Они лежали прямо на траве, а грубо нарезанная колбаса, плавленые сырки и непереносимо соленые корнишоны были высыпаны на расстеленную в центре газету.
– Хорошо! – сказал Сашок-младший, вытирая тыльной стороной руки красные губы, будто он был вампиром. И закусил колбасой.
– Я, пацаны, водку не люблю. Она грубая. Вот винишко по жилам с приятностью разливается…
– Не скажи! – вступил в дискуссию Архипыч. – Водка – она самый замечательный продукт. Если, конечно, правильная. А если самопал какой – тогда и кони двинуть можно…
– Во-во! Я тебе и толкую! Кто слышал, чтобы винишком траванулись? Никто не слышал. А водкой? Витька из Карьерного – раз, Фофан – два…
– Ты не путай, Фофан спиртом траванулся…
– А водяру из чего делают? Не из спирта?
В двухстах метрах на проселке стоял микроавтобус с наглухо затонированными стеклами и надписью «ТЭЦ-аварийная» на борту. Внутри в приятном сумраке сидели три человека, один, в наушниках, слушал содержательную беседу, графическое изображение которой прыгало на экране монитора.
– Ну что? – спросил мужчина, старший по возрасту и, судя по всему, по положению.
– Чушь всякая…
– Наш фигурант там?
– Не могу разобрать. Был там.
– Был-то был… А если сплыл? А мы группу пустим?
– Давайте я схожу, посмотрю, – предложил парень в джинсах и белой тенниске.
– Сходи, Коля, – кивнул старший. – Если он на месте, нажми кнопку, я сразу даю команду…
– Если самолет упадет, то лучше не военный, – вернулся к теме Сашок-младший. – Лучше бы пассажирский. Тогда самим много денег найти можно. И никакие уфологи не нужны!
– Если те сволочи вернутся, я с их главным, зуб даю, поквитаюсь! – скрипнул зубами Шаповал. – Два часа мне мозги морочил, а потом – денег нет! Во-от су-ка-а-а!
– Да, такое прощать нельзя! – подтвердил даже Архипыч, который славился своей рассудительностью.
В это время на поляну вышел молодой еще парень, раза в два моложе, чем Сашок-младший. Он был в джинсах, белой маечке и улыбался.
– Здорово, мужики! А как мне на Карьерный выйти? – спросил он, внимательно осмотрев всю компанию и чуть задержав взгляд на Шаповале. – А то заблукал что-то…
– Я те щас заблукаю! – вызверился Шаповал, который почуял исходящую от незнакомца опасность. – Пошел на фуй, а то мигом глаз на жопу натяну…
– Да вы извините, если что не так, – смиренно сказал парень, хотя было не похоже, что он испугался.
И это еще больше насторожило Шаповала. Раз не испугался, то почему в ответ не кроет матом, не грозит ноги выдернуть? А плечи у него крепкие и взгляд такой, что видно: он сам кому хочешь глаз на жопу натянет…
Зеленые ветки сомкнулись за незнакомцем.
– Может, догнать? – предложил Мухомор. Без охоты предложил, так, для порядка.
Но ответить никто не успел: вдруг затрещали кусты и со всех сторон выскочили черные фигуры в шлемах и с короткими автоматами наизготовку.
– Лежать! Руки за голову!
Через несколько секунд все было кончено: черный смерч утащил закованного в наручники и голого по пояс Шаповала в сторону дороги. Фигуры в шлемах исчезли, о происшедшем напоминали только сломанный вокруг поляны кустарник да полученные собутыльниками травмы. Архипыч держался за печень, Мухомор баюкал вывихнутую руку, Сашок-младший потирал скулу.
– Хорошо, вино оставили… Давай, наливай!
– Я просто бутылку поднял, а они сразу в рожу…
– Менты так не арестовывают, – подвел итог опытный Мухомор, который когда-то отсидел за хулиганство. – И, подумав, добавил: – Вы как хотите, а я с Шаповалом больше пить не буду!
* * *
Когда Шаповал узнал, что его задержала ФСБ, да еще по ракетному делу, он чуть не обмочился. И сразу вспомнил, что фамилию старшего группы называл заместителю председателя клуба уфологов «Накануне» по имени Сергей Сергеевич. Но поиски Сергея Сергеевича результатов не дали. Тогда решили брать Аралова В.С.
…Сверчок и раньше был суеверен. В последние дни он стал законченным фаталистом. Садовое кольцо следует объезжать по часовой стрелке. Слева направо. Там – счастье и удача. Только по часовой.
Он сделал несколько остановок – купил сигарет, купил зачем-то «Московские новости», которые сроду не читал. Покружил по дворам и переулкам на Сретенке. Всякий раз ему удавалось оторваться от назойливого черного «Опеля», отчего Сверчок испытывал небывалое чувство облечения, даже эйфории. Но всякий раз «Опель» ожидал его у выезда на кольцо. И не важно, откуда Сверчок выезжал – с Трубной или с Костянского – или даже возвращался опять по Сретенке. «Опель» ждал именно там, где нужно. Невероятно. Похоже, они просто игрались с ним.
