Глина… Самый древний материал, лучше которого нет для творчества, ведь и Господь создал первого человека именно из глины. И первая жена Адама, Лилит, в отличие от Евы, тоже была сотворена из глины, а не из ребра, как ее соперница. По поверью, среди женщин, населяющих Землю, есть потомки и Евы, и Лилит. Те, что покорно принимают главенство мужчины и во всем послушны мужу, – потомки Евы, потому что чувствуют себя без мужчины только частичкой человека, причем неполноценной частичкой. Оно и правильно – ребро, из которого была сотворена их праматерь, тянет их к мужчине.
А вот гордые и непокорные, как необъезженные кобылицы, женщины – те, что прекрасно чувствуют себя в одиночестве и никогда не принимают мужчину всерьез, а уж тем более не могут представить его в роли господина, – произошли от Лилит. И почти все ведьмы имеют как раз такое происхождение…
Маска, изменяясь под руками Нугзара, все больше и больше становилась похожей на Катю, но он не успокоился, пока не добился полного портретного сходства. Когда маска была готова, Нугзар взял тонкий кинжал, зажмурился от предвкушения боли и перерезал себе запястье. Кровь сразу же побежала широкой красной струей и закапала на стол, скатываясь с локтя. У Нугзара загорелись глаза, и он довольно засмеялся. В пустой квартире его смех прозвучал, как уханье филина.
Окунув палец в лужицу собственной крови, Нугзар несколько раз обвел глазницы маски красным цветом. Полюбовался быстро темнеющими кругами, схватил черную шаль Норы и резким движением накрыл маску…
Катя посмотрела в шар почти испуганно: она видела в нем лицо Нугзара, который был занят, судя по его сосредоточенному виду, чем-то очень важным. От напряжения у него на лбу и висках выступили капельки пота. Но что он делал, осталось для нее тайной.
– Смотри не глазами, а душой, – посоветовала стоявшая рядом Наталья.
Катя уставилась в шар, от напряжения ей стало дурно, воздуха не хватало, ее начало подташнивать. Катя уже хотела отвести взгляд, но тут в глубине шара промелькнула какая-то тень, и вдруг снова проступило лицо смеющегося Нугзара. Катя ахнула от неожиданности. Изображение в шаре стало темнеть, пока не превратилось в абсолютную черноту, которая внезапно заполнила собой все пространство комнаты. Для Кати наступила непроницаемая темнота. Она вскрикнула, схватилась за лицо, потерла глаза и несколько раз моргнула. Ничего не изменилось, темнота и не думала отступать! Катя тихо, испуганным голосом позвала:
– Мама!
– Я здесь, дочушка моя! – наклонилась к ней встревоженная Наталья.
– Мама! Я ничего не вижу! – закричала с надрывом Катя.
Смертельно уставшая Нора буквально вползла в квартиру на Котельнической набережной и увидела Нугзара, с беспечным видом развалившегося в кресле. Он был так преисполнен гордости и несказанно доволен собой, что даже не заметил, как плохо, как ужасно выглядит жена. А у нее не было сил, чтобы возмутиться.
– Нугзар, Нугзар, я больше так не могу! – Она умоляюще протянула к нему руки. – Ну не сиди сиднем, сделай что-нибудь!
– Как же ты отвратительно выглядишь, когда ноешь. Смотреть противно! – Нугзар вовсе не хотел поднимать скандал, уж больно это все напоминало банальную семейную сцену, но остановиться не мог – так раздражала его постаревшая Нора.
– Знал бы ты, как ты мне надоел! – закричала она так пронзительно, что у Нугзара заломило в висках, и он злобно завопил в ответ:
– Ну почему ты всегда все портишь, идиотка?
– Я идиотка? – взвилась Нора, забыв о своем упадке сил. – Вот тогда и делай все сам! Только ведь ты ничего не умеешь, великий и ужасный Нугзар! Тебя пацан за пояс заткнул!
– Ты хорошо подумала, прежде чем сказать это? – процедил сквозь зубы Нугзар, дрожа от ярости. – Я ведь могу и без тебя обойтись…
– Уж и не знаю, как я это переживу! – издевательски хихикнула Нора. – Все, хватит с меня! Я от тебя ухожу!
– Скатертью дорога! – вскочил с кресла Нугзар. – И предупреждаю, не становись у меня на пути, иначе я тебя уничтожу!
– Пугай лучше крыс в подвале, только на это тебя и хватает. Без тебя обойдусь, неудачник!
Нора выскочила на лестничную клетку и с грохотом захлопнула за собой дверь. Сердце у нее болезненно сжалось: вот как закончилась их совместная жизнь! Негодяй, он даже не подумал догнать и остановить ее, наверняка надеется, что она сама приползет обратно и будет просить прощения. Ну уж нет! Никогда и ни за что!
