– Любовь творит чудеса! – ответит она ему. – Как видите, нам хватило даже этих 5%, что нам оставили те выродки, но и этого нам оказалось более чем достаточно.
Звучит убедительно, ведь она здорова и молода, поэтому и смогла, поэтому у них и получилось. Кирилл никогда не узнает правды. Он вообще не знает, что вероятность стать отцом у него минимальна.
Вот только маниакальную боязнь Герберта стать отцом Натали не учла.
Впрочем, она и ее, в конце концов, смогла победить, как побеждала болезнь Кирилла из года в год, на протяжении почти 10-ти лет…
Когда у него наступали моменты просветления – счастливее их не было никого во всем мире. Они дышали и жили только друг для друга.
Жаль только, что эти моменты у него наступали все реже и реже. Периоды темноты становились все длиннее, депрессия все глубже.
Видно кто-то там, наверху, услышал ее мечты, и Натали смогла забеременеть. И неважно, что от Герберта. Они с Кириллом так похожи! Иногда она и сама думала, что это Кирилл опять прежний, опять с ней здесь и сейчас… А потом она видела эти уродливые шрамы на ноге мужчины, и реальность возвращалась лавиной и бетонной стеной. У Кирилла таких шрамов на теле не было. Его тело было идеальным! Принадлежащим только ей одной! То, что делали с ним те выродки – это не в счет. Это было в параллельной реальности.
Тех уродов Дмитрий наказал, только облегчения им с Кириллом это не принесло. А свекр же будто не понимал этого: наказал, поставил галочку и выдохнул! Живите и наслаждайтесь, дети мои! Я свой отцовский долг выполнил, теперь все будут счастливы! Хорошо, хоть вслух он им этого не сказал. Но это читалось в каждом жесте и взгляде свекра. Наталия это очень четко видела и чувствовала.
Они и были счастливы, но лишь только тогда, когда у Кирилла был светлый и любящий взгляд, когда он снова хотел ее и называл “Наталка”.
Она так надеялась, что дети, их с ним дети, смогут помочь ему выкарабкаться на свет. Она сообщила ему о том, что беременна, только после того, как убедилась в этом сама. Тесты не в счет. Она сходила к гинекологу, сдала анализы и получила подтверждение.
У Кирилла был светлый период. Как же он радовался этому! Он готов был носить ее на руках буквально. У них будет двойня – это было неожиданным бонусом. Сразу двое деток!
Дмитрий отправил их в Италию, у него и там был свой дом на берегу моря. Это было похоже на жизнь в Раю.
Кирилл, казалось, вернулся к нормальной жизни насовсем. Он был на родах, он сам выбирал имена детям, сам вставал к ним по ночам, и сам менял памперсы. Он был нормальным! Нет! Он был самым лучшим в мире папой!
За эти 1,5 года, что они там жили, Кирилл выучил итальянский язык и говорил на нем свободно. Смеялся над своей Наталкой, что ей не дается этот простой язык. А она намеренно его не учила, хотела, чтобы Кирилл знал, что она от него зависит, знал и чувствовал себя главным в их семье.
Гром грянул оттуда, откуда не ждали. Сначала заболел Степушка. Тяжело, с высокой температурой и отеками в горлышке. Потом заболела Стеша. Не так тяжело, как Степушка, и не с такой высокой температурой, но все же заболела. Стеша вообще, несмотря на то, что была меньше, вернее будет сказать, мельче, родного единоутробного брата, болела реже и легче. Наталию с детками положили в больницу. Пытаясь определить, что за инфекция у детей, у них взяли кровь, и тут их личный Рай начал рушиться. Кирилл увидел результаты.
И у Кирилла, и у самой Натальи была вторая группа крови, у детей оказалась третья. Наталья, конечно, знала, от кого у детей такая группа крови. Как знала она и о том, что, будь Кирилл их отцом, у детей тоже была бы только вторая. Все-таки она медик, она не могла этого не знать. А вот откуда Кирилл знал такие вещи?
В больнице Наталья с детьми провели неделю. За эту неделю Кирилл приходил всего 2 раза. На телефонные звонки он не отвечал, и на 4-й день тишины она решилась, позвонила свекру.
