личные, так и национальные разногласия.
Фундаментальные принципы, которые легли в основу действий в Сибири, вкратце сводились к следующему:
1. Каждый союзник должен высадить около 7000 солдат;
2. До дальнейшего обсуждения между союзными правительствами сфера деятельности воюющих армий должна находиться к востоку от озера Байкал, и,
3. Эти ограничения были наложены на передвижения союзных войск из-за пропасти, разделявшей политику Соединенных Штатов в отношении России и политику других союзников. Соединенные Штаты неохотно согласились с планом военного вмешательства. Наше правительство рассматривало Россию в основном как проблему восстановления, а не как вопрос войны, в то время как Англия, Япония, Франция и Италия надеялись увидеть Россию в качестве воюющей стороны, сражающейся с Германией на восточном фронте. Соединенные Штаты считали, что спасение России заключается в ее способности возобновить работу. Союзники утверждали, что Россия никогда не сможет стать великой державой без сильной армии, и что армия должна быть немедленно создана союзниками для русских.
Эти различия не были устранены или даже преодолены высадкой войск во Владивостоке и Архангельске. Они скорее усилились, поскольку среди наших союзников существовало общее мнение, что если американские войска могут быть высажены в России, то не будет конца числу тех, кто может быть послан позже. В результате, как только верховные комиссары, послы и генералы союзников встретились во Владивостоке, у каждого из них было свое представление о том, что следует делать. Генерал Нокс из британского штаба был направлен в Сибирь своим правительством, чтобы собрать добровольческую армию из русских для борьбы с чехо-словаками против Красной армии вдоль Уральских гор. Хотя он был прикомандирован к японскому Генеральному штабу в качестве военного наблюдателя, в этой работе он не должен был подчиняться японской армии. Генерал Отани, назначенный главнокомандующим союзными войсками в Сибири, был командующим только до озера Байкал, и поскольку русская армия не находилась под его юрисдикцией, ему нечего было сказать о планах генерала Нокса.
Но однажды на совещании генералов, командующих союзными армиями в японском штабе, генерал Нокс предложил, чтобы все военные материалы, оценочная стоимость которых составляет почти 1 000 000 000 долларов, были переданы формирующейся новой русской армии. Это встретило немедленное возражение генерала Грейвса, которому наше правительство поручило ни при каких обстоятельствах не давать своего согласия на использование этих военных материалов на том основании, что они являются собственностью не союзников, а русского народа; что ни одно правительство не имеет на них права, кроме русского правительства, и что, поскольку не существует признанного Российского правительства, а главной целью высадки союзников была помощь России, единственное, что могли сделать союзники, это защитить эти материалы. До этой встречи город Владивосток был разделен на межсоюзнические зоны, и каждый союзник взял на себя ответственность за охрану грузов в своей зоне.
Результатом этой конференции стало то, что союзники не стали голосовать по предложению Нокса, и после этого вопрос больше никогда не поднимался, хотя чехо-словаки, на том основании, что они воюют за Россию, захватили автомобили и другие предметы снабжения, в которых они нуждались для своей плохо оснащенной армии.
Французы и британцы непрерывно агитировали за военное вмешательство. Они выполняют указания своих правительств и рекомендации своих военных руководителей, целью которых было воссоздание Восточного фронта. Они были в панике после мартовских и майских наступлений Германии во Франции и предсказывали военную катастрофу для союзников, если не будет возобновлена война на два фронта через Россию.
Американские представители скептически относились к возможности широкого военного вмешательства, но они сообщали обо всех фактах и своих наблюдениях непосредственно в Вашингтон и следовали только тем инструкциям, которые получали от начальников своих департаментов. Хотя они находились в таком же тесном контакте с российскими делами, как и любой из представителей союзников, они тщательнее других взвешивали возражения и доводы в пользу интервенции, поскольку понимали, а союзники знали, что если в России начнется широкая военная кампания, то бремя ляжет на Соединенные Штаты и Японию, поскольку ни Англия, ни Франция не располагали войсками, которые можно было бы выделить для русской кампании. Великобритания испытывала такую нехватку живой силы, что, например, когда генерал Нокс прибыл в Сибирь и осмотрел британских солдат, отправленных туда, он назвал их "грыжевым батальоном", потому что каждый человек был ранее уволен с действительной военной службы из-за "отравления газом". Хотя французские солдаты были хорошо оснащены, они были родом из тропических стран и не привыкли к европейской войне, а итальянские солдаты, прибыв в Харбин из Южного Китая в конце октября, едва не замерзли насмерть, поскольку у них не было никакого зимнего снаряжения.
Но посол Моррис, генерал Грейвс и адмирал Найт специально изучали ситуацию. Американское правительство уже проверяло в прошлом мнение каждого из них в сложных ситуациях, и было известно, что каждый из них жизненно заинтересован в том, чтобы его страна помогла России пройти через сложный период восстановления. Давление, которое оказывалось на этих трех человек в пользу военного вмешательства и против политики правительства Соединенных Штатов, было столь же огромным, как и влияние из Вашингтона и правительства в пользу "сидячей политики". Каждый чиновник находился в России несколько месяцев, прочитал все отчеты американских представителей во всех частях России, беседовал с тысячами русских и союзников. Каждый из них придерживался индивидуального мнения, что Соединенные Штаты не должны принимать участие в военном вмешательстве в больших масштабах по различным причинам. За исключением адмирала Найта, они считали, что Соединенные Штаты должны были сосредоточить все свое внимание и силы во Франции, чтобы выиграть войну; они считали, что большевизм не может быть побежден армией, и полагали, что русский народ будет считать армию союзников врагом, а не дружественной силой.
В октябре события стремительно развивались во Франции и Бельгии и не менее стремительно в России. Было совершенно очевидно, что Всероссийское правительство, находившееся у власти в Омске, пользуется поддержкой народа. Было также ясно, что большевистская власть практически достигла предела своих сил и общественной поддержки. Чехословаки ожидали, что в любой момент события в Европейской России будут развиваться по той же линии, что и в Австрии и Германии, когда Центральные державы потребовали перемирия.
Для понимания военной ситуации необходимо пояснить, что чехо-словацкие войска сражались в Сибири с мая; что они не имели ничего, кроме моральной поддержки со стороны представителей союзников; что им была обещана определенная военная помощь, но после шести месяцев борьбы они были настолько истощены, что были неспособны к дальнейшим агрессивным действиям. Союзники высадились во Владивостоке якобы для того, чтобы помочь чехам, но до сих пор ничего не было
