— Он тот, про кого я тебе говорила. Мы встречались в школе, расстались, когда я узнала о его изменах.
Поворачиваю голову и сразу встречаюсь глазами с Мэйсоном. В один миг, он вновь становится тем, о ком я слышала в первые дни. Розовая призма, которая постепенно подступала к глазам — падает, и я вновь вижу Картера.
— Меня не должно волновать, что было у вас. И меня не волнует, Эмили.
— Он нравится тебе, — утверждает она, словно хочет убедить в этом себя.
— Он очень помог мне, ты видела благодарность, а не обожание. Если хочешь вернуть его, то я не являюсь твоей помехой.
— И ты не будешь меня осуждать за это?
— За что?
— За то, что я хочу вернуться к человеку, который предавал меня.
Обращаю взгляд к ней и выгибаю бровь.
— Это твоё право и твоё решение. Я не понимаю, к чему ты говорила о нём плохо, беспокоилась за моё разбитое сердце. Ни к чему прикрываться ложью, когда можно сказать правду.
— Я не знала, как ты отреагируешь.
— Как видишь, — пожимаю плечами и устало зеваю, как будто эта тема наскучила. Я готова взвыть и убежать отсюда, но это плохая идея.
— Спасибо, Трикси, — улыбка Эмили ослепляет белоснежностью и идеальностью, и я едва не давлюсь комом, застрявшим в горле.
Отныне Мэйсон — закрытая дверь. Если Эмили решила вернуться к нему, то я не смею мешать. Я разочарована. Меня вовсе не удивляет то, что он пошёл на измену, и тем более не волнует то, что Эмили решила простить его. Вероятно, любовь действительно ослепляет, но рано или поздно осознание всё равно придёт. Я смотрела правде в глаза: такие, как Мэйсон не знают чувства верности. Это лишь её решение, и если она хочет, то мой путь завязан, хотя, я и сама не желаю быть на месте преданного.
Больше я не могла смотреть в его сторону, в то время как чувствовала взгляд на себе. Парочка следующих лекций прошла без присутствия Мэйсона, что, безусловно, радовало. В нашем расписании есть разница, сейчас она как никогда кстати. Единственное, за что я действительно переживала: он приедет в мотель, но я ведь смогу вытерпеть его пребывание рядом? После вечера с его семьей, я немного поменяла своё мнение, но сейчас всё вернулось на прежний этап. Эмили ни к чему мне лгать, она была честна с признанием.
Такая же разбитая, я пришла в мотель, замертво упав на кровать. Стрелка часов отбивала ритм до моего прощания с этим местом, пока на душе скребли кошки. Словно по кругу, я возвращалась к словам Эмили. Диалог надоедливо и уныло крутился голове, и конец пришёл только когда я собрала вещи в чемодан и вошла в общую кухню, чтобы выпить кружку кофе. Столики пустовали, лишь какой-то незнакомый парень крутится около плиты у дальней стенки. Полная кружка напитка, спустя минуту, заняла стол, а я — стул.
Ровно пять минут я наблюдала и слушала то, как этот же парень чесал затылок и произносил нечленоразборные проклятия себе под нос. В действительности, его неуклюжесть заставляла улыбнуться. И когда мне довелось увидеть растерянные янтарные глаза — я поднялась со стула.
— Не нужна помощь?
Парень вздрагивает и тут же вытирает руки о болотную футболку. Его глаза находят мои, и в них сразу читается благодарность.
— Ты спасёшь меня от голода, — выдыхает он.
Резкие черты лица, небольшая горбинка на носу и пухлые губы, на которых расцветает улыбка. Парень вновь чешет каштановый затылок и вручает мне лопатку.
— Вряд ли это можно есть, — смеюсь я, указывая на сгоревшую толи пиццу, толи пасту. — Ты не читал способ приготовления на обороте? Можно воспользоваться микроволновкой и не мучиться.
— Если бы она имела способность разогревать, а не морозить, то да, — кивает он. — Я ждал пять минут, чудо не произошло.
Смотрю в сторону гениального изобретения и вновь смеюсь.
— Потому что она стоит на размораживании. Скажи мне, что ты это видел.
— Я выгляжу полным идиотом, но у меня есть оправдание: я был голоден.
— Если бы это было так, ты бы съел это замороженным. Кстати, что это?
