– Как ты думаешь, какой был мотив у преступников? – спросил он Майкова.
Тот неохотно оторвался от компьютерного пасьянса.
– Что я тебе, всевидящее око? Я же сказал, виновных не нашли. У кого я должен был спрашивать мотив? Наверняка корысть, если тебе так хочется узнать мое мнение!
– Почему тогда в карманах убитого обнаружен бумажник с деньгами? Паспорт тоже, кстати, не тронут.
– О боже мой! Ну, значит, типичная хулиганка. Ты что, не знаешь, как это обычно бывает? «Мужик, дай закурить! Как нет? Ах, ты еще хамить будешь?» Бац-бац арматурой по башке. Готово – труп!
– А не могло это быть заказное убийство? – не унимался Вострецов.
– Ну ты скажешь! – хихикнул Майков. – Мастер из автосервиса, кому он нужен? Разве что какому-нибудь новому русскому, у которого он спер особо ценную деталь от «Мерседеса»…
– А ты не заметил, что для простого работяги у него весьма респектабельный прикид: черное кашемировое пальто, костюм известной фирмы, запонки? Одежда, конечно, замызгана грязью, но в протоколе осмотра трупа все изложено детально. С ярлычков переписаны даже страны-изготовители: Италия, Англия, Франция. Тебе не показалось это странным? Наш автомеханик был одет как лондонский денди.
– Меня уже трудно чем-либо удивить, – огрызнулся Майков. – Я только не понимаю, куда ты клонишь?
«А вот этого я тебе не скажу, – усмехнулся про себя Вострецов. – Придет время, ты все узнаешь».
Заново проверять алиби Климова, конечно, не хотелось, но иного выхода не было. Во всяком случае, Вострецов был уверен, что делает это в последний раз. Врач Свирелин, по всей видимости, тоже был сыт общением с представителем прокуратуры, потому что, едва завидев знакомую долговязую фигуру в больничном коридоре, с трудом преодолел искушение заскочить в первую попавшуюся палату и захлопнуть за собой дверь.
– Будь проклят тот день, когда я дал согласие стать свидетелем защиты, – захныкал он. – Я думал, что это будет занимательно, но я вовсе не рассчитывал общаться с вами каждую неделю!
– Не я вас втянул в эту историю. Так что оставим в покое лирику! – поставил его на место следователь. – Клянусь, что скоро вы будете вспоминать с ностальгией наши с вами разговоры. Вы можете стать одним из участников сенсационного процесса. Будет о чем рассказать друзьям за кружкой пива!
– Я не уверен, что мне это хочется, – простонал доктор. – Но спрашивайте поскорее, что вам нужно.
– Хорошо. Припомните еще раз все детали, касающиеся вашего пациента Климова.
– Сколько же можно! – возмутился Свирелин. – Опять все сначала?
Вострецов только кивнул головой, и врачу ничего не оставалось, как снова затянуть нудный рассказ, перемежаемый жалобами в адрес черствого следователя и хитрой адвокатессы, заманивших его в это пренеприятное дело.
Свирелин уже в который раз припомнил известные ему обстоятельства аварии, ее печальные последствия и назначенное лечение, и только тогда, когда следователь было собрался закончить допрос, он вдруг заявил:
– Вообще этот Климов вел себя беспокойно. Вечно жаловался и ныл. Уже тогда, когда мы его выписывали, я посоветовал ему впредь быть осторожнее. Он только усмехнулся: «Вы думаете, это несчастный случай, доктор? Это покушение на мое убийство».
– Он так и сказал? – заволновался Вострецов.
– Да, именно так.
– Почему же вы раньше об этом не говорили?
Свирелин пожал плечами:
– Ну, во-первых, вы не спрашивали. А во-вторых, я ему не поверил. Посттравматический шок, не более того. Мало ли что больному привидится? Головой он стукнулся прилично. Этим все и объясняется…
Вострецов вздохнул:
– Но он сказал хотя бы, кто его собирался убить?
– Не помню точно. Но, кажется, он что-то говорил про свою жену…
Желчный старик Климов как нельзя лучше соответствовал описанию Елизаветы. Он сверлил следователя злыми глазками, но выразить вслух свое недовольство не решался. Власть есть власть. Он привык ее уважать даже в образе рыжего следователя прокуратуры в бесформенном свитере.
– Дети всегда неблагодарны, – скрипел он, как плохо смазанная дверная петля. – Растишь их в надежде получить в старости поддержку и участие, а что в результате? Сидишь один, и некому воды подать…
Старик укоризненно взглянул на портрет сына, выполненный в то далекое время, когда Алексей еще был его гордостью и надеждой.