Пусть хозяином Тьмы станет Нугзар, она не потеряет от этого ни крупицы своего темного дара. Все пойдет своим чередом, и Альтернатор, и Зрячая еще очень неопытны, слабы, уязвимы. Кто имеет преимущества в этом противостоянии? Только не они!
С трудом передвигая ноги, Нора ковыляла вниз по ступенькам и думала, как тяжело быть старой: каждое движение дается с трудом и требует огромного напряжения сил. Ну ничего, сегодня ночью надо будет кое-что предпринять, и для этого у нее пока еще достаточно знаний и смелости…
Время близилось к полуночи, и Дима снова блуждал в своих сновидениях. Они сменялись непрерывной чередой и не давали ему вернуться в реальность, удерживая, как привязанный к ногам тяжелый камень.
Сейчас он видел себя на равнине Вечности. Шагах в пяти стояла прекрасная девушка с алебастрово-белой кожей и невиданно-синими глазами, похожая на Нору, как сестра, только с иссиня-черными волосами. Женщина улыбалась, на голову ее был накинут капюшон, а тело скрывал темно-фиолетовый балахон, достававший до самой земли. Ему так отчаянно хотелось поцеловать женщину, а дальше все равно, хоть смерть, хоть забвение и пустота.
Как только Дима подумал об этом, она откинула капюшон и приблизилась на один шаг. Он протянул к ней руки и закрыл глаза в предвкушении невероятного поцелуя, но пауза затянулась, глаза распахнулись сами, и на Диминых губах застыл дикий крик. Перед ним стояла Смерть собственной персоной, оскал желтого черепа казался издевательским, а в глубоких глазницах победно сияли синие глаза. Повернувшись, Дима бросился вперед, не разбирая дороги, падал и вставал, обдирая в кровь ноги и руки, цепляясь за неподатливую жесткую землю.
Вслед ему летел веселый смех Смерти. Звонкий смех молодой, жизнерадостной женщины.
– Ты пожалеешь, что отказался от моих объятий! – несся ее звонкий крик над равниной. – Но это твой выбор, человек!
Дима изо всех сил оттолкнулся от земли и полетел так же легко, как в детских снах. Он летал над местами, невозможными на Земле, и жадно всматривался в невиданные пейзажи. Дима плыл подобно пушинке, реагируя на малейшее движение воздуха, и то взмывал вверх к серебристому небу, то опускался почти до самой земли. Ощущение легкости и свободы было таким острым, что все в нем ликовало, и душа пела песню восторга перед Всевышним.
Катя, крепко обнимавшая Диму, спала очень глубоко, и в беспокойном ночном забытьи ей снилось, что она идет по краю обрыва с осыпающимися, страшными краями. Вокруг только голые острые скалы, и сильный ветер старается сбросить ее с узкой тропы. Катя поскользнулась, из-под ноги посыпались вниз с легким шорохом мелкие камушки. Равновесие восстановить не удавалось, а тропинка начала рушиться и рассыпаться, выворачиваясь из-под нее, как живое существо. И Катя стала падать, судорожно хватаясь за острые камни и редкие пучки травы. Она неудержимо скользила в пропасть, не имея сил даже закричать. Над ней склонилась женская фигура в фиолетовом балахоне.
– Держись! – крикнула ей Лена и протянула руку. Катя изо всех сил вцепилась в нее, но увидела, что сжимает легкие косточки скелета, которые моментально рассыпались, как мелкие фишки. Лена громко рассмеялась, а Катя с криком полетела в пропасть.
Нора впервые оказалась в своем магическом салоне ночью. Сидя за столом, она следила за минутной стрелкой часов: время близилось к полуночи. Часы у Норы были замечательные – старинные, напольные, похожие на дорогой лакированный гроб, поставленный на попа. Любой любитель антиквариата отвалил бы за этот раритет кругленькую сумму, но Нора ни за что бы с ними не рассталась, уж больно хорош был бой у этих часов. Громкий, но мягкий и басовитый звук, словно бархатный. И вот теперь она не сводила с них глаз.
Еще можно было повернуть назад, отменить страшный обряд и попробовать помириться с Нугзаром, но гордость не позволяла. Еще бы, он обошелся с ней, как с обыкновенной вздорной бабенкой, вздумавшей вдруг качать права, позабыв, что Нора не просто женщина, она могущественная ведьма, принявшая в себя силу двух колдунов – деда Данилы и собственной бабки.
Нора положила на большой стол круглое зеркало и тщательно нанесла на него двенадцать крестов черной краской, превратив его в подобие циферблата. Вокруг зеркала застыли двенадцать черных свечей, освещая кресты и превращая зеркало в дьявольские часы. До полуночи оставались считаные минуты…
