— Вы уверены? — спросил Шефченко улыбнувшись.
Виталий тоже улыбнулся в ответ и показал на свою машину.
— Это самая мощная машина в городе. Банзаевская «Супра» тут не пляшет.
— Мало иметь мощную машину, нужно ещё уметь на ней ездить, — сказал Шефченко с улыбкой и, махнув рукой Виталию и остальным парням, сел в машину и уехал.
— Да он уделает тебя, Виталя, лучше не спорь с ним, — сказал Дон, подойдя поближе. — Если с трассы не уберёшься, так бабки проиграешь.
— Да я знаю, — ответил Виталий, провожая взглядом машину гонщика. — Но попробовать-то хочется. Прикинь, если бы я его уделал? — мечтательно произнёс Виталий.
Дон только усмехнулся. Подошли тоже улыбающиеся Лёс и Слава. Виталий сразу спустился с небес и сделал серьёзное лицо.
— Так, ну ладно, — сказал он, смотря на пацанов.— Лёс, ночью проедьте по Междуречью, перебейте стёкла в машинах. В каждом дворе штук по несколько. А то народу там на стоянку ходить далеко. Дон, ты пока тут побудь, пока найдём охранниками, кого посадить. Места много, тут и жить можно.
Дон согласно кивнул. В комнате охраны и в одном из кабинетов стояли диваны, и было где спать.
Мартын с Канталом ехали не по делам своего старшего Ильича, как сказали Виталию, а напились на радостях и поехали ещё за водкой. Веселье продолжалось, и думать о делах им не хотелось. Но когда их, виляющих по дороге на «Цедрике», догнала машина ГАИ и сидящий на пассажирском сиденье инспектор палочкой указал им на обочину, Мартын сразу немного протрезвел и сказал сидящему за рулём Канталу:
— Надо свали вать. Это ж те, которые нас на арестуху сёдня поставили. Виталю нельзя подставлять.
— Ну-у, — подтвердил Кантал и надавил на газ.
Мощный «Цедрик» сразу начал набирать ход, и гаишники на своих «Жигулях» стали быстро отставать.
Но у них было одно преимущество, и они сразу им воспользовались. Менты сделали предупредительный выстрел в воздух и закричали в мегафон:
— Белый «Цедрик» без номеров, немедленно остановиться. Немедленно остановиться, открываю огонь на поражение.
— Сворачивай, сворачивай на Доса! — кричал Мартын.
Кантал резко вывернул, и машина ГАИ проскочила поворот. Но менты резко остановились, сразу стали стрелять.
Канталов пригнулся и надавил на торморза. Пули попадали прямо в кузов, одна прошла через его дверь и застряла в приборной панели.
— Валим, быстрее в парк! — командовал Мартын, открывая дверцу.
Кантал выскочил следом, и они помчались бегом в сторону парка, хорошо слыша приближающуюся сирену гаишников. Менты даже не успели увидеть, что они заскочили в парк. И когда они подъехали, простреленный в трёх местах «Цедрик» был уже пуст. Посмотрев вокруг в поисках беглецов, они начали осматривать машину.
Искать охранников, чтобы им ещё и платить деньги, Виталий не собирался. Первым делом он проехал по тем должникам, с которых брать было нечего. В коммерции часто бывало так, что люди брали деньги в долг и открывали свои предприятия. А прогорая, теряли почти всё, иногда даже и семью, которую больше нечем было кормить. И ещё и оставались с долгами. Те коммерсанты, которые обращались к Виталию затем, чтобы он выбил с них деньги, ставили на своих должниках крест, потому что брать с них было вообще нечего. Эти банкроты часто проживали с престарелыми родителями, потеряв даже свою квартиру, а иногда и спали прямо на рабочем месте, там, куда им удавалось устроиться на работу. Вот по ним-то и проехал Виталий в первую очередь, ведь эти должники оставались должны теперь ему. Но не застав никого из них на месте, он вдруг вспомнил про Наума, который был обязан ему своими яйцами. И он сразу, не задумываясь, поехал к нему.
На звонок Наум дверь сразу не открыл. Он посмотрел в «глазок» и спросил боязливым голосом:
— Кто это? Вам кого?
— Открывай давай. Щас узнаешь, кто это, — негромко, но грубо ответил Виталий. По голосу из-за двери слышно было, что ловелас до сих пор боится, что кто-то придёт за его яйцами.
— Я вас не знаю. Почему я должен вам открывать?— спросил Наум ещё более запуганным голосом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Потому, что если щас не откроешь, то я тебя поймаю и яйца точно вырву. В прошлый раз пожалел тебя на сопке любви, теперь вырву тебе их прямо на улице, если щас не откроешь. Или отстрелю, на х…й, — грубо сказал Виталий и, поняв, что он немного переборщил, сказал более успокаивающим голосом: — Да открывай, не бойся. Разговор есть.
