— Вы не находите это странным? — спросил я.
— Да, — ответил он.
— Номер, на который был сделан звонок, доступен любому? — спросил я.
— Насколько мне известно, нет.
— Не кажется ли вам странным, что звонок поступил не на общедоступный номер, у телефона не было устройства, позволяющего регистрировать подобные входящие звонки, не было записывающего устройства? Иными словами, не кажется ли вам, что звонивший хотел сохранить анонимность?
— Мистер Мейсон, — вмешался судья, — тут сразу три вопроса в одном.
— Прошу прощенья, ваша честь, — сказал я. — Инспектор Макнил, давайте попробуем рассуждать логически. Получается, что до того момента, как полиция прибыла в дом мистера Барлоу и обнаружила там его тело, кто-то еще знал, что мистер Барлоу мертв. Не кажется ли вам, что этот кто-то, будь это один человек или несколько, и совершил убийство?
— Ну, наверное, так, — ответил он.
— Скажите, инспектор, сколько лет вы прослужили детективом в полиции?
— Пятнадцать.
И как часто за эти пятнадцать лет, — продолжал я, — вы получали анонимные телефонные звонки, которые невозможно зарегистрировать, с сообщением, что некто вторгся в дом человека? И затем, приехав туда, вы обнаруживали жертву убийства вместе с целым набором инкриминирующих доказательств?
— Довольно, мистер Мейсон, — сказал судья.
— Слушаюсь, ваша честь, — вежливо сказал я и опустился на свое место. То была лишь незначительная, но все же победа за день сплошных плохих новостей.
— Суд возобновит слушания завтра в десять утра, — объявил судья.
— Всем встать.
В понедельник вечером Элеонор в Оксфорд так и не приехала. С одной стороны, я ощутил некоторое облегчение, но в целом был разочарован. Вернувшись в гостиницу после суда, улегся на постель, спина ныла, голова гудела от напряжения. Вскоре головная боль переросла в настоящий приступ мигрени.
Давненько не страдал я от столь сильной головной боли, уже начал забывать, как страшно болят глаза под закрытыми веками. На протяжении целых трех недель после падения с лошади в Челтенхеме я страдал именно от таких приступов и знал, что единственный способ унять эту боль — это принять горизонтальное положение и пролежать в постели несколько часов. Пара таблеток парацетамола пришлись кстати, но я допустил промашку, забыл сильнодействующие пилюли на основе кодеина дома. Они так и остались в одном из шкафчиков в ванной.
В какой-то момент я, очевидно, задремал. И разбудил меня звонок телефона.
— Да? — буркнул я в трубку, пытаясь сесть. Мешал корсет.
— Мистер Мейсон? — произнес женский голос.
— Да, это я.
— Это Никки Пейн, — сказала она. — Побывала в Министерстве внутренних дел и южноафриканском посольстве, как вы велели, но ни в одном из этих учреждений никаких записей о гражданине по имени Джек Ренсбург не имеется. Есть один, но только звать его Жак ван Ренсбург. Вернее, не один, а целых трое Жаков ван Ренсбургов, проживающих в Англии. Очевидно, ван Ренсбург — весьма распространенная фамилия в ЮАР. Судя по всему, да.
— Двое южноафриканцев по имени Жак ван Ренсбург проживают здесь, в Англии, учатся в университетах, у них студенческие визы. Один в Дареме, второй скоро окончит Кембридж, оба находятся здесь два года.
Возможно, подумал я, что Жак, которого мы разыскиваем, оставил работу с лошадьми и решил целиком посвятить себя науке. Возможно, но весьма сомнительно.
— Ну а третий? — спросил я.
— Его виза просрочена, но, похоже, он все еще здесь, хотя и разрешение на работу кончилось вместе с визой. Хотя такое часто случается. Вот и все, что у меня есть на данный момент.
— Молодец, отличная работа, — похвалил я ее.
— Но я еще не закончила, — сказала она. — Один очень милый парень из посольства занялся поисками третьего Жака в Южной Африке на тот случай, если тому удалось вернуться на родину, минуя Министерство внутренних дел. Они не слишком тщательно хранят документы людей, покинувших территорию Великобритании, их заботят только те, кто прибыл.
Что правда, то правда, подумал я. Никакая служба иммиграции не станет проверять твой паспорт на выезде, зато на въезде просто замучают. А в аэропортах проверяют паспорта пассажиров лишь с целью убедиться, что там значатся те же имена и фамилии, что и в билетах.
— А фото ты ему показывала? — спросил я.
