Во время совещания лингвисты позвонили прямо в кабинет Даниэля. Один из них утверждал, что говорит техасец. Другой был не так категоричен: Техас или другие ограниченные районы на юго-западе.
Восточная часть Нью-Мексико или район вокруг Уайт Сендз. Оклахома и Арканзас исключаются.
— Его акцент имеет сильный налет среднезападного диалекта, — сказал второй лингвист. — Там есть такая фраза: «Я собираюсь на нее сейчас посмотреть». Так вот, если внимательно слушать, как он это произносит, то слышны типичные мидвестернизмы. Средний Запад, северная его часть. Поэтому я считаю, что он какое-то время прожил здесь. Не так долго, чтобы полностью потерять свой юго-западный акцент, но достаточно долго, чтобы он значительно сгладился.
— Ага, — встрепенулся Лукас.
Детективы с интересом посмотрели на него.
— Вчера вечером я смотрел восьмой канал. Показывали Макгаун, она говорила о том, что он свинарь. Бешеный позвонил через сорок пять минут. Я проверил, в каком часу вышли первые номера газет «Пионер пресс» и «Стар трибюн», и в той и в другой печаталось выступление Макгаун. Когда звонил Бешеный, ни той ни другой газеты в продаже еще не было.
— Таким образом, получается, что он видел ее по телевизору, — сделал вывод Андерсон.
— И вот что я подумал в отношении Макгаун, — сказал Лукас. — Она как раз соответствует тому типу женщин, за которыми охотится Бешеный...
— Господи, этого только не хватает! — воскликнул Даниэль.
— В этом звонке что-то было. Что-то особенное относительно этой «избранной», о которой он говорил. Я это просто чувствую.
— Так ты думаешь, что он может начать охотиться за Макгаун?
— Он смотрит ее передачи по телевизору. И внешне она соответствует его типу женщин. А потом все эти ее нелепые предположения. Кажется, этот тип добивается всеобщего внимания, но, с его точки зрения, все, что она говорит, негативно. Ему хочется быть единственным и неповторимым, а она говорит, что он импотент и от него воняет, что он разводит свиней. Вчера ночью он был вне себя.
— Вот именно, — сказал Даниэль, и лицо его побагровело. — Я хочу, чтобы за ней установили круглосуточное наблюдение.
— Но шеф... — начал было говорить Андерсон.
— Не важно, сколько человек для этого понадобится. Если необходимо, то освободите нескольких человек от дежурства. Я хочу, чтобы днем ее повсюду сопровождали, а ночью велось наблюдение за ее домом.
— Но делать это надо незаметно, — вставил Лукас.
— Это зачем?
— Она наш шанс схватить его, — пояснил Лукас. Он поднял обе руки вверх, прося, чтобы его не прерывали. — Знаю, знаю, что мы должны быть осторожными. С ней не должно случиться ничего плохого. Все это я знаю. Но она может послужить для нас великолепной подставкой.
— Если ты прав, то, возможно, он сейчас смотрит на нее, — сказал Лестер. — Прямо в эту минуту.
— Не думаю, что он осмелится на это днем. Она всегда среди людей. Если он и сделает попытку, то это произойдет ночью. Когда она будет возвращаться домой или уже будет дома. Он может проникнуть в ее дом днем и поджидать ее там. Мы должны предусмотреть и эту возможность.
— Ты уже подумал об этом, — сказал Даниэль, прищуривая глаза.
Лукас пожал плечами.
— Да. У меня кроме задницы еще и голова есть. Но, кажется, что это действительно наш шанс, за ней должно быть установлено наблюдение, как за мной, помнишь?
— Хорошо.
Даниэль повернулся и нажал на кнопку переговорного устройства.
— Линда, позвоните на восьмой канал телевидения и скажите им, что мне срочно нужно переговорить с директором. — Он отпустил кнопку и сказал: — Лукас, задержись на минутку. Все остальные, давайте займемся работой. Начните разбираться со списком приехавших сюда. Конечно же, это не поможет, если он уже живет здесь некоторое время, но все равно надо проверить. Тебя, Андерсон, я попрошу снова просмотреть все, что у нас есть по этому делу, не пропустили ли мы что-нибудь важное.
Пока все выходили из комнаты, Лукас стоял, прислонившись к стене, и смотрел на ковер.
— Ну что? — спросил Даниэль.
— У этого типа не все в порядке с головой, но не так, как я думал раньше. Он не просто хладнокровный убийца. У него еще и крыша поехала. Вспомнить только, с каким превосходством он говорил о себе и об этих «избранных».
— Ну и что это меняет?
— Не знаю. Возможно, предвидеть его поступки труднее, чем казалось раньше. Может быть, он отреагирует не так, как мы ожидаем.
