Если бы Аня услышала такое предложение каких-нибудь четыре дня назад, она бы умерла от счастья. Обязательно умерла. А теперь ей хватало совести сидеть и долго обдумывать слова Андрея. Хотя, конечно, больше для виду — в душе она сразу и безоговорочно согласилась. Ее практика заканчивается через три дня. И кто знает, будет ли у нее еще возможность поработать в тандеме с классным журналистом Андреем Ветровым.
— Вот и отлично, — правильно понял ее молчание Андрей. — А теперь еще раз и подробно, что мы ищем в этом доме.
— Настя Полунина жила здесь. И судя по всему, жила достаточно долго, потому что знала, что некая Анна Аркадьевна каждый год высаживает на балконе цветы. Наверняка в доме живут люди, которые хорошо знали Настю. Вот их нам и нужно найти.
— М-да, поисковых признаков маловато, — покачал головой Андрей. — Ничего не остается, кроме как методично обойти квартиру за квартирой. Бог знает сколько времени на это понадобится. А в семь, самое позднее в восемь, мне нужно быть на одном торжественном мероприятии.
Только сейчас Аня заметила, как расфрантился Ветров — темно-серый добротный костюм, белоснежная накрахмаленная рубашка, галстук в тонкую серебристую полоску. С ума сойти, какой приличняк!
— Ничего, — поспешила успокоить его Аня. — Вдруг нам повезет и мы в первой или во второй квартире отыщем тех, кто нам нужен.
Но им не повезло. Они обошли два подъезда, этаж за этажом, квартира за квартирой, но безрезультатно. Некоторые особо бдительные граждане и вовсе не пустили их на порог. Другие, из тех, что посмелее, дверь открывали, но, взглянув на фотографию Насти, лишь разводили руками — эта девушка была им незнакома. Среди жильцов дома вообще было удивительно много новоселов: большинство из тех, с кем им удалось переговорить, жили здесь не более года. Поразительное невезение!
— Я не думала, что будет трудно, — призналась Аня. Она выросла в небольшом городе, для которого характерна, пожалуй, чрезмерная осведомленность людей друг о друге, нежели полное незнание даже собственных соседей.
— Все нормально, — успокоил ее Андрей. — Время еще есть. Не найдем сегодня, найдем завтра.
Они сидели на скамейке, отдыхая перед следующим подъездом, когда прямо перед ними, выпустив облачко дыма, остановилась ярко-красная спортивная машина. Из нее выскочила симпатичная девушка и принялась бойко выгружать покупки. Девушка была совсем молода, лет двадцати, не больше. Она вполне могла быть Настиной одноклассницей или подругой по двору. Может, им наконец повезет?
— Вряд ли смогу вам помочь, — огорченно улыбнулась девушка. — Я живу здесь недавно и почти никого не знаю.
— Какое удивительное место! — воскликнул Андрей. — Кого не спросишь, все живут в этом доме недавно. А куда подевались старые жильцы?
— Ничего удивительного, — ответила девушка. — В этом доме приобрел квартиру один очень известный футболист, к тому же холостой, после чего спрос на жилье резко повысился. От желающих поселиться рядом со знаменитостью отбоя не было, и многие местные жители сумели воспользоваться моментом и выгодно продали свои квартиры.
— Значит, никого из старожилов в доме не осталось? — упавшим голосом спросила Аня.
— В последнем подъезде осталась одна коммуналка, — ответила девушка. — Там живет одна очень упрямая бабушка, которая ну никак не хочет расселяться. Попробуйте поговорить с ней. Правда, она немножко того, — девушка покрутила пальцем у виска, — с приветом. Ее все тут побаиваются…
Поблагодарив девушку за помощь, детективы устремились в указанном направлении. Они так торопились, что едва не сбили с ног ангельского вида старушку в кружевном чепчике и с облысевшей от старости болонкой на руках.
— Извините, пожалуйста! — затараторила Старцева. — Мы очень торопимся. Вы не подскажете, на каком этаже находится коммунальная квартира?
— На четвертом, — приветливо ответила старушка и вдруг расхохоталась, сверкнув белоснежными вставными зубами. — Только она не продается! Ни за какие деньги! Я хочу умереть там, где родилась. И где родились мои родители. Оставьте меня в покое!
Только сейчас репортеры заметили, что, кроме собачки, в руках бабушка держала облезлый веер из страусиных перьев, которым время от времени энергично обмахивалась. Аня и Андрей переглянулись. Похоже, их угораздило налететь на очень ценную свидетельницу, от показаний которой зависела дальнейшая судьба расследования.
— Вы нас неправильно поняли, — любезно начал Андрей. — Мы не собираемся ничего покупать. Мы журналисты и всего лишь хотим поговорить с хозяйкой квартиры.
