если так и ночь пройдет безо всяких происшествий? — спрашивает иногда Кансуй.
— Я не знаю, — качает головой Хиромаса.
Может и правда, ничего не произойдет, как говорит Кансуй. А может, произойдет. Ничего определенно сказать нельзя. Это понимает и Кансуй. Но ему страшно, и поэтому он так говорит.
Перед Хиромасой лежит короткий меч, так, чтобы его в любой момент можно было выхватить из ножен.
Вечером не было ни ветерка, однако к ночи постепенно начал дуть ветер. Ветер иногда тихо сотрясает дверь, издавая шорохи. И всякий раз и Кансуй, и Хиромаса пугаются, смотрят на дверь, но это всего лишь ветер, и ничего не происходит.
И вот…
Примерно когда по подсчетам должен был наступить час мыши, дверь со стуком затряслась. Кто-то пытается открыть дверь.
— Ммм, — Хиромаса пододвинул к себе меч и поднялся на одно колено.
— Ах ты подлый грязный негодяй! Навесил тут табличек! — низкий, мерзкий голос раздался из-за двери. Дверь прекратила сотрясаться и стучать, зато раздался звук из-за стены рядом. Звук, как будто кто-то скребет острыми когтями.
— Ах ты подлый грязный негодяй! И тут табличка! — разнесся низкий голос, в нем звучала боль.
Кансуй издав тихий крик, припал к ногам Хиромасы. Все его тело дрожало мелкой дрожью.
Крик «Негодяй» доносился шестнадцать раз, постепенно обходя вокруг дома. И когда круг завершился, снова наступила гробовая тишина.
— Может быть, он ушел?
— Не знаю. — Хиромаса разжал побелевшие от усилия пальцы на рукояти меча, и снова положил его на пол.
Через некоторое время раздался легкий стук в дверь.
Хиромаса изумленно вскинул голову, но из — за двери раздался женский голос.
— Кансуй. Кансуй, — звала женщина старика по имени. — Ты спишь? Это же я… — голос пожилой женщины.
— Матушка… — воскликнул Кансуй.
— Что? — тихо переспросил Хиромаса, снова взявший в руки меч.
— Это голос моей матушки, которая сейчас должна быть в стране Харима, — ответил Кансуй. Он поднялся. — Матушка? Правда ли это вы?
— Что ты говоришь разные глупости. Ах, что за ребенок! Мне так захотелось увидеть тебя после долгой разлуки, а ты? Сколько ты еще будешь держать свою матушку на таком холодном ветру?
— Мама!
Но Хиромаса остановил направившегося к двери Кансуя, и посмотрел на Каору. Каору тихо покачала головой.
— Это чудовище. Нельзя открывать. — Хиромаса обнажил меч.
— Кто же это там называет меня чудовищем-то, ась? Ах, Кансуй, как ты можешь находиться рядом с человеком, который говорит такие ужасные вещи!
Кансуй молчал.
— Открой мне, пожалуйста.
— Матушка, если вы и правда моя матушка, скажите мне, прошу вас, как имя моего батюшки?
— Что такое? Конечно, его зовут Тосукэ.
— На попе моей младшей сестры, которая недавно вышла замуж, есть родинка. Эта родинка на правой ягодице или на левой?
— Что ты такое говоришь! У Аяно на попе нигде родинок нет! — сказал женский голос.
— И правда матушка? — но Хиромаса остановил пытавшегося подбежать к двери Кансуя.
И тут!
— О-о! — раздался женский крик. — Что это! Какое ужасное животное нападает на меня! Ох, спаси! Спаси меня, Кансуй!
Из-за двери донесся звук падения человеческого тела. Затем чавканье и рычание, с которыми дикое животное жрет мясо.
— Больно! Больно! — женский голос. — Оно жрет мои кишки! О, больно! Больно…
Хиромаса посмотрел на Каору. Каору покачала головой.
По лицу Хиромасы, так же как и по лицу Кансуя, струился пот и капал на одежду.
Внезапно все стихло.
Хиромаса длинно выдохнул, потом сделал вдох, но не успел он выдохнуть второй раз, как внезапно раздался грохот и дверь просела внутрь дома. Кто-то снаружи попытался, применив огромную силу, сломать дверь. Хиромаса поднял над собой меч и встал у двери в боевую стойку. Он изо всех сил сжимал зубы. Все его тело сотрясала крупная дрожь.
Некоторое время продолжались удары, ломающие дверь, но, наконец, и они прекратились, и наступила тишина.
— Фууу, — громко выдохнул Хиромаса.
В тишине прошел час. И вот, когда уже почти настал час быка, снова раздался стук в дверь.
— Хиромаса, извини, я опоздал. Все нормально? — это был голос Сэймея.
— Сэймей! — радостно вскричал Хиромаса и кинулся к двери.
— Господин Хиромаса, это… — Каору поднялась и качала головой из стороны в сторону, но в это время Хиромаса уже распахнул дверь.
В этот миг…
— Ууууу… — порыв ветра ворвался в дом и ударил прямо в грудь Хиромасу. Вместе с ветром нечто, похожее на черный туман, проскользнув между дверным косяком и Хиромасой, ворвалось в дом.
Словно пытаясь остановить это, Каору встала перед туманом, но черный туман и ветер обрушились на нее, и ее силуэт, превратившись в клочья, растворился в воздухе. Сильный аромат османтуса наполнил черный воздух.
Черный туман, превратившись в поток, сгустился между ног старика Кансуя — и исчез.
— О, ужас! — схватившись двумя руками за зад, Кансуй упал навзничь. Упав, он продолжал корчиться от боли. Его живот вздулся огромным пузырем.
— Кансуй! — Хиромаса подбежал к нему, торопясь достал из-за пазухи короткий меч, полученный от Сэймея, и вынув его из ножен со словами: «Открой рот! Держи это!», вставил меч в зубы Кансуя.
Старик Кансуй с силой впился зубами в меч, и его мучения прекратились.
Меч был повернут острием внутрь, зубами Кансуй сжимал его горизонтально, поэтому меч разрезал ему углы губ, и по лицу стекала кровь.
— Не отпускай! Держи так! — крикнул на него Хиромаса.
— Сэймей! — крикнул он еще раз. Что теперь делать? — Сэймей.
Хиромаса не знал, что делать дальше, как теперь поступать. Кансуй испуганно смотрел на Хиромасу.
— Не отпускай! Не отпускай! — Хиромаса только и повторял ему так.
Сжав зубы до скрипа, Хиромаса поднял голову и увидел человека. В дверях стоял Абэ-но Сэймей и смотрел на него.
— Сэймей? — воскликнул Хиромаса. — Ты настоящий Сэймей?
— Извини, Хиромаса. Я зашел далеко в горы, и вот. Столько времени потратил…
Сэймей быстро подошел к Хиромасе и достал из-за пазухи пучок травы.
— Это летняя трава. В это время года ее почти невозможно найти. — Говоря так, Сэймей оторвал несколько листков, размял в пальцах и потом, положив их себе в рот, стал жевать. Пожевав некоторое время, он достал это и, сжав в кончиках пальцев, впихнул через меч и сжатые зубы в рот Кансую.
— Глотай, — приказал Сэймей, и Кансуй с трудом проглотил лекарство. Так повторилось несколько раз.
— Порядок. Теперь вот так, с мечом во рту, если пару часов продержишься — спасен, — ласково сказал Сэймей. Кансуй кивнул, из его глаз струились слезы.
— Сэймей! А что ты ему дал?
— Траву небожителей.
— Траву небожителей?
— И она тоже пришла к нам из страны Тан. Говорят, эту траву — левкосцептрум
