1810–1826 гг. носила по существу характер буржуазной революции, протекавшей в специфических условиях вооруженной борьбы против европейского колониализма.
Но антиколониальная революция не привела к сколько-нибудь значительной перестройке социально-экономической структуры подавляющего большинства стран Испанской Америки, за исключением Парагвая. Крупное землевладение в основном осталось в неприкосновенности, помещики-латифундисты и католическая церковь полностью сохранили свои позиции. Большая часть крестьянства продолжала подвергаться жестокой эксплуатации. Трудящиеся массы, особенно индейцы и негры, при помощи имущественного и образовательного цензов, а также других ограничений фактически лишались политических прав.
Борьба за независимость была общенациональной. В ней принимали участие различные классы и слои колониального общества: индейское крестьянство, негры-рабы, мелкая городская буржуазия, зарождавшиеся буржуазные элементы, помещики, чиновники местного происхождения. К патриотам примыкала часть низшего духовенства, из рядов которого вышли такие видные руководители революционного движения, как Идальго, Морелос Кортес Мадарьяга, Дельгадо и др. В целом же католическая иерархия во главе с высшим духовенством активно поддерживала колонизаторов, отлучала от церкви и предавала суду инквизиции священников, участвовавших в освободительной войне. Подобная позиция церкви вполне отвечала политике римской курии. В энциклике, опубликованной 30 января 1816 г., папа Пий VII решительно осуждал восстания против «законной власти» в Америке. Он предлагал духовенству разъяснять верующим вредные последствия таких выступлений, восхвалял Фердинанда VII и призывал население колоний сохранять верность «законному» монарху{106}.
Вследствие немногочисленности и слабости местной буржуазии и неспособности крестьянства возглавить патриотическое движение руководство им во многих случаях оказывалось в руках помещиков, интересы которых нередко выражали выходцы из разночинной среды и других слоев населения.
Главной движущей силой борьбы за независимость были народные массы. Они далеко не часто выступали самостоятельно, им редко удавалось накладывать на движение отпечаток своих классовых требований. Мексика, Уругвай, Парагвай, где под давлением трудящихся ставился вопрос о конфискации помещичьей земли и проведении других демократических преобразований, составляли в этом смысле исключение. Отнюдь не всегда массы поддерживали патриотов, так как наиболее отсталая часть подчас не видела разницы между испанскими колонизаторами и креольскими помещиками. В отдельных случаях они даже сражались на стороне роялистов. Примером может служить участие льянеро в разгроме второй Венесуэльской республики.
Однако именно народу принадлежала в конечном счете решающая роль в освободительной войне. «…Повсюду, от Мексики до Аргентины, основную массу сражающихся армий фактически составляли индейские крестьяне, негры-рабы, метисы-ремесленники и мелкобуржуазные элементы городов. Десятки тысяч индейцев и негров с огромным энтузиазмом примыкали к движению…»{107} Эти люди и вели непосредственно борьбу с оружием в руках, одерживали победы над врагом, гибли на полях сражений и при труднейших переходах через неприступные горные массивы.
Конечно, между различными классами в колониях существовали глубокие противоречия. Нельзя забывать о том, что наряду с гнетом чужеземных колонизаторов, тяготевшим над всеми слоями общества, индейское крестьянство и негры-рабы подвергались жестокому угнетению со стороны помещиков-креолов. Последние, а под их влиянием многие руководители освободительного движения хотели сохранить крупное землевладение, феодальные формы эксплуатации, бесправное положение трудового народа. Их весьма тревожила перспектива перерастания войны за независимость в социальную революцию, направленную как против испанцев, так и против местных эксплуататоров. Поэтому они проявляли порой известные колебания, нерешительность, осторожность, старались сдерживать активность масс и не выпускать их из-под своего контроля.
Несмотря на наличие острых противоречий внутри колониального общества, общее стремление к ликвидации испанского господства в большинстве случаев объединяло широкие слои населения в совместной борьбе за освобождение от колониального ига, хотя при этом разные классы и социальные группы ставили перед собой далеко не одинаковые цели.
Испанская Вест-Индия в первой четверти XIX в.
Война 1810–1826 гг., в результате которой все колонии Испании на Американском континенте превратились в суверенные государства, не принесла желанной независимости лишь испанским владениям в Вест-Индии.
Хотя кубинцы страдали от гнета колонизаторов и мечтали свергнуть ненавистное иго, их недовольство не вылилось тогда в массовую борьбу за независимость, подобную той, которая происходила в континентальной части Испанской Америки или на Гаити. Это объяснялось различными причинами, обусловленными некоторыми особенностями социально-экономического развития Кубы и ее положения в испанской колониальной империи.
Установленные мадридским правительством запреты, принудительная регламентация, многочисленные налоги на протяжении длительного времени препятствовали росту производительных сил Кубы, ее экономическому и социальному прогрессу. Чтобы устранить преграды, мешавшие развитию сельского хозяйства, промышленности и торговли, добиться политических и гражданских прав для населения, необходимо было покончить с колониальным режимом. Понимая это, кубинские патриоты, представлявшие наиболее передовую часть общества, стремились к освобождению родины от испанского господства и превращению ее в суверенное государство. С этой целью в обстановке общего подъема революционного движения в Европе и Америке, под непосредственным влиянием революции рабов на Гаити, событий 1808–1810 гг. в Испании и особенно начавшейся войны за независимость испанских колоний на континенте они организовали несколько заговоров и восстаний.
Первый такой заговор против испанских властей под руководством Романа де ла Лус и Хоакина Инфанте относится к 1809–1810 гг. Наряду с креолами в нем участвовали свободные негры и рабы. Заговор был раскрыт, многие его участники осуждены на каторжные работы, а рабы подвергнуты телесным наказаниям. Вскоре возникло новое тайное общество во главе с негром Хосе Антонио Апонте, плотником по профессии. Апонте и его единомышленники готовили восстание под лозунгами отмены рабства и установления независимости. Хотя деятельность заговорщиков стала известна властям, а их руководителей схватили и казнили, в начале 1812 г. в различных районах Кубы все же вспыхнули восстания. Но Эти выступления, в которых участвовали главным образом негры, мулаты и неимущие слои белого населения, носили локальный характер и быстро подавлялись.
В начале 20-х годов сторонники независимости, связанные с колумбийскими патриотами, создали заговорщическую организацию «Солнца и лучи Боливара», возглавлявшуюся молодым офицером Хосе Франсиско Лемусом. В нее вошли как белые, так и «цветные», в большинстве своем принадлежавшие к низшим слоям общества. После раскрытия заговора его организаторов выслали с Кубы. В 1826 г. Франсиско Агуэро Веласко и Мануэль Андрес Санчес, также при содействии Колумбии, попытались поднять антииспанское восстание в Пуэрто-Принсипе (нынешняя провинция Камагуэй), но потерпели неудачу и были повешены. Два года спустя кубинские патриоты основали в Гаване тайное общество «Великий легион Черного орла», поддерживавшее связь с Мексиканской республикой. Несмотря на строгую конспирацию, испанские власти обнаружили его деятельность и часть заговорщиков казнили, а остальных бросили в тюрьму или отправили на каторгу.
Таким образом, освободительное движение конца XVIII — начала XIX в. в Латинской Америке нашло известный отклик и на Кубе. Однако предпринимавшиеся здесь попытки вооруженных выступлений, как правило подавлялись колонизаторами в самом зародыше и не приводили к сколько-нибудь ощутимым результатам. Подобный исход обусловливался ограниченностью социальной базы этих выступлений, в
