— Да вон стоит за углом, — показал Сергей пальцем.
К перекрёстку возле Дома художников подъехала машина, и из неё вышли двое.
— Вон они, — сразу показал пальцем Сергей и стал трогаться, чтобы подъехать.
— Вон тот в кожаном пиджаке Парский, — с какойто ненавистью проговорил Саша, показывая пальцем.— Я ж говорил, приведёт с собой кого-то. Не знаешь его, Виталь?
— Не, не знаю. Но щас выясним, — ответил Вита
лий, рассматривая крепкого парня. Хоть лицо его и
показалось ему знакомым, с ним он нигде раньше не встречался.
Микроавтобус подрулил к стоявшим на дороге Пар скому и этому незнакомцу, и все высадились прямо на проезжей части.
— Ну чё, принёс деньги? — сразу резко спросил вышедший первым Сергей, оглянувшись на Виталия.
— Да ты подожди, разогнался, — грубо осадил его светловолосый парень, — деньги тебе…
— А чё? Он нам должен, у нас все бумаги есть. Нотариально всё оформляли, — стал объяснять Сергей, но
уже не таким повышенным тоном.
— Да ты эти бумаги знаешь куда можешь себе засунуть? — опять грубо бросил спортсмен.
— Зачем себе? — спросил Виталий спокойно и кивнул на Парского. — Ему засунем. Он же должен.
— А ты кто такой?! — надвинулся на него спортсмен. — Я Серёга Утюг. Слышал нет? А ты кто? Кто у тебя крыша?
Его лицо при этом было не злобным, но очень уверенным. Сразу было видно, что он не из милиции. Но и не из уголовников, это Виталий понял сразу. Красавец, со светлыми вьющимися волосами и притягивающий
взгляды проходящих мимо женщин, не имел отпечатка отбытого срока на лице и во взгляде. Да и его крепкая тренированная фигура в спортивной одежде говорила сама за себя. Чисто спортсмен.
— Я сам крыша? — ответил Виталий, спокойно глядя ему в глаза.
Утюг сразу замолчал, разглядывая его. Он наверняка знал, что на такие стрелки старшие крышевые обычно не ездят. Поэтому и разговаривать сразу начал обычным нахрапом, как почти всегда поступали представители спортивных группировок. Но когда услышал, что перед ним кто-то из старших, который приехал на стрелку сам, благоразумно решил промолчать.
— Это не подделка, всё официально оформляли,— показал Утюгу бумаги Серёга и кивнул на Парского. — Да он и не отрицает ничего. — Он повернулся к должнику; — Ты ж вот недавно нам сказал, когда мы к тебе домой приезжали, что отдашь всё. Ты сейчас уже должен был с деньгами приехать.
Утюг, изучающий взглядом Виталия, лишь мельком взглянул на бумаги, которые показывал ему Серёга. А Виталий смотрел, как со стоянки офиса выезжают машины его брата и Василевского. Когда они уехали, он сказал:
— Пойдём в офис, сядем, поговорим. Чё здесь на дороге стоять?
— А где ваш офис? — спросил Утюг.
— Да вот он, — показал Виталий на здание.
В кабинете Серёга сразу принялся наезжать на Парского, который уже выглядел неуверенно и только оправдывался.
— Ну и чё? И теперь ты отпираться будешь? — рычал на должника Серёга. — Чё ты там тогда не отпирался? Когда мы у тебя дома разговаривали?
— Так вы приехали втроём тогда. Что я мог ещё ска зать? — развёл руки Парский и покосился в поисках поддержки на Утюга, который молча сидел за столом и бегло изучал бумаги по его долгу.
Виталий внимательно следил за реакцией Утюга. Видно было, что бумаги он не читает, а думает, что предпринять.
— Такты чё, хочешь сказать, что мы тебя заставили, что ли, долг признать? — возмутился тем временем Серёга. — Мы ж тебя и пальцем не тронули. Там же жена твоя была, всё видела.
— Так вот именно что жена. Я за неё испугался и сказал, что всё отдам, — испуганно говорил Парский.
— И у натариуса мы тебя заставили?! Да?! И договора все эти левые?! — подключился к наезду Саша.
— Да я… — начал было Парский, положив руку на сердце, но его перебил Утюг.
— Ладно, — сказал он, положив бумаги на стол.— Вопрос скользкий. Эти бумаги ещё проверить надо. Давайте на завтра стрелку набьём, человек посмотрит эти бумаги.
