лоб.
Последний, четвертый – Коля Злых. С виду он казался скромным, тихим, но только казался. У него была такая же бронзовая кожа, даже на тон темнее, чем у Войнова Глеба, и если кто-нибудь в его присутствии говорил про национальность, Злых терял самообладание. Вообще, Коля Злых был русским, выглядел как мексиканец, а с катушек слетал, как ирландец. Часто их с Глебом путали за братьев, хотя схожести в лицах было немного. Дрался он так же часто, но все-таки не обладал истинной злостью и поэтому в каждой второй стычке получал лещей.
По поведению было заметно, что братва еще не выпившая. Оно к лучшему, подумал Глеб с облегчением, иначе у парней бы случился припадок сумасшествия. Мари и без того смотрела на них с неприкрытой неприязнью.
– Вот это я понимаю, врыв с головы, – трещал Максимка. – Красавец, Малой, прокладываешь путь братве!
– Дебильные висюльки чуть мне челку не выдрали! Почему они вообще висят так низко?
Держась за голову, Малой развернулся, чтобы сорвать колокольчики, но Голова вовремя схватил его кисть.
– Они висят нормально. Это ты, мать твою, слишком длинный.
– И что с этого? Мне теперь всю жизнь страдать?
– Да. Волочи свой крест с достоинством, мать твою.
Пока парни спорили, Коля Злых оглядывал пивную, задержав внимание на колокольчиках, стенах и людей в распивочной комнате… и вздрогнул, когда заметил Войнова Глеба. Слишком пораженный, чтобы выразить словами, он просто показал пальцем, будто дикарь, увидевший разумного современного человека. По направлению пальца повернулись все.
Голова присвистнул, а Малой обронил:
– Да ну на!
– Ущипните меня кто-нибудь. Не верю глазам: это Войнов Глеб? – Отвисшая челюсть Коли Злых говорила красноречивее слов. Но вскоре он опомнился, протянул руку. – А мы думали, что ты еще не откинулся.
За ним к стойке приблизились остальные.
– Или червей где-нибудь кормишь! Ха! – Эмоционально заявил Максимка. – Но ты жив, братан! Мы тебя часто вспоминали.
– Особенно вчера, – засмеялся Малой, усаживаясь на единственный барный стул, – когда вчетвером против семерых месились.
Натирающая кружки мыльной пеной Мари покосилась на Глеба.
– Слушайте, парни, ведите себя потише. – Строго он сказал всем, но после обратился к одному Малому. – Что за вид? Ты постираться не мог?
Тот посмотрел на свои джинсы, и невинно, по-ребячески отряхнул штанину.
– Ну, споткнулся вчера, подумаешь!
– Подумаешь, выглядишь как бомж!
– И что? Меня это не волнует. Девочек тоже. Они, наоборот, падки на таких распутных и неряшливых, как я. – Малой обвел своим бесстыжим, плутовским взглядом Мари, из-за чего Глеб едва не взорвался. Уже перегнулся через стойку, чтобы влепить пощечину, но ладонь вовремя остановилась.
– Что вы сюда пришли? Пиво выпить? Ну так заказывайте!
– Да, мы пришли выпить, – вмешался Голова, не сводя своего прищура с эмблемы «ПивЯм», красовавшейся на футболке у Войнова Глеба. – А ты что здесь делаешь?
Темный козырек был надвинут на лоб, руки Голова держал в карманах. Слишком глупый вопрос для разумного человека.
– Работаю.
– Зачем?
Резонно! На ограблениях они зарабатывали больше. Отвечать Глеб не стал.
– Поговорим как-нибудь после, при встрече, а сейчас, парни, заказывайте пиво и проваливайте. Или сидите тихо. Только без шалостей, ради бога.
– Ради бога? – Максимка скривил рожу. Половинчатая челка, как метелка, свесилась до глаз. – Ты теперь еще и в Бога веришь?
– Войнов Глеб больше не тот, – надменным голосом проговорил Голова. – Ему стыдно за нас. Пойдем отсюда, мужики, он не рад своей братве!
