— Ну, рассказывать особенно нечего, — ответил я. — Имя Джек Ренсбург, он южноафриканец. Какое-то время работал у Рэдклиффов, а потом уехал.
— Куда? — спросила она.
— Этого пока что я еще не выяснил, — ответил я.
— Но он вернется?
— Тоже пока не знаю. Но сомневаюсь. Уехал года два с лишним назад.
— Словом, ни к чему эта ниточка не привела, — заметила Элеонор.
— Да, — согласился я. — И все же попрошу Артура заняться этим, прямо в понедельник. Он обожает сложные задания.
— Артура? — спросила она.
— Да. Он главный секретарь в моем заведении. Знает все на свете, ходит по воде — словом, уникальная личность.
— Да, полезный, судя по всему, человек, — заметила она, но улыбка на ее лице увяла.
— Однажды входит в бар лошадь, — начал я.
— Что? — удивилась Элеонор,
— Входит как-то в бар лошадь, — повторил я. — Бармен и спрашивает ее: «Эй, а чего это у тебя физиономия такая вытянутая? Чем недовольна?»
Она засмеялась.
— Старые анекдоты самые лучшие.
— Так почему физиономия вытянутая? — посмеиваясь, спросил я.
Она перестала хохотать.
— Да ничего, все нормально, — ответила она. — Просто дура я, вот и все.
— Если не секрет, объясни почему.
— Нет, — ответила она шутливо и одновременно серьезно. — Это очень личное.
— Может, я сделал что-то не то?
— Нет, конечно, — ответила она. — Пустяки. Забудь.
— Не могу, — сказал я. — Впервые за семь с лишним лет не чувствую себя виноватым за то, что встречаюсь с другой женщиной. А потом вдруг что-то пошло не так. Ну и я беспокоюсь, может, чем-то обидел, ляпнул что-то лишнее?
— Джеффри, — начала она и взяла меня за руку. — Ничего плохого ты не делал. Ничего подобного, — и она рассмеялась, закинув голову.
— Тогда в чем дело? — не унимался я. Она придвинулась поближе.
— Просто не тот день месяца, — сказала она. — Я так боялась, что ты захочешь переспать со мной, а я не смогу из-за этого.
— О, — смущенно протянул я. — Извини, ради бога.
— Это не болезнь, сам знаешь, — усмехнулась она, а в глазах вновь вспьгхнули веселые искорки. — Все будет в норме, к понедельнику или вторнику.
— О, — произнес я снова. — К понедельнику или вторнику…
— Причем оба эти дня свободны от дежурства, — хихикнула она.
Я не знал, что и ответить на это. Смутился, растерялся.
Но тут к столу подошел хозяин заведения, чем спас меня от смущения. Следом за ним подошел какой-то мужчина.
— Вот он играл с Джеком в крикет, — сказал хозяин. — Может, сумеет чем помочь.
— Огромное вам спасибо, — сказал я. Мужчина пододвинул стул, уселся за наш столик.
— Питер Рич, — представился он. — Слыхал, вы ищете Джека Ренсбурга.
— Да, — сказал я. — Позвольте представиться, Джеффри Мейсон. А это Элеонор.
— А зачем он вам? — осведомился Пит.
— Видите ли, я адвокат. И хотел бы с ним поговорить.
— У него неприятности?
Вот уже второй человек считает, что у Джека Ренсбурга могли быть какие-то неприятности.
— Нет, — ответил я. — Ничего такого. Просто хотел побеседовать с ним.
— Тогда, наверное, дело в наследстве? — спросил он. — Какая-нибудь тетушка оставила ему кучу денег, да?
— Ну, что-то в этом роде, — уклончиво ответил я.
— Да, вот жалость-то. Потому как не знаю, где он сейчас.
— А когда вы последний раз его видели? — спросил я.
— Несколько лет назад, — ответил Пит. — А потом он уехал в отпуск и так и не вернулся.
— Вы знаете, куда он поехал?
— Какое-то экзотическое место, — пробормотал в ответ Пит. Я подумал, что любой населенный пункт за пределами Оксфордшира может казаться ему экзотикой. — На Дальний Восток или что-то в этом роде.
— А вы не можете уточнить, когда именно это было? — спросил я.
— Во время последнего турнира, когда англичане отправились в Южную Африку, — уверенно ответил он. — Помню, мы с ним еще поспорили насчет результата. А он так и не вернулся и деньги не отдал. Я-то ставил на англичан.
— Турнир по крикету? — спросил я.
— Ну да, — ответил он. — Джек был просто помешан на этом крикете. Вообще-то звали его Жак, по-французски, ну, как знаменитого игрока в крикет из ЮАР, Жака Калли. Он страшно этим гордился. А мы называли его просто Джек.
