судья.
— Ты доверяешь ему? — настороженно поинтересовался Отто.
— Нет.
Глава 15
Стук оказался робким, еле слышным. Туво Авзоний обернулся. Стук повторился — легкий, но быстрый, как будто стучавший боялся долго оставаться на тускло освещенной улице.
Туво Авзоний неторопливо собрал свои бумаги, сунул их в один из карманов кожаной папки и застегнул ее.
Стук раздался еще раз — испуганный, умоляющий. Туво Авзоний поднялся из-за стола в скудно меблированной комнате и подошел к двери.
В глазок он увидел испуганное лицо женщины в черном капюшоне. Он впустил ее и закрыл дверь, наложив оба тяжелых засова.
В комнате распространился аромат крепких духов. Женщина сбросила капюшон и поправила пышные волосы. Она удивленно озиралась.
— Здесь? — недоверчиво пробормотала она.
Комната была простой, с голыми стенами, почти без мебели. Однако в ней был грубый поцарапанный, когда-то покрытый темным лаком стол с деревянными стульями. На столе лежала папка Туво Авзония. Сбоку стоял туалетный столик и тяжелая, массивная кровать, привинченная к полу. Под ножками кровати, не видимое с того места, где стояли Туво Авзоний и женщина, в пластину в полу было ввинчено крупное кольцо. В комнате было два окна — одно в той же стене, что и дверь, другое напротив. Окна находились высоко над тротуаром, чтобы в комнату нельзя было заглянуть с улицы. Пол был ничем не застлан, кроме потертого грязного половичка возле стола. На стенах не висели ни гобелены, ни картины. Краска на них потрескалась и кое-где обвалилась. На потолке тоже виднелись трещины, обломки лепнины и несколько темных кругов — там, где когда-то протекла вода. На стенах тоже были следы дождей — трещины, промытые ручейками, и пятна, растекающиеся в сторону пола.
— Да, здесь, — сказал Туво Авзоний.
— Это ваша комната?
— Пока — да.
— Здесь темно.
Судя по размерам комнаты, недостатку мебели, давно требующим ремонта стенам и потолку, маленьким окнам, здесь было уныло даже при дневном свете.
— Я включу свет, — предложил он.
Туво Авзоний подошел к стене и повернул диск, чтобы усилить свет круглой лампы на потолке.
С помощью ручки он повернул лампу так, чтобы весь свет падал на женщину.
Она заморгала и застыла в пятне света, сжимая ворот плаща.
— Мне было страшно на улице, — пожаловалась она. — Я так долго искала этот дом, не решалась попросить кого-нибудь проводить меня… Мужчины несколько раз окликали меня из темноты.
Под ее плащом что-то тоненько позвякивало, и этот звук насторожил Туво Авзония.
— Вероятно, унюхали твои духи, — предположил он.
— Интересно, за кого они меня принимали?
— Наверное, нетрудно догадаться, — усмехнулся Туво Авзоний.
— Вам нравится? — спросила стюардесса.
— Это идет тебе.
