– Сегодня же! Они арестовали нескольких агентов, теперь этот твой Сверчок… Круг сужается! Хочешь, чтобы тебя объявили персоной нон грата[26]? По легенде, твоя жена родила, вот телеграмма. Вот билет. Вылет ночью, в ноль два.
– Я бы задержался еще на пару дней, – сказал Техник. – Сверчок про меня ничего не знает.
Они сидели в резидентуре, на пятом этаже, в специальной герметичной комнате, надежно защищенной от прослушивания.
– Просто хотел навестить хорошую знакомую, – продолжил Техник.
Петтерсон смотрел на агента. На его аккуратную стрижку, выглаженную белую рубашку, на которой в самую отчаянную жару не проступают пятна пота под мышками, на кремовые брюки, которые никогда не морщинятся в паху, как у всех мужчин, на его безмятежное лицо. Конечно, дипломатический иммунитет – хороший зонтик, но высылка может здорово повредить карьере…
– Они изучают записи с камер на Кутузовском проспекте в районе развязки с Третьим транспортным кольцом, – разъяснил он, как взрослый человек разъясняет банальную истину семилетнему несмышленышу. – Похоже, собираются «просветить» каждый автомобиль. И потом, ты же сам все знаешь…
Техник знал. Если ухватились за ниточку, то, как правило, разматывают весь клубок.
– Впрочем, вы правы, – добавил он тут же. – Пора, давно пора вернуться к законной жене, обнять красотку Мэри и новорожденного мистера Кински. Может, выпьем холодного пива за их здоровье?
– Не люблю пива, – сказал Петтерсон. – И вообще не пью в жару.
– Жаль, придется одному, – сказал Техник. Никакой жены, никакого ребенка у него на самом деле, конечно же, не было. И пива он тоже не любил.
– Напиши лучше отчет и отправь шифротелеграмму, – посоветовал Петтерсон.
Техник вздохнул.
– Обязательно. Выпью и отправлю. О том, что русские женщины – лучшие в мире.
– Это не большой секрет. Но многие с тобой не согласятся. Я бы, например, проголосовал за испанок. Все упирается в личный опыт.
– Разведка и есть личный опыт и личные оценки, – сказал Техник.
Уже через сутки он будет в Вашингтоне. Там еще не закончился жаркий сезон, в метро духота, и небо над аэропортом Даллеса выцвело и облиняло за долгое лето.
Может, попробовать снять там какую-нибудь симпатичную русскую телку? Русских в Вашингтоне сейчас хоть пруд пруди. Это, конечно, не приветствуется, но рискнуть можно.
От этой мысли Технику сразу стало легче.
Ночью он улетел. А в России продолжали раскручивать клубок. В Якутске, кроме Шаповала были задержаны еще двое жителей, тайно снимавших на видео работу группы технической службы ФСБ, а в зоне отчуждения рядом с Ашулукским полигоном, прямо в степи, нашли оборудованный по всем правилам конспирации наблюдательный пункт. В Мурманске и Красноярске зашевелились находящиеся «под колпаком» агенты ЦРУ, начались активные перемещения по области, пошли зашифрованные звонки в Москву. Вдобавок за последние восемь – десять дней было зафиксировано более десяти тысяч попыток взлома серверов шифросвязи ФСБ и Министерства обороны. Необычайный всплеск хакерской активности совпал с началом операции «Сеть», и это тоже не было случайностью…
Говоря по-русски, «знает кот, чью сметану съел».
По предложению Евсеева, комиссия направила доклад на имя Президента о возможной причастности США, а в частности их Центрального разведывательного управления, к крушениям наших ракет. Буквально на следующий день трое американских дипломатов в Москве – сотрудники политического отдела – получили официальное уведомление о нежелательности их дальнейшего пребывания на территории РФ с требованием покинуть территорию страны в двадцать четыре часа. Министр иностранных дел в интервью «Российской газете» объявил о переносе октябрьского саммита США – Россия на неопределенный срок. Вполне возможно, намекнул он, саммит не состоится нигде и никогда. Но это зависит не от нас, а от американской стороны.
Это был полноценный политический скандал.
По большому счету, двум государствам оставалось только отозвать своих послов, после чего можно было ожидать официального объявления войны. По крайней мере холодной.
Глава 12
Сплошные непонятки
Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ
14 сентября 2011 г.
Любое обострение международных отношений влечет повышенное внимание заинтересованных правительств к разведке. Ничего удивительного, что русский отдел стал самым востребованным в Центральном разведывательном управлении. И что в нем немедленно было собрано расширенное оперативное совещание, которое открыл шеф русского отдела Мэл Паркинсон.