Сверчок стремительно перестраивался из ряда в ряд, разгонялся перед светофором и резко тормозил на мигающем зеленом, надеясь, что они не успеют среагировать и проскочат перекресток по соседней полосе. Как бы не так.
Встреча в девятнадцать ноль-ноль. Дежурная встреча, еженедельный доклад, сверка планов, новое задание. Нет, в этот раз все будет по-другому. Если будет. Но время еще есть. Надо придерживаться часовой стрелки, и будет счастье…
Один круг. Второй. А дальше что?
Он случайно выпустил окурок из губ, даже не заметив этого. Он вообще не помнил, когда закурил. Потом задымилась обивка на сиденье и припекло яйца. Хорошо так припекло. Сверчок подскочил, зачем-то врезал кулаком по сигналу и чуть не въехал в троллейбус. Проезжавшие водители оборачивались на дым, валящий из его салона. Кто-то смеялся. Девушка в «Лексусе» сделала ему ручкой. Сверчок поливал брюки и сиденье минералкой из бутылки и ругался на чем свет стоит.
Черный «Опель» тоже проехал мимо. Медленно. Рассматривали его, что ли? Уроды. Сам Сверчок никого не увидел, там тонированные стекла. Потом «Опель» резко набрал скорость и укатил вперед, на Крымский Вал…
Это его последний шанс.
На третий круг Сверчок не пошел, свернул на Кутузовский проспект – была не была. Без четверти семь. Пробки. Ему надо встретиться с Иван Иванычем во что бы то ни стало. Рассказать о ситуации. Может, он что-то придумает. У него должны быть какие-то варианты на случай провала. Ведь он профессионал. Агент ЦРУ. Хотя… Почему он решил, что Иван Иваныч работает именно на ЦРУ? Это просто распространенный штамп. Может, на МИ-6. Или вообще на какую-нибудь иранскую разведку. Похож Иван Иваныч на иранца? Пожалуй, нет. Но это еще ничего не значит. Во всяком случае, бежать в Иран Сверчок не хотел. Да ему пока что и не предлагали…
«Неужели действительно придется бежать»? – с ужасом подумал Сверчок.
Старший брательник третий день не появляется дома, на звонки не отвечает. В штабе говорят: срочная командировка. Но Петька никогда не уезжал, не предупредив его. И у жены глаза на мокром месте. Она вообще ничего не объясняет, просто молча бросает трубку. Здесь что-то не так…
И в тот же день, когда пропал Петька, Сверчок заметил: за ним следят. Сразу заметил, это было совсем не сложно. Три смены: на работу провожает один, встречает другой, вечером сопровождает третий. Иногда меняются сменами. Две машины: черный «Опель» и серый «Дэу». Даже не особо шифруются, как будто им это и не надо.
В родном КБ тоже что-то изменилось. Сразу, в одночасье. Вдруг отменили совещание по его проекту. Последние полгода гнали, торопили: Аралов где? Аралов, давай! А теперь – отменили. Старый собутыльник Мазурский не позвал на день рождения. Людочка из отдела кадров не звонит. Уж до чего прилипчивая дама… Как отрезало.
И не только Людочка. Ему вообще перестали звонить.
Сколько нервов он измотал, сколько разных мыслей передумал.
Что случилось? И главное – что делать?
Нервничать нельзя, они сразу поймут, что он боится. Да-да. Но и ходить как ни в чем не бывало… Не получается.
Надо встретиться. Иван Иваныч растолкует, что делать. Ведь это он втянул его в это дело, вражий сукин сын…
В левом зеркале Сверчок заметил знакомую серую морду «Дэу» и чуть не взвыл. До назначенного места оставалось всего ничего, два светофора. И времени нет. Он опять запаниковал, не зная, что предпринять. Переть буром, надеясь на авось, или…
Нет.
Он резко перестроился в правый ряд, заехал в автобусный «карман» и резко затормозил, больно ударившись грудью о рулевое колесо. Включил аварийную сигнализацию. Это условный знак, означающий большие проблемы. «Дэу» просвистела шинами по соседней полосе, тоже метнулась вправо, затормозила в трех метрах впереди.
Сверчок полез за новой сигаретой. Руки ходили ходуном.
Двери «Дэу» распахнулись, оттуда упруго выпрыгнули двое в светлых брюках и легких рубашках, бросились к нему с двух сторон, рванули дверцы. Один, худощавый, чернявый, чем-то похожий на грача, запрыгнул на заднее сиденье и, схватив Сверчка за горло, под челюсть, резко задрал ему голову. Второй, атлетически сложенный мужчина с бешеным кирпично-красным лицом, плюхнулся рядом. Он мгновенно выключил аварийку, выдернул ключ из замка зажигания.