— Хватит об этом, — сказал Даниэль, переводя разговор на другую тему. — Я хотел спросить тебя еще кое о чем. Откуда Макгаун берет всю эту ерунду, которую она потом запускает в эфир?
Лукас с невинным видом покачал головой.
— Возможно, от кого-нибудь из младшего состава, кто достаточно близок к расследованию, чтобы кое-что слышать, но не настолько, чтобы правильно все понять.
— Получается, что вчера ты был в Сидар-Рапидс, и тогда впервые за все расследование прозвучало слово «фермер». Я опомниться не успел, а она уже передает в своем репортаже, что Бешеный — фермер.
— Она сказала «свиновод». Это большая разница. Тот, кто поставляет ей информацию, распаляет убийцу. Спаркс не считает, что Бешеный — фермер. Я тоже. По дороге назад я остановился и по телефону передал то, что сказал Спаркс, чтобы Андерсон мог присоединить это к остальной информации. Ну а потом? Кто знает, что было потом. Наверное, произошла утечка, но все вывернуто шиворот-навыворот.
— Ладно, — сказал Даниэль.
«Он что-то подозревает, — подумал Дэвенпорт. — Даже больше того».
— Не буду тебя больше расспрашивать об этом совпадении. Но хочу заметить только одно: если кто-то затеял игру, то это может оказаться очень опасным.
— Мы уже играем в опасную игру, — проговорил Лукас. — Бешеный не дает нам никакого выбора.
* * *
Весь день Лукас прошатался по улицам, навещая людей, которые поставляли ему информацию, своих друзей, просто знакомых, напоминая всем о своем существовании. В городе объявился колумбиец, предположительно для того, чтобы обсудить оптовые поставки кокаина четырем основным торговцам, которые через своих распространителей обслуживали весь город. Трое из них были мужчины и одна женщина, у каждого была своя территория и свои обязанности. Если бы кто-то из них попытался занять чужую территорию, то колумбиец тут же прекратил бы поставлять кокаин возмутителю спокойствия.
Лукас этим заинтересовался. Большая часть кокаина поступала в город в упаковках по три унции или даже меньше мелким оптом из Детройта или Чикаго и еще в небольшом количестве из Лос-Анджелеса. И раньше ходили слухи о прямых связях с Колумбией, но они не воплощались в реальность. На этот раз, кажется, все обстояло по-другому. Он поручил своим информаторам разузнать имена, пообещав взамен деньги и защиту.
Ходили слухи о делах бандитских группировок, местных головорезов переманивали в Чикаго и Лос-Анджелес. В городе банды особенно не разрастались. Им не давала покоя служба по борьбе с бандитизмом, как в Сент-Поле, так и в Миннеаполисе. Их так часто сажали в тюрьму и на такие большие сроки, что любой мало-мальски смышленый мальчишка старался держаться от них подальше.
Индейцы с Франклин-авеню рассказывали о какой-то женщине, которая то ли сама спрыгнула, то ли ее сбросили с моста. Тело так и не нашли. Лукас записал себе, что надо навести справки в речной полиции.
Макгаун позвонила ему, когда он к концу дня вернулся в свой кабинет.
— Лукас? Это просто замечательно!
— Что?
— Ну, насчет Бешеного. Ты знаешь, за мной будут вести наблюдение!
— Да, я знаю, шеф хотел это сделать.
— Так вот, я согласилась. Только с одним условием, если мы кое-что сможем снять на пленку. Конечно же, мы во всем пойдем вам навстречу, но иногда, когда это будет выглядеть естественно, в дом будут приносить камеру и снимать, как я готовлю или шью или еще что-нибудь в этом роде. Полиция разместит один пост наблюдения на противоположной стороне улицы, а другой позади дома. Нам позволят заснять на пленку, как полицейские в бинокли следят за моим жилищем и все такое прочее!
«Она не просто возбуждена, — подумал Дэвенпорт. — Она просто в экстазе».
— Послушай, Энни, ведь это не спортивное соревнование. Конечно же, ты будешь под прикрытием, но ведь этот человек просто маньяк.
— Мне это безразлично, — твердо сказала она. — Если он начнет охоту на меня, это будет транслироваться по всем каналам телевидения. Репортажи пойдут в выпусках новостей по всей стране. И вот что я хочу тебе сказать: если у меня появится такой шанс и я сделаю все так, как надо, то здесь я больше не останусь. Через шесть недель я уже буду в Нью-Йорке.
— Отличный план, смерть может оказаться досадной помехой.
— Этого не случится, — доверительно сказала она. — Меня оберегают восемь полицейских двадцать четыре часа в сутки. Он не сможет до меня добраться.