– Высшее руководство США желает знать, что происходит с русскими ракетами, – начал он. – Целая серия катастроф исключает их случайный характер. Более того, заставляет задумываться над их причинами…
Паркинсон любил все раскладывать по полочкам. Длинный указательный палец смотрел в потолок, под седыми бровями поблескивали серые внимательные глаза. Невозмутимостью он был похож на старого английского дворецкого из анекдотов. «Прошу прощения, сэр. Я только что обезоружил двух грабителей в вашей спальне. Прикажете подавать чай?..»
Но старина Мэл заметно сдал за последние годы. Возраст. Трудные времена. Чертова работа. Самый напряженный национальный сектор в управлении. А сейчас это напряжение увеличилось в десять раз. Пальцы заметно подрагивали, веки покраснели от бессонницы, под глазами набрякли мешки.
– Русские решили, что это наша работа. Возможно, сыграло свою роль усиление активности нашей агентурной сети. Москва отреагировала очень болезненно. Октябрьская встреча на высшем уровне сорвана, несколько наших дипломатов высланы из страны. Даже раскрытие «Зенита» в свое время не спровоцировало такого демарша…
Паркинсон раздвинул в улыбке бледные губы.
– Мы находимся в более выгодном положении, чем наши коллеги в Москве. Поскольку точно знаем, что США не имеют отношения к катастрофам. Но тогда кто?
Мэл Паркинсон обвел взглядом участников совещания. Кроме руководителей служб русского отдела – Барнса, Канариса, Фьюжна сюда были приглашены главный технический консультант ЦРУ профессор Кольбан и заместитель директора Национального разведывательного агентства Боб Феллман. Потому совещание и называлось расширенным.
В кабинете было душно. Сухой, как щепка, Паркинсон, похоже, не потел даже в сорокаградусную жару. Зато легко простужался. Поэтому кондиционер работал на самой малой мощности, лишь обозначая прохладу.
– Итак. Наша задача, господа, как можно скорее найти ключ к вышеозначенной проблеме. Это имеет большое политическое значение. Очень большое. Какие будут соображения?
– Проблема может быть искусственной, мистер Паркинсон, – первым подал голос Эл Канарис, руководитель аналитического отдела. Белый хохолок, обычно торчащий над его высоким лбом, от жары поник и прилип в виде загогулины над правой бровью. – Здесь явно не сходятся концы с концами… Похоже на провокацию, сэр.
Сидящий напротив него, через стол, профессор Кольбан выдавил что-то вроде: «Фух!»
– В семидесяти процентах случаев речь идет о технике давно и хорошо опробованной, – продолжал Канарис, бросив на профессора испепеляющий взгляд.
Кольбан ответил своей обычной ядовитой улыбочкой. Это он придумал для коллеги шутку: «Как вы совмещаете работу в ЦРУ с руководством “Абвером”?»
– Та же «Р-36» принята на вооружение в 1988 году. Больше двадцати лет с ней не возникало проблем, а сейчас одно ЧП за другим. Раз мы здесь ни при чем, то…
Канарис развел руками.
– Такого просто не бывает!
– Конкретнее. Какова цель провокации? – спросил Паркинсон.
– Знаете, как бывает в боксе? Спортсмен демонстрирует свою беспомощность, усталость, открывается и тем провоцирует противника на атаку. А сам – раз! И наносит встречный хук – нокаут, чистая победа!
– Вы хотите сказать, что русские имитируют проблемы со своим ракетным щитом, чтобы вынудить нас сделать какой-то шаг? – угольно-черное лицо шефа оперативной службы Фьюжна блестело от пота, и он промокнул его большим клетчатым платком. – Например, начать ядерную атаку и получить ответный удар?
На этот раз Кольбан откровенно хихикнул, Барнс его поддержал, даже Паркинсон улыбнулся.
– Я бы не стал исключать такого варианта, – невозмутимо продолжил Канарис.
– Но катастрофы ракет подтверждены независимыми источниками и объективными данными – их обломками! – рявкнул Фьюжн.
– Не говоря о том, что это просто глупость, – сказал Кольбан.
Канарис надулся.
– Я только высказал свое мнение!
– Спасибо, Эл, мы его ценим, – кивнул Паркинсон и перевел взгляд на замдиректора НРА.
– Я пригласил ведущего научного специалиста космической разведки мистера Феллмана, которому есть что сказать по данной проблеме. Прошу вас, Боб.
