– Р-р-ромул! – рыкнул Карпов, стискивая пальцами одеяло. – Только не говори, что ты в этом участвовал… Иначе я сейчас встану…
– Ну, сейчас ты не встанешь. Никто тебе не позволит, – равнодушно перебила Мари. – А попытаешься – привяжу ремнями.
– Эта «милая леди», чтобы ты знал, склонна к шантажу, воровству и наглым манипуляциям! – с улыбкой в голосе профыркал куратор. – Она попросила клок шерсти. Я дал! И… Честно говоря, не жалею. Даже Мелисса вчера рыдала, представляешь? Что уж обо мне говорить… Я очень рад, что у Анны получилось.
– А я нет! – рявкнул крестный, но тут же замолк, а через полминуты продолжил растерянно и тихо: – В смысле… Андрей, пойми, я безумно рад, что ты снова с нами, но цена… Цена! Как теперь быть? Она ведь… навсегда… И это, – он ткнул дрожащим пальцем в татуировку, – не смыть. Я не верю, что Анна добровольно на это согласилась. Дуреха… Она даже не знала, на что подписывается! Во что превращает свою жизнь!
– Я знала. Я читала мелкий шрифт, – тихонько пробормотала, выбираясь из-за ширмы. – И приняла свое решение. Я уже совершеннолетняя и могу со своей жизнью делать все, что захочу.
Шагать получалось медленно. Сорочка, подобранная не по размеру, волочилась за мной и путалась в ногах. Кто-то сзади истошно взвизгнул. Я медленно обернулась и увидела Джен, застывшую в дверях. Ее лицо искривляла гримаса ужаса, будто подруга увидела жуткое привидение. Правда, смотрела она на меня.
Могу догадаться, что выглядела я не лучшим образом. Кожа рук отдавала зеленцой в тон новенькой тату. Я потерла щеку и охнула: справа ощущался рубец, как у Карпова. Если урон распределился зеркально, значит, у меня еще рана на шее, две на плече, по три на правой руке и животе, а на груди, если мне не изменяет память, около пяти…
– Ты только в зеркало не смотри, ладно? – пробормотала перепуганная Джен, переводя глаза на госпожу Пламберри. – Это же пройдет? Они же разгладятся, правда? Мари! Скажи, что это с Ани не навсегда?!
13.3
Наставница выдержала паузу и медленно ткнула руки в бока. Все это время она смотрела на меня со смесью неприкрытой ярости, обвинения и недовольства. Обещанной гордости в этот кипящий набор отчего-то не перепало.
На лицах обернувшихся преподавателей расцветали выражения ужаса, боли, сожаления и вселенской растерянности. И это после того, как я, хрупкая и неопытная воспитанница «Эншантели», практически совершила чудо!
Но никто моего позитивного настроя не разделял, энтузиазма не одобрял и медальку на шею вешать не спешил. А крестный, кажется, и вовсе собирался добить. Причем с помощью Мари, чьи щеки начали пугающе раздуваться.
– Я слышала, как ты сказала, что гордишься мной! Да-да! – в целях самозащиты торопливо крикнула наставнице.
– Тебе послышалось, – насупленно бросила Мари и глянула на пол. Словно ей покоя не давало едва заметное розовое пятно на полу. Его замыли, но не слишком старательно.
– Мари… Они же затянутся, правда? – я погладила свою щеку, наощупь пытаясь оценить масштаб катастрофы. Результат выходил ни черта не оптимистичным.
– О! О-о-о… Так теперь тебя волнуют шрамы? – с показательным удивлением вскинула брови Мари. – Так я тебя обрадую: скоро их будет гораздо, гораздо больше! Есть у меня два постоянных пациента, попеременно попадающих в неприятности… Но, кажется, теперь они будут валяться в отделении одновременно!
Она перешла на рык, и я поежилась. Артур выдвинулся вперед.