— Это должна была быть запеканка.
— Значит, я не угадала. Это не пицца и не паста.
— Честно говоря, это похоже на дерьмо, — смеётся он.
— В этом наши мнения совпадают.
Парень протягивает мне ладонь.
— Дио.
— Дио?
— Дионис. Греческое имя.
— Ладно, Дионис, — пожимаю его ладонь и улыбаюсь. — Трикси.
— Спасибо, что спасаешь меня, Трикси, — ответная улыбка заставляет согреться и позабыть грусть. С ним точно не соскучишься.
— И с какого Олимпа ты сошёл, Дио?
— Лучше спросить, с каких не сошёл.
— Это что, намёк на самоуверенность?
— Ни капли. Ты только что видела, как я облажался с печкой и микроволновкой.
— Принимается за хорошее оправдание.
Окидываю взглядом его футболку, на которой остались пятна и шорты, к моему удивлению, они чисты, пострадал только верх. Атлетическое телосложение говорит о занятиях спортом, а его каштановые кудри забавно торчат в разные стороны. На вид, парню не больше двадцати пяти. Дио поджимает губы и поднимает уголки губ, окидывая меня ответным изучающим взглядом.
— Какая твоя следующая остановка? — интересуется он.
— В каком плане?
— Куда ты полетишь дальше?
— В университет, — жму плечами и понимаю, как печально это заучит.
— Ни разу не был в этой стране. Там интересно?
— Если просыпаться в семь, не видеть океан или новое место за окном, то довольно тошнотворно.
— Всё в наших руках, — подмигивает он. — Завтра я улетаю в Нигерию.
— Должно быть, это интересней занудных лекций.
— Да, если делать это самостоятельно, а не с гидом. Ты когда-нибудь хотела всё бросить и улететь?
— Да, если я не делаю домашку, то думаю о том, как скучно живу.
— Могу предложить сбежать от всего, скучающая Трикси.
— Боюсь, мой поступок не оценит мама.
— Спроси себя: для кого ты живёшь?
— В каком плане?
— В том, где ты задаешься вопросом, живёшь ли для себя или для кого-то.
— Если бы всё было так просто.
Дио протягивает мне новую замороженную порцию, которую я отправляю в микроволновку на разогрев и доведение до готовности.
— Всё и есть просто, — говорит он.
— Моя жизнь никогда не была простой.
— Это всего лишь предлог.
— Если я скажу, что хочу допить свой кофе, это будет слишком банальный способ сбежать от разговора?
— Только если ты уйдёшь в свой номер, — кивает Дио, с весёлым блеском в глазах.
Выдыхаю и принимаю всю трагичность ситуации. Указываю на столик и говорю:
— Если что, я буду там.
Дио бросает быстрый взгляд в сторону микроволновки, время которой отчитывается в обратном порядке и до завершения остаётся пять минут.
— Я буду там же.
Заняв стул напротив моего, где разделительной полосой стал стол, парень улыбнулся.
— Так что скажешь, Трикси?
— Что скажу на то, чтобы всё бросить и улететь неизвестно куда, неизвестно с кем и неизвестно на какие деньги?
— Да, — смеётся он, и я не могу не улыбнуться. — Сейчас ты описала мой первый раз.
— В таком случае, я хочу остаться без первого раза.
— А я думал, что умею уговаривать.
— Если ты будешь практиковаться больше, то когда-нибудь достигнешь своего дзен.
Дио забирает контейнер из микроволновки и трясёт им, после чего, ставит на стол.
— Я слишком голоден, чтобы ждать ещё.
— Ты сломаешь зубы, — улыбаюсь я. — Это будет самое отвратительное блюдо, которое тебе доводилось жевать.
— Поверь, нет ничего хуже бычьих яичек.
Кофе едва не выливается обратно, но из носа, и не оказывается на парне напротив. Весь спектр отвращенных эмоций отражается на моём лице. Кожа сморщилась так, словно я проглотила целый лимон разом, из-за чего Дио начинает смеяться, хватая ртом воздух.
— Моё было примерно таким же, когда мне описали ингредиенты. Было слишком поздно, тогда я уже поужинал.
— Больше ничего не говори, меня сейчас стошнит, — смеюсь я. — Боже, это ужасно.