— Что еще вам о нем известно? — спросил я. — Может, у него была здесь семья? Или же он владел домом, автомобилем?..
— Понятия не имею, — ответил он. — Просто он какое-то время жил здесь, ходил в крикетный клуб. Только и знал, что шары катать. Ну и болтал об этом самом крикете как заведенный.
— Что ж, спасибо вам, Пит, — сказал я. — Вы очень помогли.
Но Пит не выказывал ни малейшего намерения встать из-за нашего столика.
— Простите, — только тут я сообразил. — Разрешите угостить вас выпивкой?
— Это было б в самый раз.
Я махнул рукой, подошел хозяин заведения.
— Пожалуйста, принесите Питу выпить, я угощаю, — сказал я. — И себе тоже.
Они вместе отправились к бару, и вскоре Пит уже приветственно поднимал кружку пива, поглядывая в нашу сторону. Я ответил ему кивком и улыбнулся. Элеонор просто со смеху умирала.
— Прекрати, — сказал я ей, изо всех сил сдерживаясь, чтоб не присоединиться к ней. — Ради бога, перестань. — Но на нее, что называется, нашло, и она еще долго хихикала, сгибаясь чуть ли не пополам.
Такси приехало за мной ровно в десять пятнадцать, и я сел в машину и отправился в Оксфорд. Элеонор еще долго махала мне вслед со стоянки перед пабом. Вечер пролетел как один миг, и мне страшно не хотелось уезжать, когда за мной зашел водитель. Но он дожидаться не стал. У него было еще несколько вызовов, кроме моего.
— Теперь или никогда, — строго заметил он.
Меня так и подмывало сказать «никогда», но все равно пришлось бы ждать до понедельника или вторника.
Мы с Элеонор поцеловались на прощанье, крепко, по-настоящему, в губы. Просто какое-то открытие после стольких лет воздержания. Все так и всколыхнулось во мне, и я страшно неохотно забрался на заднее сиденье машины, которая должна была увезти меня от нее в Город Дремлющих Шпилей.[14] И я ехал, пребывая в мечтах о будущем, о быстром наступлении понедельника или вторника.
Глава 15
В субботу я проснулся рано и примерно час торчал в Интернете, просматривая свою почту, оплачивая счета и вычисляя, какой урон нанес разгром в квартире моему бюджету. Не поленился также посмотреть, когда последний раз англичане выступали на крикетном турнире в Южной Африке. Оставшуюся часть утра провел за разбором и подготовкой бумаг к процессу. Содержание многих из них я успел выучить наизусть, но попались один или два новых документа, которые я тщательно просмотрел.
После еще нескольких грозных запросов банк наконец-то представил данные по счетам Милли Барлоу, и я довольно долго изучал их. Получалось, что да, действительно, Милли регулярно получала пополнения на свой счет, помимо зарплаты, которую перечисляли из ветеринарной больницы. А судя по данным по Скоту Барлоу, выходило, что деньги поступали не от него или, по крайней мере, не с его банковского счета.
Сами суммы были не так уде и велики, несколько сот фунтов ежемесячно, и, согласно документам, выданным банком, кто-то начал помогать Милли финансово за полтора года до ее смерти. Прежде этой информации у нас не было.
Я вспомнил день, когда мы с Брюсом заходили в дом Скота Барлоу, где познакомились с родителями девушки. Неужели все же они посылали дочери деньги? Как знать… Их дешевая, плохо сидящая одежда, простые манеры и прочее вовсе еще не означали, что свободных денег у них не было. Возможно, чета Барлоу отличалась особой бережливостью, а это, как известно, не преступление.
Скот же меж тем, можно сказать, процветал. Большое спасибо, а то мы без вас не знали. Почти все поступления были от «Уэзербис», администрации скачек, они выплачивали зарплаты и премиальные не только жокеям, но и владельцам лошадей и тренерам. Было у него на счету и несколько других поступлений, но суммы незначительные.
Скот занимал верхнюю строчку в рейтинге среди наездников-профессионалов и зарабатывал соответственно своему статусу. Словом, ничего необычного или подозрительного я в его счетах не обнаружил.
С Брюсом Лайдженом мы встретились в субботу днем, еще раз проанализировали все материалы прокуратуры, и оба довольно мрачно смотрели на перспективы дела. Но это только на первый взгляд. Да, конечно, материалы, собранные стороной обвинения, просто подавляли, однако чем дольше я смотрел на них, тем больше верил, что у нас все же есть шанс. Все улики косвенные. Ни одного твердого, неоспоримого доказательства в деле, что наш клиент когда-либо заходил в коттедж «Жимолость» и уж тем более — убивал владельца этого самого коттеджа.