— Этот дом в Печатниковом переулке был известен всей Москве, — причитала старушка. — Какие люди здесь жили! Писатели, музыканты, ученые… Прямо над нами была квартира одного известного врача, доктора психиатрии. Там собирался весь цвет общества, — с тоской вспоминала старушка. — А кто теперь здесь живет? Э-ли-та, — по слогам произнесла бабка и смачно сплюнула. — Тьфу, пакость!
— Мы не элита, бабушка. — Андрей чувствовал, что начинает терять терпение. — Мы журналисты.
— Не элита? — подозрительно переспросила бабка и добавила тоном, не терпящим возражений: — А ну, предъявите-ка ваши документы!
Репортеры послушно полезли за удостоверениями.
— Ага, ага, — придирчиво изучала бабка их документы. — Значит, вы из «Репортера»? Как же, знаю. Мерзкая скандальная газетенка. Как-то раз меня угораздило купить нумер этого вашего «Репортера», после чего я зареклась тратить деньги на подобное бумагомарание. Типичный образчик бульварной прессы, цель которой — угодить низменным вкусам обывателей. Мерзкие подробности из жизни мерзких людей! — Бабушка распалялась все больше и больше. — А как вы пишете, бог мой, как вы пишете. Писаки! Пишу, как топором машу! Гнать вас надо из журналистов в три шеи.
Старушка воинственно поглядывала на них, очевидно желая продолжения. Скандал был главным источником ее жизненных сил и хорошего настроения. Ей доставляло большое удовольствие наблюдать, как теряются и спешат ретироваться при виде ее новые хозяева дома, несмотря на вооруженную до зубов охрану.
— Идем. — Андрей взял Аню за руку. — Здесь ловить больше нечего.
— А что вам здесь нужно? — закричала старушка им вслед. Она никак не ожидала, что схватка закончится так быстро. Ей страсть как хотелось побоксировать.
Несмотря на протесты Ветрова, Аня вернулась. Если есть хотя бы один шанс узнать хоть что-то, его нельзя упускать из-за глупой гордыни.
— Мы ищем кого-нибудь, кто знал эту девушку. — Аня в сотый раз достала фотографию. — Она вам, случайно, не знакома?
Старушка взглянула на фотографию и вмиг переменилась. Черты лица внезапно разгладились, смягчились, от былой агрессии не осталось и следа, а вместо нее появилась бесконечная нежность и печаль.
— Бедное дитя, — вздохнула старушка. — Мне так тебя не хватает…
— Вы ее знали? — не веря в удачу, прошептала Аня.
— Конечно, — спокойно ответила старушка. — Она ведь жила в нашей квартире. Сначала с матерью, потом одна. Кстати, давайте познакомимся. Меня зовут Анна Аркадьевна. Как Каренину, — прибавила она горделиво.
Глава 17
1
Трудно было поверить, что словесная перепалка между парочкой любопытных репортеров и любительницей скандалов Анной Аркадьевной едва не закончилась рукопашной. Теперь они сидели совсем по-домашнему, в маленькой уютной гостиной и пили восхитительный свежезаваренный чай — «добавьте веточку полыни, несколько можжевеловых ягод, и чай заиграет новыми красками», — уплетали теплые ванильные булочки и лакомились вареньем из абрикосов, сваренных в меду с кусочками лесных орехов. Как приятно снова почувствовать себя ребенком! Аня напрочь позабыла о калориях, а Ветров — о банкете по случаю юбилея профессора Белостоцкого (мобильник он предусмотрительно выключил, чтобы — упаси бог! — не загреметь в ряды ненавистной элиты). Между тем Анна Аркадьевна неспешно, словно хороший роман, рассказывала историю Насти Полуниной.
— Они появились в нашей квартире десять лет назад — хрупкая, маленькая женщина, по виду сама почти ребенок, и ее дочка, очаровательная белокурая девочка с лицом ангела. Раньше я сдавала комнату одному очень неприятному типу. Инженер по пусконаладке. А на самом деле пьяница и хам, к тому же жуткий неряха. Каждое утро жарил яичницу на отвратительном свином жире и вечно ее пережаривал. Как я подозреваю, делал это специально. Натерпелись от его стряпни мои бедные цветочки! — На глазах Анны Аркадьевны натурально выступили слезы. — Но он щедро платил. К тому же ремонтировал любую бытовую технику и безропотно исполнял все мои поручения. Потом женился и уехал. А на его место я взяла Настеньку и ее несчастную мать. Знаете, как только она вошла, я сразу разглядела на ее лице печать крупной личной драмы. У меня безошибочное чутье на такие вещи! — похвасталась старушка. — Известный психиатр Кандинский пророчил мне блестящее будущее. Он говорил: «Душенька, у вас великолепная интуиция и замечательное безразличие к людям. Это два столпа, на которых держится психиатрия». Он тогда волочился за мной и не скупился на комплименты, — кокетливо сообщила Анна Аркадьевна. — А я была влюблена в одного художника и не замечала его ухаживаний…