Дмитрий прилетел за ними сам, на частном самолете. Он же забирал Наталью с детьми из больницы, он же со своими людьми искал Кирилла по притонам. Нашел его через неделю в соседнем городке. У Кирилла случилось обострение заболевания на фоне принятой им дозы наркотиков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В родную страну они улетели лишь через месяц. Наталья с детьми домой к свекру, Кирилл опять в клинику.
Наталья не призналась свекру в том, что стало причиной срыва у Кирилла. Дмитрий Леонидович дураком никогда не был, а потому заметил, что Наталья охладела к детям. Подходила к ним нехотя, норовила все переложить на их няню. Зато целыми днями проводила в больнице у Кирилла.
– Будто грех какой перед ним замаливает, веришь! – сказала Дмитрию медсестра в больнице. – Сколько лет на свете живу, а такой любви не видела.
Дмитрий провел свое расследование, и тут уже впору было и ему впадать в такую же депрессию: внуки оказались ему не родными.
Дмитрий, конечно, узнал, кто был их биологическим отцом. А узнав, задумался: как жить дальше? Ханжой он не был, в конце концов, не из детского же дома Наталья их взяла. В том смысле, что и там берут детей и воспитывают нормальными людьми, но здесь, в их конкретном случае, была другая ситуация: родной отец ничего не знал о том, что у него растут наследники.
Наталья все больше отдалялась от детей, Кирилл не выходил из депрессии почти год. А потом, в один из дней, он просто не проснулся.
Кирилла хоронили они с Натальей вдвоем. Звать никого не стали, да и некого было звать.
Наталья молчала все 40 дней после смерти Кирилла, становясь все больше и больше похожей на тень.
Страдали дети, сама Наталья угасала с каждым днем, и Дмитрий не придумал ничего лучше, как однажды припереть Наталью к стенке фактами и потребовать от нее ответа.
– Хотите, отдайте их в детдом, мне все равно! – последовал ответ. – Я их рожала для Кирилла. Кирилла нет, а без него они мне не нужны.
Такого Дмитрий не ожидал, занес было руку для пощечины, да вовремя остановился – Наталья смотрела на него и не отпускала взгляда. Она ждала именно такой реакции от него.
– Что ты несешь? Они же не игрушки, наигралась, выкинула!
Она смотрела и молчала. Он тогда не смог ее ударить, рука сама опустилась. Наталья тихо вышла из его кабинета и заперлась неожиданно в детской. После этого разговора, считай, признания, Наталья как будто очнулась. Она не отходила от детей, проводя все время рядом с ними: даже ездила гулять за город, а потом, накануне новогодних праздников, дала Алле, няне детей, выходной, а сама поехала с детьми в торговый центр.
Видимо, просто так совпало, что она в тот день встретила Владу в торговом центре, не могла она знать, что у личной помощницы ее бывшего любовника будет в тот день выходной. Одно было бесспорно: Наталья все равно бы в этот день сделала то, что сделала. Она подготовилась: сложила документы детей в сумку на коляске, туда же положила их тесты ДНК. Пистолет из сейфа Дмитрия она украла, скорей всего, утром, когда он уехал на работу, она не могла не понимать, что вечером он обнаружит его пропажу.
Зачем она половину дня гуляла по торговому центру, было непонятно. Она ничего не покупала. Покормила детей в кафе, сама при этом ничего не ела, только пила кофе. Видимо, она, встретив в торговом центре помощницу Герберта, все-таки ждала, когда Владислава останется одна, или когда она соберется домой. В пользу того, что Наталия следила за Владиславой, говорит и то, что кормила она детей в том же кафе, где обедали Владислава с Ниной.
Дождалась…
Зачем Наталья привозила детей в тот торговый центр? Почему сразу не отвезла их домой к Герберту?
Невозможно понять ход мыслей того, кто решил покончить жизнь самоубийством.
Дмитрий приехал вечером домой, открыл сейф и все понял. На кобуре лежал конверт, подписанный рукой Натальи. В письме она сообщила, что дети находятся у своего родного отца Герберта Лелло. Она просила у Дмитрия прощения за то, что обманула его, и просила похоронить ее в одной могиле с Кириллом, завещав кремировать свое тело.
