лошадей и «без передышки… скачут дальше». Это был гром и молния на копытах.
Каждая дорога, выходившая из Ханбалыка, называлась по провинции, в которую вела. На расстоянии двадцати пяти миль гонцы встречали «почту с лошадьми», а также «очень большой дворец… где гонцы и свита знатного господина могли достойно отдохнуть, и в этих гостиницах имеются очень богатые постели с богатыми шелковыми одеялами и все, в чем нуждаются утомленные гонцы». Даже король, посещая эти отдаленные дворцы, находил там все удобства, заявляет Марко.
Главной обязанностью почтовых станций было обеспечивать сменных лошадей: каждая держала наготове не менее четырехсот свежих скакунов, «чтобы они могли там спешиться, оставить усталых лошадей и получить свежих».
По оценке Марко, эта сложная система с множеством взаимосвязанных частей работала безупречно, передавая информацию на огромные расстояния, между различными культурами и языками. «Таким образом это устроено во всех главных провинциях и царствах, в городах и владениях, вплоть до границы соседних областей». Даже вдали от главных дорог Хубилай-хан учредил маленькие почтовые станции, разделенные, в отдаленных местах, расстояниями в тридцать пять – сорок миль. По словам Марко, по стране рассеяны десять тысяч таких почтовых станций, выстроенных за счет хана, и каждая роскошно обставлена и может держать около двадцати лошадей. Эти станции давали безопасный приют и скороходам, которым поручено было доставлять важные известия тем или иным адресатам. К такому поручению полагался особый костюм: «Они носят большие широкие кушаки, и на них большие шары, или бубенцы, так что их всегда можно слышать издалека».
Марко близко познакомился с этими удивительными почтовыми станциями. Он рассказывает: «Когда король желает послать гонца с письмом, письмо вручается одному из бегунов, и тот бежит с большой скоростью, но не далее трех миль… другой, ожидающий в конце этих трех миль, издали слышит звон бубенцов и заранее готовится. Как только первый подбежит, он берет у него то, что тот несет, и берет маленький билет, который вручает ему пославший письмо, и тоже пускается бежать, и пробегает еще три мили, и делает так же, как первый. И скажу вам, что таким образом великий владыка получает новости с расстояния в десять дневных переходов за один день и одну ночь, потому что они бегут не только днем, но и ночью».
Для сообщения на большие расстояния гонцы брали специально обученных лошадей. «Конные посланцы доставляют великому владыке известия из любых мест, где начался против него мятеж». У каждого такого гонца был при себе опознавательный знак в виде таблички с изображением сокола – «билет на экспресс». Гонцам «для их нужд дают только хороших и свежих лошадей. Они берут коня на почтовой станции, где его держат наготове, а если их двое, они выезжают из того места на двух конях, сильных и быстрых», а на следующей станции «находят [других] лошадей, свежих, отдохнувших и быстрых».
Марко превозносит эту систему как образец эффективности. «Они скачут так быстро, что не дают себе отдыха, и, едва сев в седло, пускают коня вскачь, и скачут галопом, пока не доберутся до следующей почты; и там они находят других коней и людей, готовых их сменить, и сколь возможно быстрее садятся на коня и пускаются в путь. И так продолжается до вечера. И таким образом, – заключает Марко с откровенной гордостью и удовлетворением, – гонцы проезжают двести пятьдесят миль в один день, чтобы быстро доставить великому владыке вести из отдаленных мест, а когда есть нужда, делают и триста миль. А если случай очень серьезный, они скачут ночами, и, если луна не светит, люди с почты бегут перед ними с факелами до следующей станции».
Марко делится с читателями и еще одной достойной восхищения особенностью державы Хубилай-хана. Ряды высоких деревьев отмечали прямые дороги, по которым скачут гонцы Хубилая, и легко представить себе, как любовался их видом сам Марко, проезжая тем же путем не столь торопливо. «Они (деревья) так велики, что их легко заметить издалека, – описывает он. – Великий хан повелел сделать так, чтобы каждый мог видеть дороги, и купцы могли отдыхать в тени, и чтобы они не теряли путь ни днем ни ночью, когда проходят через пустынные места». На основании собственного опыта Марко называет эти деревья «большой помощью и удобством для путников и купцов, которые не могли бы держаться дороги, если бы не эти деревья». Было в них, по словам Марко, и еще одно удивительное достоинство: «Великий хан сажал их (деревья) с большой радостью, потому что его прорицатели и астрологи говорят: кто сажает деревья, живет долго».
Среди похвал практическим достижениям монголов Марко находит время похвалить рисовое вино, вскипяченное и приправленное пахучими специями. Он говорит, что «оно так ароматно, как никакое иное вино в мире. Оно прозрачно и красиво. И человек пьянеет от него скорее, чем от других вин, потому что оно очень горячо». Легко вообразить, как опьяненный молодой венецианец блаженно восхищается гонцами Хубилай-хана, его деревьями и прочими чудесами его державы – например вечно горящим камнем.
Повсюду в Китае Марко натыкался на «большие черные камни, которые добывают из жил в горах и которые горят, как поленья». Повсюду люди пользовались ими. «Они поддерживают огонь лучше, чем какое-либо дерево, – замечает он. – Если положить их в огонь с вечера и они хорошо разгорятся, то будут гореть всю ночь, и утром еще что-то останется». Эти черные камни давали стойкий сильный жар. Они были столь полезны, что подданные Хубилай-хана часто отказывались от дров, которые были в дефиците. «Так велико множество народа, и печей, и бань, которые постоянно обогреваются, что дерева для них не хватило бы», – особенно в стране, где каждый моется три раза в неделю, а зимой каждый день, если есть возможность, – в разительном контрасте с монголами и венецианцами.
Распространенные повсюду черные камни, позволявшие готовить, обогревать и топить бани, были каменным углем – этот источник энергии использовался в Китае уже по меньшей мере тысячу лет. Однако в Европе использование каменного угля вместо дров было практически неизвестно. Существование этого черного рыхлого углистого вещества временами отмечалось на протяжении западной истории от римской оккупации Британии до времен Марко Поло, но только в XVIII веке уголь стал в европейских странах обычным источником энергии.
Подобные штрихи в описаниях Марко показывают роскошные владения Хубилай-хана не застывшей в неподвижности сказочной страной дикарей, но жизнеспособным государством, постоянно остающимся начеку, – вечно бодрствующей империей, где быстроногие гонцы скачут и ночами, их путь отмечен надежным строем деревьев и мерцающими огоньками факелов. Что могла противопоставить такой