— Конечно, — ответила Никки. — Мой друг из посольства пытается сейчас раздобыть мне копию паспорта Жака ван Ренсбурга со снимком, ее должны выслать из Претории, тогда и узнаю, он это или нет.
— Молодец, — сказал я. — Ладно, звони завтра, если что раздобудешь.
Она повесила трубку, я откинулся на подушку. Головная боль немного унялась, но я решил поваляться еще. Закрыл глаза и задремал снова.
И тут опять зазвонил телефон на тумбочке, снова меня разбудил. Черт, неужели нельзя дать человеку хоть немного покоя?..
— Алло? — раздраженно бросил я в трубку.
— Сделай все, чтоб проиграть дело, — прошелестел голос.
И тут я окончательно проснулся.
— Кто ты? — громко спросил я.
— Да неважно, кто, — ответил все тот же шепоток. — Делай, что тебе говорят.
И он отключился.
Глава 16
Во вторник утром детектив-инспектор Макнид вернулся на скамью свидетелей для дальнейшего перекрестного допроса.
— Напоминаю, вы под присягой, — сказал ему судья.
— Да, ваша честь, — кивнул он.
Я неловко поднялся на ноги, ухватившись за спинку передней скамьи.
— Инспектор Макнил, — начал я, — вчера вы рассказали нам, каким образом полиция узнала об убийстве мистера Барлоу. То был телефонный звонок, не зафиксированный, не подлежащий определению, по номеру, не относящемуся к срочным службам, я правильно понял?
— Да, — ответил он.
Невредно, подумал я, лишний раз напомнить об этом присяжным.
— Благодарю вас, — сказал я. — И, насколько я понял, именно полиция обнаружила, что в день смерти мистер Барлоу получил текстовое сообщение на свой мобильный телефон, так?
— Да, — снова сказал он.
— И в этом сообщении говорилось следующее. Цитирую. — Я взял листок бумаги и прочел с него: — «Вот приду и разберусь с тобой как следует, подлый маленький ублюдок». Так? — Я специально выдержал паузу. — И якобы подписано это послание было мистером Митчеллом?
— У меня не было доступа к самому тексту, — ответил инспектор и взглянул на судью, словно ища у него поддержки.
— Нет, — сказал я. — Но вроде бы содержание было именно таким..
— Да, — ответил он. — Что-то в этом роде.
— Спасибо, — сказал я и положил листок на стол. — А теперь скажите, полиция предпринимала хоть какие-то попытки определить, действительно ли этот текст был послан мистеру Барлоу мистером Митчеллом?
— Нет, — тихо ответил он.
— Простите, инспектор, — сказал я, — не могли бы вы говорить погромче, чтоб слышали присяжные?
— Нет, — уже громче ответил он.
— Смогла ли полиция установить, кто отправил это текстовое послание мистеру Барлоу?
— Нет, — ответил он. — Мы не смогли.
— В таком случае правильно ли будет утверждать, что вы обнаружили сообщение, переданное анонимно через электронное устройство связи, доступное каждому, кто умеет пользоваться компьютером или же имеет доступ к Интернету?
— Да, — ответил он. — Это так.
— Правильным ли будет утверждение, что вам не удалось установить, с какого именно компьютера передано это сообщение?
— Правильно, — сказал он.
— И еще вдобавок у нас имеется анонимный и незафиксированный телефонный звонок, который привел полицию к месту преступления, туда, где было совершено убийство и где были обнаружены тело и целый набор инкриминирующих улик против ответчика. — Я покосился на судью, тот не сводил с меня пристального взгляда. — К тому же имеется анонимное текстовое послание, поступившее на телефон мистера Барлоу, и все это было обставлено так, точно оно исходило от ответчика?
— Я не говорил, что оно поступило от ответчика, — сказал инспектор. — Я только сказал, что нам не удалось установить, что оно исходило именно от него.
— Так вы что же, по-прежнему придерживаетесь мнения, что его отправил ответчик? — с легкой издевкой спросил я.
— Мы не знаем, кто его отправил, — ответил инспектор и сам вырыл себе яму.
— Спасибо, — сказал я. — Вопросов больше не имею.
И я снова сел на свое место, вполне довольный собой. Брюс Лайджен похлопал меня по плечу.
— Отличная работа, — шепнул он.
Я повернулся к нему поблагодарить и увидел молодого Джулиана Трента. Он сидел в переднем ряду рядом с миссис и мистером Барлоу. И не сводил с меня глаз. Я весь так и похолодел. Черт, подумал я, слышал он весь перекрестный допрос или только часть?..
