в жизни ненавидел сестру. Ненавидел. Она дезертировала. Дезертировала из жизни, а меня оставила жить за двоих. С нежной любовью… Чем она помогла тебе, эта нежная любовь? Заставила сдаться и дезертировать? Сделала беззащитной перед болью и обидой? Если так, клянусь, что ничто на свете не заставит меня поступить как Линетт.
Ничто.
Глава 39
× Сеффи
Мы с Минни сидели рядышком, она обнимала меня за плечи.
– Минерва…
– Тише ты! – зашептала Минни. – Мама поправится. Вот увидишь. С ней все будет хорошо.
Я оглядела застеленный ковром коридор. Больше похоже на гостиницу, чем на больницу. Хорошо ли здесь знают свое дело? И где мама?
Нас пустили в машину скорой помощи только потому, что Минни очень просила и не выпускала мамину руку. А как только мы приехали, нас с Минни выставили в комнату ожидания, а маму положили на каталку и куда-то увезли. Минуты шли, шли, шли – по-прежнему ничего. Никто ни слова нам не сказал, ни врачи, ни медсестры не подходили к нам – ничего.
Я посмотрела на свои руки – они беспокойно сжимались и разжимались на коленях.
Боже, прошу тебя, прошу тебя!..
– Минерва! Персефона! Ах, вот вы где.
По коридору в нашу сторону шагала Юнона Айелетт, личный секретарь отца.
Минни вскочила на ноги. Я последовала ее примеру.
– Что ж вы не подумали как следует? – процедила Юнона.
Я растерянно поглядела сначала на нее, потом на Минни – та была огорошена не меньше меня.
– Надо было сначала звонить мне, а не в скорую по городскому телефону. Теперь все газеты напишут, что ваша мать решила устроить себе передоз из-за того, что ваш отец полюбил другую. – Юнона нахмурилась. – И как я должна все это улаживать?!
Я потрясла головой, уверенная, что у меня галлюцинации. Я, наверное, ослышалась. Как же иначе. Люди не бывают такими жестокими. Такими бессердечными.
– Мама пыталась покончить с собой… – прошептала Минни.
– Глупости! – рассмеялась Юнона, вытащила мобильный телефон и принялась нажимать кнопки. – Когда человек хочет покончить с собой, он принимает гораздо больше четырех таблеток снотворного. Она просто хотела внимания и сочувствия.
Я повернулась к сестре:
– Минни, что происходит?!
– Привет, Санчес. – Голос Юноны заглушил мой. – Послушай. Нам придется попросить тебя об одолжении. Я в больнице и… да, конечно, все с ней нормально… ничего страшного, честное слово, просто нам надо пустить слух, что это вышло случайно… Да… Да.
Минни выхватила у Юноны телефон, швырнула на пол и раздавила каблуком ботинка. Я вытаращилась на сестру, сердце у меня колотилось, глаза горели – я впервые в жизни восхитилась ею.
– Как ты смеешь?.. – начала Юнона.
– Идите к черту! – заорала Минни.
– Минерва Хэдли! Ты избалованная, невоспитанная девчонка!
– А вы бесчувственная свинья!
С этими словами моя сестра зашагала в сторону отделения скорой помощи.
Я ехидно улыбнулась Юноне и побежала догонять сестру. Минни покосилась на меня, вид у нее был мрачный.
– Ты просто космос, Минерва, просто космос! – сказала я.
Она не улыбнулась, но мрачное выражение смягчилось.
Чуть-чуть.
Глава 40
• Каллум
Настал день похорон Линетт – через неделю после «несчастного случая». Неделя без школы, без слез, без всего. Ближе к полудню я пошел прогуляться по пляжу. Один.
Я стоял на песке в своем единственном приличном синем костюме, смотрел, как волны накатывают на берег и отбегают обратно, и думал, зачем они это делают. Какой в этом смысл? Или никакого? Есть ли смысл у чего-нибудь в этом мире – или Линетт была права? В конце концов я пошел домой. Один. И обнаружил, что наш дом битком набит людьми. Друзья, родственники, соседи, чужие. Я не ожидал, что они придут. Не мог вынести их присутствия. Тихие похороны, говорил папа. А теперь, похоже, к нам в гостиную ломились все до единого нули Медоувью. Сначала я стоял в углу и смотрел. Друзья и чужие одинаково соревновались за то, чтобы первыми выразить соболезнования и сообщить что-нибудь о «трагедии» и «загубленной юной жизни». Отдать последние почести пришло столько народу, что у нас и в саду, и на заднем дворе было не протолкнуться, не говоря уже о доме. От неумолчного гвалта закладывало уши. Я понял, что очень скоро мне придется куда-то сбежать, найти тихое спокойное место, а не то я просто взорвусь. Джуда окружила компания приятелей, лицо его было мрачно, как всегда
