оккупировали ее. В послании конгрессу от 16 ноября 1818 г. Монро заявил, что захват Восточной Флориды якобы вызван необходимостью, так как испанские власти фактически уже не контролировали, по его словам, положение во Флориде, где будто бы царили полнейший хаос и анархия. «Там нашли убежище авантюристы из разных стран, беглые преступники и рабы», — утверждал президент{98}. В действительности же вашингтонское правительство просто хотело использовать удобный момент для осуществления своих планов, считая, что Испания, озабоченная судьбой американских колоний, согласится пожертвовать Флоридой, если США дадут обязательство не оказывать содействия повстанцам.
Расчет оказался правильным. После длительных переговоров государственный секретарь Адамс и испанский посланник Онис подписали 22 февраля 1819 г. в Вашингтоне договор о дружбе и границах. Согласно этому договору Испания уступала Соединенным Штатам Западную и Восточную Флориду, добившись в свою очередь от США официального признания Техаса составной частью Новой Испании, следовательно, отказа от всяких притязаний на него. Уступкой Флориды мадридское правительство надеялось удовлетворить аппетиты США и побудить их воздержаться от поддержки восставших колоний, полагая, что это поможет испанской монархии сохранить остальные заокеанские владения. Как остроумно заметил русский посланник в Вашингтоне Дашков, Испания, отдавая Флориду, ампутировала ногу, чтобы срасти туловище{99}.
Однако заключение испано-американского договора на самом деле отнюдь не означало, что агрессивные круги США отказались от своих экспансионистских устремлений. Напротив, именно в 20-х годах началась и приобрела широкий размах американская колонизация Техаса.
Колонизация Техаса
В ноябре 1820 г. туда прибыл из США коммерсант и горнопромышленник Мозес Остин, который обратился к губернатору Техаса с. просьбой о предоставлении ему земли для основания колонии. Испанские власти первоначально отказали, но в январе 1821 г. американцам было разрешено поселиться в Техасе при условии, если они исповедуют католическую религию и согласны присягнуть на верность испанской монархии. Сообщение об этом пришло незадолго до смерти Остина. Начатую им деятельность продолжил его сын Стефен, который в том же году обследовал бассейны рек Гуадалупе, Колорадо и Брасос на предмет колонизации этих территорий.
После провозглашения независимости Мексики он стал добиваться от правительства Итурбиде подтверждения и расширения прав, предоставленных ему колониальной администрацией. Предприимчивый делец просил разрешить въезд в Техас американцам сверх установленного ранее числа и требовал предоставить колонистам право на организацию своей милиции и создание собственного органа власти. Вслед за Остином в Техас ринулись другие американские предприниматели.
К весне 1822 г. политика правящих кругов США по отношению к освободительной войне испанских колоний вступила в новую фазу. Революция 1820 г. в Испании нанесла сильный удар абсолютизму в метрополии и усугубила безнадежность борьбы колонизаторов против революционного движения в Испанской Америке, которая к тому времени почти полностью освободилась от колониального ига. В таких условиях правительство США, выражая интересы американской буржуазии, добивавшейся захвата рынков Испанской Америки, пришло к выводу о необходимости пересмотра прежнего курса и установления официальных отношений с молодыми испаноамериканскими государствами.
8 марта Монро обратился к конгрессу с посланием, в котором предлагал обсудить вопрос о признании независимости бывших испанских колоний. Предложение президента поддержала комиссия по иностранным делам палаты представителей. 28 марта конгресс принял соответствующее решение. Но этот акт в течение длительного времени оставался чисто номинальным. К концу 1822 г. в Вашингтоне были аккредитованы лишь дипломатические представители Колумбии и Мексики, проявивших инициативу в этом вопросе. Однако вынужденное принять их правительство Монро во избежание конфликта с Испанией и другими европейскими державами явно не спешило устанавливать нормальные двусторонние отношения с государствами Испанской Америки. В Боготу и Буэнос-Айрес посланники США прибыли только в декабре 1823 г., в столицу Чили — в апреле следующего года, а в Мехико, Гватемалу и Лиму — уже при преемнике Монро, президенте Д. К. Адамсе, в 1825–1827 гг.
Священный союз
В начале 20-х годов в прессе европейских стран и США довольно часто появлялись сообщения о подготовке вооруженной интервенции держав Священного союза в Америку с целью восстановления власти Испании над ее бывшими колониями. Однако в результате тщательного изучения вопроса современные исследователи пришли к выводу, что ни одно европейское правительство не имело в то время конкретных планов вооруженного вмешательства в испаноамериканские дела.
Так, по мнению известного английского историка Ч. Уэбстера, к лету 1823 г. почти все крупные государственные деятели Европы убедились в безнадежности реставрации испанского господства на континенте Америки. Американский автор Д. Ф. Риппи считает, что в этот период Священный союз не намеревался всерьез прибегать к интервенции в Испанскую Америку. Аналогичной точки зрения придерживаются Б. Перкинс и ряд других историков США. Советский ученый Н. Н. Болховитинов на основе анализа многочисленных материалов также пришел к выводу об отсутствии в то время реальной опасности военной помощи монархии Фердинанда VII в подавлении революционного движения за океаном со стороны сил европейской реакции{100}.
Прежде всего это относится к русскому царизму, являвшемуся одним из вдохновителей Священного союза. Отношение царской России к восставшим колониям определялось не только ее принадлежностью к этому реакционному союзу, но и другими факторами. Будучи убеждено в неизбежности освобождения колоний от испанского ига и рассчитывая установить с ними торговые связи, правительство Александра I, рядившегося в тогу либерализма, в первые годы освободительной войны в Испанской Америке придерживалось благожелательного нейтралитета по отношению к колониям. В 1811 г. Государственный совет рассматривал даже проект указа об открытии русских портов для кораблей из Латинской Америки, но счел его издание преждевременным. Российско-Американская компания основала в 1812 г. на побережье Верхней Калифорнии (.северо-западнее залива Бодега) форт Росс. Его начальник добился от губернатора Калифорнии временного разрешения на торговлю с этой провинцией, хотя и с известными ограничениями. Торговые связи между купцами компании и населением Калифорнии стали успешно развиваться, несмотря на то, что так и не получили официальной санкции испанских властей.
Впоследствии, когда война за независимость приняла затяжной характер, царское правительство заняло выжидательную позицию. Лишь начиная с 1817 г. оно, исходя из принципов легитимизма, стало более или менее определенно проявлять сочувствие к Испании и даже продало ей несколько военных кораблей, оказавшихся, правда, недоброкачественными. Однако практически политика петербургского двора и тогда не выходила за рамки нейтралитета. Никакой подготовки к вооруженной интервенции в Испанской Америке он не проводил{101}.
Что же касается Франции, которая по решению Веронского конгресса Священного союза начала в апреле 1823 г. интервенцию в революционную Испанию, то она, конечно, рассматривала восстание американских колоний как потенциальную угрозу режиму реставрации в Европе. Кроме того, французские и испанские Бурбоны были тесно связаны «Фамильным пактом» 1761 г. и союзным договором 1796 г. Тем не менее правительство Людовика XVI11 также не питало иллюзий относительно реальной возможности восстановления испанского