– Красивой хочешь быть? А зачем тебе? С таким-то прицепом? – крикнул разгневанный крестный, обращая на себя внимание. Его ноздри трепетали, лицо багровело, а седые вихры беспокойно метались в разные стороны. – Трудно представить себе сумасшедшего, который решит связать жизнь с девушкой, которая может умереть в любой момент совершенно случайно! Умереть, Анна. Ты слышишь это слово? Бах! И тебя нет. На другом конце света «Бах»! А тебя все равно нет! Шрифт она мелкий читала… Ну надо же… Читать научили…
– Ну, Мари-и-и… – выпрашивала я себе успокоения, стараясь не смотреть на собравшихся, в особенности на дрожавшего от ярости крестного и молчащего до поры до времени Демона. – Скажи, что успела…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– То есть ты правда считаешь, что, обнаружив тебя бездыханную и изрезанную заклятьями, я первым делом подумала о косметической мази, выравнивающей кожу? – ехидно фыркнула наставница, и нос защипало. Да так сильно, что щеки тут же согрелись крупными слезами. И щипало теперь уже их. – Ох ты ж троллья напасть… Не реви, мазь размокнет. Успела я, успела. Применила с десяток косметических заклятий, когда раны все-таки изволили затянуться. Через неделю рубцы сойдут, – недовольно пробурчала Мари, нахохлившись. – Хотя стоило бы тебя наказать! Чтобы неповадно было…
Хотелось броситься в ее объятия, но я пошатнулась и оперлась рукой о стену.
– Иди обратно, – тут же среагировала наставница. – Я тебе подниматься не разрешала. Как вообще встать умудрилась, не понимаю…
– Я только посмотреть… Что живой… П-профессор… – пролепетала, захлебываясь слезами и с трудом разбирая силуэты передо мной, подернутые мутной дымкой с примесью черных мошек.
– Посмотрели? Довольны? – сквозь зубы бросил Карпов так едко, что все немножко отшатнулись от его кушетки, открывая мне вид на Очень Мрачного Демона.
– Да. Довольна, – с достоинством пробормотала я, вглядываясь в любимое лицо, искривленное гримасой гнева.
Я, конечно, предполагала, что он не одобрит моей самодеятельности. И знала, что будет негодовать. Но все равно обиженно закусила губу, понимая, что бросаться друг другу на шею мы не будем.
– На что вы рассчитывали, мисс Дэлориан? – зло выплюнул Демон. – Что я поглажу вас по головке и скажу, что вы молодец?
– Не рассчитывала, сэр, – сглотнув слезы, пробормотала в пол. – Я вас достаточно хорошо знаю, чтобы не питать лишних иллюзий.
– А на это? На это вы рассчитывали?! – рявкнул он, схватил с тумбочки жезл, с ночи оставленный мной, и зарядил себе в левое предплечье какой-то плотный и лоснящийся сиреневый сгусток.
Я не знала эффекта этого заклятья, но… могла бы поклясться, что оно билось током. Потому что мое правое предплечье болезненно дернуло и там мгновенно появился бордовый кровоподтек. Я ахнула, а Карпов даже не поморщился.
– Андрей! – взвизгнула Карамзина. – Девочка и так едва живая, ты что творишь…
– Демонстрирую наглядно светлое будущее этой Милой Леди, – сквозь зубы процедил Карпов, не отводя от меня пылающих черных глаз.
Я растерянно шмыгнула носом и потерла болевшее предплечье.
– Вы хоть понимаете, что натворили? Осознаете, что в магическом сообществе идет война, и люди вроде меня не могут ее игнорировать? Вы живой щит, Анна! Пушечное мясо!
Он окинул цепким взглядом всю меня и болезненно поморщился. Знаю, теперь я совсем не красавица… Таких, как верно выразился крестный, замуж не берут.
– Я пытался вас защитить, Анна. Чтобы вы могли жить нормально, – разочарованно покачав головой, пробормотал Демон. – А вы взяли и подписали себе смертный приговор, который нет ни единого способа отменить… О чем вы только думали?
– О вас, – шмыгнув носом, призналась во всеуслышание. – Чтобы вы жили. Да и я, как видите, тоже пока жива. Разве это не повод для радости?
– «Пока». Это ненадолго, Анна. И радоваться тут нечему, – он отрицательно тряхнул волосами и сокрушенно добавил: – Я же просил не делать глупостей…
– А я не обещала, что не стану! – возмущенно фыркнула в демоническую физиономию, развернулась, дернула плечами и быстро – насколько могла с учетом всех ран – удалилась за свою ширму.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сознание твердило, что Андрей жив. Жив! Это же хорошо, да? Я ведь этого и желала? Одна проблема: теперь мне самой хотелось его убить.
13.4
Не с первого раза, но я все-таки смогла влезть на свою кушетку и с гордым выражением на лице (ладно, на искривленном гримасой боли лице) завалиться на подушку. Пускай думают, что хотят! Орут, ругают, привязывают ремнями к кровати… Теперь можно. Главное, что Андрей жив.