— Да без проблем, — сказал Серёга, уверенно посмотрев на Виталия. — Там всё чисто с документами. Сам нотариус, если чё, подтвердить может. У них там в книжке ж всё отмечается…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Где встретимся? — не слушая Серёгу, перебил Виталий, глядя на Утюга.
— Давайте у нас на стоянке, на Октябрьской. Часа в три. Нормально? — сказал Утюг.
Теперь Виталий понял, что этот Утюг представлял как раз спортсменов, но отступать в любом случае не собирался.
— Давай, до завтра, — не колебаясь, ответил Виталий и пожал ему руку на прощание.
Когда он наконец приехал в Галёнки, Саша спала. Он не стал её будить и рассказал Ткачу обо всём, что происходило в городе.
— Банзай теперь положенец? — переспросил Ткач, качая головой и поднимаясь с дивана. — Ну-ну. Это Билл всё воду мутит, своего опять поставил, взамен Севостьяну.
Виталий не стал говорить ему, что Банзая поставил не Билл, а Воры. Для Ткача главным виновником всех бед в любом случае теперь будет Билл. И по нему видно было, что хоть он и скрывает свою злость, но он был вне себя. Раздражать его лишний раз не стоило. Встав, Ткач заходил по комнате с сосредоточенным лицом. Видя его глаза, каждый раз, когда он доходил до противоположной стены и разворачивался, Виталий ждал, что сейчас последует удар по стене и раздастся злобный голос: «Убить Билла!» Но Ткач молчал. Виталий посмотрел на спящую Сашу и сказал:
— Да тебе-то разница какая, что Севостьян, что Банзай? Банзай даже и лучше, он на тебя кидаться не будет.
— Пока Билл жив, кидаться будут все, — возразил Ткач на удивление спокойным голосом. — Севостьян, в первую очередь, он от Билла щас полностью зависит, после того как по башке получил. Без его поддержки Севостьяну пи…дец придёт. А Билл знает, что я его завалю, если меня не завалят. Он уже Севостьяна на меня зарядил, сто процентов.
Виталий промолчал в ответ. Он смотрел, как потягивается, просыпаясь, Саша. Ткач уловил его взгляд на неё и сказал, направившись к двери:
— Ладно, я пойду в лес прогуляюсь. Оставлю пока вас, молодых. А то вам и встречаться-то больше негде.
Виталий благодарно посмотрел на него. Он думал, что Ткач уже окончательно прекратил свои интимные отношения с Сашей, раз так свободно доверяет её ему и оставляет их наедине. Саша увидела сидящего на стуле Виталия и смущенно закрылась одеялом, улыбаясь. Ткач открыл дверь и стал выходить.
— Только ты недалеко, пап, — сказала ему Саша.
Он обернулся и, многозначительно посмотрев на неё, сказал:
— Да я здесь, рядом. Часа два проветрюсь, воздухом подышу.
Когда дверь за ним закрылась, Виталий встал и, проводив взглядом ушедшего за огород Ткача, закрыл дверь на крючёк и подсел к Саше. Она подняла на него взгляд и обняла его.
Тяжело дыша, они лежали рядом на постели, накрытые по пояс одеялом. Голова Саши была на груди Виталия, а распущенные волосы почти полностью накрывали его торс. Он обнимал её одной рукой и смотрел в потолок счастливыми глазами. Но когда немного отдышался, его взгляд стал задумчивым. В голове опять встала картина, которая и раньше не давала ему покоя.
он тихо проговорил серьёзным голосом:
— Всё время хотел тебя спросить, да никак не решался. Как ты могла переспать с ним? Он же твой отец?
— Да я его не воспринимала никогда как отца,— даже не пытаясь отрицать, ответила Саша, не поднимая головы. — Я ж его с детства не видела. А он когда освободился в девяностом, мне шесты щцать лет уже почти было. Представь? Пришёл в дом такой сильный мужик, которого я даже не помнила. Его все уважают, слушают, советуются. Все идут за помощью. Положенец… Как тут не влюбиться?
Виталий немного помолчал и спросил:
— Он что, тоже тебя, выходит, как дочь не воспринимал?
— Наверное, — пожала оголёнными плечами Саша. — Он же тоже меня с детства не видел.
Виталий поднял её и, посмотрев прямо в глаза, спросил серьёзно:
— Больше этого не повторится, Саш?
— Нет, — уверенно покачала головой она, спокойно выдержав его пристальный взгляд. — Мы уже всё решили с ним. Надо жить по-человечески.