За дверью ещё немного помолчали, и замок в двери начал поворачиваться.
«Уговаривать» Наума долго не пришлось. Он был дома один. Его гражданская жена Оля, с которой иногда теперь кувыркается Дон, по его словам, была где-то у соседки. И Виталий, не стесняясь особо в выражениях, рассказал ему, насколько необходимо Науму дежурить по ночам на его стоянке. Для начала ночь через ночь, а потом, когда остальные должники найдутся и приступят к отработке долгов, то график упростится. Наум согласился сразу. На лице его до сих пор остались следы от того избиения на сопке. И упоминание об оставленном ему достоинстве сделало своё дело. Виталий решил поощрить его рвение помочь добрым людям и дежурить на стоянке безвоздмездно в свободное от дневной работы время. И когда они выходили из подь-езда, сказал ему:
— А будешь себя хорошо вести, можешь тогда с тёлками куражиться дольше. А то у тебя пост затянулся, походу. Да?
— Д-д-да, — ответил Наум, дрожащим то ли от страха, то ли от радости голосом.
— Ну вот, — хлопнул его по плечу Виталий. — Теперь можешь продолжать гулять, с кем хочешь. Только жену того мусора не трогай, может, он ещё пригодится.
Наум, только сейчас узнавший, по чьей милости он тогда чуть не лишился своего достоинства, остановился и встал как вкопанный. Виталий развернулся и сказал ему:
— Ну поехали. Чё ты встал? Я ж сказал, теперь можешь куражица с тёлками дальше. Только с замужними смотри поаккуратнее теперь. По ревности не только яйца оторвать могут.
Лёс со Славой и Серёгой разбивали трубами стёкла машин во дворе доыма на Междуречье. Лёс уже подбегал к другой машине, когда, услышав шум во дворе, на балконы стали выбегать люди и кричать:
— Что вы делаете?! Милиция!!! Милицию вызовите, у кого телефон есть11!
Парни, как по команде, сразу вскочили в машину вместе с Лёсом и тут же поехали. Сидящий за рулём Слава оглянулся на кричащих людей и сказал:
— Всё, здесь паливо. Поехали лучше возле цирка подолбим, там тоже будут на стоянку ставить.
Когда Виталий с Наумом заезжали на стоянку, пацанов там ещё не было. Район Междуречья был довольно большим, и Виталий подумал, что, скорее всего, они решили проехаться по всем дворам Междуречья, откуда было только три выезда.
— Вот уроды, — выругался Виталий. — Заставь дураков богу молица… Щас точно свяжут.
— Что? — не понял Наум.
— Ничё, — просто отрезал Виталий, выходя из машины. — Значит, смотри. Территория большая, и собак нет. Так что не спать здесь. Ты в электрике разбираешься? Надо прожектор сделать вон на тот дальний забор.
Виталий показывал ему прожектора на крыше здания и тут заметил, что в комнате охраны никого нет. Свет горел, но там никого не было видно. Он заглянул внутрь через окно и, не увидя никого на диване, удивлённо спросил у кого-то:
— А где Дон?
Наум подумал, что это его спросили об этом, и стал тоже заглядывать в окна. Виталий недоумённо пожал плечами и пошёл обходить стоянку, сказав ему:
— Ты посмотри здесь. Может, в кабинетах где или в гаражах.
Наум зашёл внутрь. Здание было одноэтажное, и, помимо большой комнаты охраны, кабинетов было только два, да и то один был завален запчастями, на которые он сразу и наткнулся при осмотре.
— Дон! До-он! — кричал Виталий, идя по стоянке и смотря вокруг.
— А-а-а, су-у-ка-а! — раздался взбешённый крик Наума. Виталий сразуразвернулся и быстро пошёл назад кзданию, откуда, помимо злобного рачания, доносились ещё и звуки начавшейся борьбы. Первой мыслью было, что Наум нашёл Дона и, узнав его, решил отомстить за свои чуть не отрезанные яйца и разбитое лицо. И когда в пылу борьбы оттудадонёсся разьярённый крик явно напрягающегося в борьбе Дона: «Ты чё, сука!», Виталий уверился в своей догадке и со всех ног понёсся туда. Но картина, которую он застал, вызвала у него только смех. Прямо на пороге первого кабинета, где уже горел свет, Наум боролся с совершенно голой девушкой и таким же голым Доном. И не нужно было присматриваться, чтобы разобрать, что эта девушка была та самая Оля, жена Наума.
