Николай Старинщиков
Андроид лёгкого поведения
Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность и той и другой нимало не зависят от нашей воли.
Франсуа Ларошфуко
Глава 1
Однажды в Симбирске, под вечер, в конце сухого жаркого лета, на громадном речном косогоре под гордым названием «Венец», встретились два гражданина. Они поздоровались и пошли в сторону ресторанчика, расположенного среди аллеи, однако в него не вошли, а сели на скамейку под липой. Один из них, давно небритый, косматый и чёрный, был одет в тонкие мятые серые брюки, футболку и плетёные туфли. Этот косматый отзывался на фамилию Петухов и смахивал на лицо без определённых занятий. Другой, сухой и коротко стриженный, был в шортах, кроссовках и тонкой светлой фуражке. Это был Римов.
– Ну и жара, – удивлялся Петухов, глядя с горы на великую реку. – Кажется, так и прыгнул бы в воду, если бы не проклятые наши дела… – Он огляделся по сторонам. – Итак, что мы конкретно имеем?
– Идём ко дну, – сказал Римов. Он был не кто иной, как начальник местной полиции, назначенный Центром. Петухов же был представителем этого самого Центра, расположенного в Москве.
– Надо решать… – говорил Римов. – Иначе будет поздно. Один я не в состоянии…
– Действительно. Ревизионная комиссия… Ревизуют сидят… Отчёты потом составляют…
– В виде уголовных дел…
– Но это же нонсенс…
– Здесь свои особенности, – напомнил Римов. – У нас автономия – и это факт, от него нам точно не отвертеться.
Приезжий куратор не верил своим ушам. Понятно, что существует, допустим, некая автономия, но чтобы в таком виде – это уж слишком!
Тем временем, словно ниоткуда, образовался на пустынной дорожке белобрысый мужик. Он подошёл к беседующим и присел между ними – словно других свободных скамеек не было! Потом вынул из кармана сигарету, чиркнул спичкой и по-хамски обдал обоих табачным дымом.
Римов хотел было сказать наглецу, что подобное поведение не только недопустимо, оно чревато штрафом, однако не успел, потому что с другой стороны аллеи к ним подошёл ещё один тип, высокий, похожий на оглоблю, присел сбоку и тоже закурил, обдав противным дымом. Запахи эти тут же смешались, так что у Римова с Петуховым засвербело в носу.
Потом всё было как в тумане. Римов сидел на скамье, будто приклеенный, и не мог шевельнуться. Кругом было дымно. Раздавались удары молотка, кто-то истошно орал – скорее всего, это был Петухов. А когда дым рассеялся, комиссар увидел прислонённый к дереву массивный деревянный крест с распятым на нём Петуховым.
Римов бросился со скамьи к куратору, но ничего уже не смог поделать – тот оказался прибит гвоздями и стонал от боли. Спасало одно: под ногами у Петухова была приколочена перекладина, и бедный куратор стоял на ней.
Римов выхватил из шорт крохотную рацию, нажал кнопку и произнёс:
– Пора…
И вскоре у него за спиной остановилась полицейская машина. Из неё выскочила бригада, принялась было освобождать Петухова. Следом прибыла бригада МЧС, хотя её никто не вызывал. Крест с Петуховым теперь лежал на земле. Визжала пила, металл брызгал искрами, орал несчастный Петухов, пахло горелой человечиной.
Отпилив шляпки гвоздей и остудив металл водой из бутылки, Петухова сняли с креста, уложили на носилки, сунули в подошедшую скорою и, ревя сиреной, увезли в госпиталь ветеранов.
Римов оставался пока что на месте. С ним теперь была группа полицейских, поскольку надлежало осмотреть место происшествия. Остальные силы полицейского управления были брошены на прочёсывание местности и перекрытие автодорог.
Римов подошёл к кресту и стал его осматривать, с трудом соображая. При нём распяли московского начальника, действующего скрытно. На его месте мог оказаться Римов, но выбрали именно Петухова.
Римов огляделся по сторонам и вдруг понял, что вокруг опять натягивает туманом. И в этом тумане снова образовался длинный, а полицейские как-то странно рассосались в воздухе.
Длинный приблизился и заговорил, не раскрывая рта:
– Хочу заметить, что ваши доводы основаны на ложных представлениях. У нас замечательное правительство, у нас отличные спецслужбы…
Потом этот длинный развернулся и направился в сторону ресторана. Римов стоял у креста и смотрел ему вслед.
– Взять гада! – встрепенулся он. Однако никто Римова в этот момент не услышал, зато из ресторана вышла группа парней с поленьями в руках и устремилась в сторону Римова.