Малой двинул стулом, но Войнов Глеб ткнул в него пальцем.
– Сидеть! Без пива вы не уйдете!
Глава 38
Приближаясь к дому, Глеб посмотрел на часы. Тридцать минут второго. С работы он вышел в полночь, пока добрался до остановки, пока дождался автобуса, пока доехал до деревенского в сравнении с Питером города Всеволожска, прошло полтора часа. Если бы квартира находилась где-нибудь поближе, у Глеба было бы больше свободного времени.
За стеклом цвела луна, потресканная краска на стенах лестницы игрались тенями. Слабость мешала подниматься на третий этаж. Наверное, это состояние можно назвать – добрая усталость. Работа для того и создана, чтобы уставать. Но не настолько, чтобы не хватало сил на остальную жизнь, откликнулся внутренний голос. Какими делами Глеб способен заняться сейчас, кроме как ополоснуться, поужинать и завалиться в кровать? В мягкую воздушную кровать, где провалится в мир снов спустя секунду.
Хотя раньше он мог не спать до четырех часов утра, лежать, думать о драках, дебоше. На прежние увлечения ему больше недостает сил. Какой дебош? Какие драки? Войнова Глеба пальцем тронут, он упадет. У него совсем нет сил, и это не удивительно, ведь когда все отдыхают, у Глеба начинаются самые напряженные рабочие дни. В эти выходные вообще творилось что-то ужасное. Кажется, ему еще не доводилось произносить так много слов в своей жизни. Он консультировал покупателей, одним глазом следил за наполнением бутылок, другим – за кассовым аппаратом.
Знал бы кто-нибудь, как он замотался!
Свет в прихожей Глеб зажигать не стал, чтобы не будить домашних. Тусклые синие тени лежали на полу как лужи. Но четверолапый все равно не спал и прибежал, когда Глеб снимал сапоги. Рыжик потерся об ногу, промурлыкал. Потом недоверчиво принюхался и, обретя серьезность, подкрался к комоду.
Количество обуви казалось странным. Обычно возле комода всего две пары – его и старушки. Откуда взялось еще несколько, нахмурится Войнов Глеб и сразу же догадался, откуда – это старушка принесла с помойки! В мусорном бачке она не шпарится, слава богу, но рядом, где находится секция строительных отходов, любит оглядеться. Однажды принесла белую майку. «Из магазина» – объяснила она. После быстрого осмотра на подмышках обнаружились желтоватые разводы. Стоило указать на пятна, старушка с неестественной поспешностью забрала майку обратно. «Опять ты взяла ее с помойки?» – раздраженно спросил Глеб. «Сам ты с помойки! Хорошая майка. Подумаешь, на крючке висела» «Так и знал! Знаешь, почему эту майку выкинули?» «Почему?» «Потому что шмотки мертвецов не держат дома! Когда кто-то умирает, от одежды избавляются. А ты берешь и несешь это домой!». Старушка отвернулась и ушла обиженная. Будто бы это Глеб ей тряпку с помойки принес.
И в этот раз она снова притащила какую-то дрянь. Одни ботинки вообще будто бы детские.
Завтра старушку ждет серьезный разговор, решил Глеб.
Как только он прошел в комнату и включил лампу, старушка явилась к нему сама.
– Почему так поздно? – Облаченная в ночной халат, она, кажется, хотела броситься с кулаками. – Где ты шляешься до ночи? Который час, видел?
Этому недовольному лицу, как и желчному тону в два часа ночи, Войнов Глеб не удивился. Что ответить? Он с работы. Он с работы. ОН ПРИШЕЛ С РАБОТЫ. Да пропади все пропадом! Глеб произносил уже тысячу раз! Хотелось закричать. Но вместо этого послал усталый вздох.
– На плите есть что-нибудь? – Вслед за брошенной водолазкой на кресло прыгнул Рыжик.
– Есть. – Заметив озорство котенка, она