– Пропал Лешка, – всхлипнул он вдруг. – Если бы не та зараза…
– Вы имеете в виду Ларису? – поспешил перевести разговор в нужное русло Вострецов.
– Говорить о ней не желаю, – заупрямился родитель. Его слезы тотчас же высохли, и в маленьких глазках мелькнула лютая ненависть.
– Однако придется. Сегодня я не буду задевать темы далекого прошлого. Мы поговорим об автомобильной аварии, в которую попал ваш сын. Он чудом остался жив. Есть ли у вас основания полагать, что речь шла не о банальном несчастном случае, а о покушении на его жизнь?
– Конечно, – выпучил глаза старикан. – Это дело рук Лариски.
– Почему вы так решили?
– Дело простое… Они уже были в разводе, но эта потаскуха не оставляла моего сына в покое: доставала его в любое время суток, клянчила деньги, жаловалась на жизнь. Алексей был воспитанным молодым человеком и не мог ее поставить на место. Она этим пользовалась. Однажды она позвонила ему с горнолыжного курорта: «Леша, миленький, я растянула ногу. Не мог бы ты перегнать мою машину в город?» Сын как полный дурак согласился. На обратном пути он врезался в дерево, едва не отдал богу душу. И заметьте, все эти подробности я узнал не от Алексея. Она просила его сделать все по-тихому, не рассказывая мне. О-хо-хо, будто она меня испугалась! Только я все слышал по параллельному телефону. Это была ловушка!
Папаша Климова развеселился, должно быть, радуясь своей проницательности. Но следователь его настроения почему-то не разделил.
– Ну и что? – удивился Вострецов. – Что из этого следует?
– А вам нужно разжевать да в рот положить? – потерял терпение старик. – Разве не ясно, что она это все подстроила?
– Каким образом?
– Вы сами и ответьте на этот вопрос. Кто из нас следователь?
«Не слишком мне помог этот бравый папаша, – размышлял Вострецов. – Предположения о причастности Ларисы к автомобильной аварии к делу не пришьешь. Хотя я кожей чувствую, что здесь что-то неладно»…
– Господи, ну вы хоть представляете, как женщины следят за технической исправностью своего автомобиля? – вопрошал маленький, крепенький человечек из автосервиса. – Помилуйте, я сам осматривал этот несчастный «Опель» после аварии. Груда искореженного железа. Удивляюсь, как мужик смог выжить после этого кошмара.
– А какова, на ваш взгляд, причина трагедии? – спросил Вострецов.
– Водитель мог не справиться с управлением на крутом вираже. Хотя сам он, помнится, ссылался на неработающие тормоза. Не буду отрицать, все возможно. Никто не застрахован от несчастного случая.
– А вдруг это не был несчастный случай?
– То есть как? – удивился мастер.
– Ну, предположим, могло быть все организовано так, чтобы человек, который сел за руль, попал в аварию?
– Если рассуждать абстрактно, такое возможно. Аккуратненько подпилить шланги, подающие тормозную жидкость, – и дело в шляпе! Но делать это надо умеючи, осторожно, чтобы неисправность не была обнаружена жертвой сразу же. Иначе никакого несчастного случая не получится. Машина не покинет просто пределы стоянки или гаража.
– Ага! Вот оно что! – обрадовался Вострецов.
Человечек неодобрительно посмотрел на него:
– Мне известны обстоятельства дела, господин следователь. Ваши предположения смешны. Женщина неспособна проделать такую штуку в принципе.
– Это еще почему?
– Я вам уже объяснил, делать это надо осторожно: не перерезать, а именно подпилить. Тогда неисправность не будет замечена сразу, но при экстренном торможении шланг полностью оборвется, и… финита ля комедия!
– Хорошо, но почему это не может сделать женщина? – повторил вопрос Вострецов, видимо, желая восстановить равенство полов.
– Может, есть на свете женщины, которые знают, где надо искать эти самые тормозные шланги. Я отрицать не буду, – уже более миролюбиво заявил мастер автомобильных дел. – Но вы, как я понял, ведете речь о Ларисе Климовой. Так?
Вострецов согласился.
– Так вот, эта Лариса не в состоянии была даже открыть капот, а домкрат отличить от мясорубки! Вы не там копаете. Лариса, может, и стерва, каких поискать, но лазить под машиной в грязи – это не ее стиль!
«Здесь он прав, – приуныл было Вострецов. – Ларисе одной с этим было бы не справиться… Одной? Но ведь у нее мог быть сообщник!»
– Конечно, помню, – говорил сторож со стоянки горнолыжного комплекса. – Здесь все и произошло. Гляньте-ка вниз…