Римов прыгнул к липе, спрятался за неё, дёрнул из кармана крохотный пистолет. Молодняк с полешками был уже рядом, когда полыхнула огненная струя. Парни бросились врассыпную, однако повсюду их настигало тонкое жало струи и валило с ног. Впрочем, длинному струя не повредила. Как ни старался Римов, тот ускользал от неё, а потом и вовсе растаял в воздухе.
Римов обернулся и снова увидел Петухова. Тот лежал в скрюченной позе, держа в руке старинный ржавый костыль. На затылке у него обозначилась громадная опухоль.
– Но как же?! – Римов не верил собственным глазам. – Я же тебя отправил!..
– Тебе показалось… Докладывай…
– Мне кажется, я их видел где-то, – вспоминал Римов. – Дрожали оба. Как студень… Потом растворились.
– Понятно, – хрипел Петухов. – Длинный. Студень… Центр тебе поможет. Я пришлю тебе парочку… Это такая против нас технология… – и потерял сознание.
Глава 2
Молодой человек по имени Кошкин весь день опять провёл у себя дома, работая за компьютером. За окном вечерело, а он всё торчал за столом, стараясь забросить виртуальную удочку в запретный чужой водоём. Но бесстрастный компьютерный голос неустанно возвращал его к трезвой реальности.
– У вас нет доступа к банку данных… У вас нет…
Кошкин надеялся, что после введения нового кода заветные ворота непременно откроются, но подлый шифр постоянно ускользал от него, и не было никакой возможности за него уцепиться.
Кошкин был парень хоть куда: стройный, высокий, кареглазый. Один был у него недостаток: возраст подходил к сорока, а юноша был пока что неженатый.
Человек под конец отодвинулся от стола, потянулся, хрустнув суставами. И вдруг подумал, что надо бы бросить эту затею и наслаждаться достигнутым – ездить на пикники, навещать друзей. Либо можно уехать на дачу, потому что зарабатывать деньги с помощью компьютера можно и там.
Его рассуждения прервал шорох за дверью. В кабинет тихо вошла стройная белокурая девушка лет двадцати.
– Ужинать будешь, дорогой? – спросила она, сверкнув малахитовыми глазами:
– Что за вопрос, Машка?! – удивился Кошкин. – Я же всё-таки человек… В отличие от тебя…
– Вот я и спрашиваю, – сказала девушка…
Она подошла к Кошкину, присела ему на колени и стала целовать в губы, щеки и лоб. Со знанием дела. От неё пахло женщиной – желанной, доступной и близкой, так что Кошкин отключился от недавних забот. Голова у него теперь была забита одним. От нетерпения он шевельнулся в кресле.
Но девушка не торопила события.
– На сегодня у нас котлеты из филе индейки… – говорила она. – С овощами и куриным желтком. Готовится очень быстро… И вовсе не дорого…
– Понятно, понятно, – ёрзал в кресле Кошкин. – Но сначала секс… Потом душ, потом ужин…
– Но, может, сначала котлеты, а потом… – рассуждала девушка.
– Ты издеваешься?
– Нет, но всё же… Ведь ты у меня так много работаешь… Поэтому желательно закусить, прежде чем…
Но Кошкин не дал ей долго рассуждать.
– Нет! – велел он. – Бегом в постель! А я за тобой, Марусенька…
И та, покорно отпрянув от своего повелителя, поднялась и пошла из кабинета. У двери она остановилась, обернулась и ласково проговорила:
– Милый, я могла бы тебе помочь… найти то, что ты ищешь… Ведь я тоже могу искать… Я вся твоя от ворот магазина…
Выйдя из кабинета, она скользнула в соседнюю комнату, освободилась от платья, сняла трусики, затем нырнула в постель и накрылась тонким одеялом. Именно такое прозрачное одеяло почему-то любил Кошкин.
А вот и он. Вошёл. Сбросил с себя одежду и прыгнул в кровать, угодив Машке как раз куда надо – в скользкий и трепетный мир.
Машка божественно всхлипнула и стала под ним шевелиться, ритмично работая задом. А когда всё закончилось, она всё еще шевелилась под ним.
– Милый, ты доволен мной? – донимала она. – Ну скажи… Не томи…
Однако тот пока что молчал, вспоминая Машкины слова: «Милый. Я тоже могу искать… Я вся твоя от ворот магазина…» Допустим, от ворот магазина – это понятно, но к чему эти слова – могу искать? Откуда в железной башке подобные мысли?
Однако отвечать следовало, и он сказал ей, что всё было на уровне. В этом и заключался алгоритм их отношений, в противном случае Машка осталась бы в постели, исходя слезами до посинения. Такова была её природа, которую Кошкин так и не смог перестроить на собственный лад.
