– Вы и полиции так скажете? – вежливо поинтересовалась Анна.
Толстяк, будто опомнившись, затряс головой, потом с силой вытер вспотевший лоб растопыренной пятерней и с испугом уставился на Анну.
– Вы не так меня поняли, – сказал он вкрадчиво и нервно облизнул пересохшие губы. – Старик достаточно пожил и при жизни ни в чем себе не отказывал. – В подтверждение своих слов толстяк мотнул головой в сторону богато сервированного стола, который Анна заметила только теперь. Деликатесы на этом столе существенно отличались от скромного ужина в маленьком домике. Пармской ветчины, например, там точно не подавали.
– Вы ж аскет, – с усмешкой напомнила Анна. Свен отмахнулся от ее слов, как от жужжания мухи. Анну осенило: – Вы всю жизнь ему завидовали! Бедняга!
– Не сметь! – снова завизжал толстяк. – Чему тут завидовать? Старый хрыч сидел тут один как перст, словно паук в своей паутине.
– Стол накрыт на троих, так что он не был так уж одинок, – поддела его Анна. Ей почему-то нравилось его злить, только так она могла восстановить какое-то подобие справедливости. Мистер Неро не нравился ей, но Свен и его жена нравились ей еще меньше. Она припомнила атмосферу в его домике, застойную и мерзкую, как вода в унитазе, пропитанную тщательно скрываемой завистью. Что-то с ними было не так. Пэт обожала мужа, это очевидно, но отчего-то ее любовь внушала чувство неловкости. Свен, кажется, был хорошим врачом, но в это как-то слабо верилось. Да еще сумасшедшая старуха и слуги, похожие на циклопов-великанов из древнегреческого эпоса… Хозяин замка с его причудами, по крайней мере, имел цель и достаточно воли, чтобы двигаться к ее воплощению, а чету Свенов трудно было даже представить под этими сводами.
Не глядя на Свена, Анна подошла к столу и обошла его кругом. Под ногой хрустнуло стекло. Девушка нагнулась над осколками упавшего бокала. На столе стоял его брат близнец, наполненный густым темным вином. На прозрачном хрустале остался след розовой перламутровой помады. Еще один бокал был девственно чист – из него не пили.
Свен, должно быть, внимательно следил за ней, так как тут же подал голос:
– Вот до чего он докатился: поил дешевую шлюху коллекционным вином!
– Вы говорите о Дарье, секретарше? – Уточнила Анна, продолжая разглядывать бокалы.
– Секретарша! Ха! Скорее, комнатная дрессированная собачка, все по команде: «сидеть», «лежать». – Он снова захохотал, показав неожиданно крупные, желтоватые зубы. – Сколько их тут перебывало, ууу… – Он пренебрежительно махнул рукой.
На Анну его откровения не произвели впечатления, и мнения своего она не поменяла. Девушка снова уставилась на стаканы на столе, потом перевела взгляд на старинную бутылку. Какая-то мысль вертелась в голове. Она пыталась припомнить, пахло ли от умирающего алкоголем? Кому предназначался третий бокал? Ей самой? Но почему тогда ужин начали без нее? Если же нет, то кто этот таинственный третий гость?
Так ничего и не решив, она отошла к противоположной стене и выглянула в распахнутую настежь балконную дверь. Свешивающиеся с карниза побеги плюща болтались перед лицом, как маятники. Балкон – это громко сказано, всего-то узкий каменный выступ, огражденный низкой чугунной оградой в замысловатых завитушках. Перила доходили Анне почти до груди, но взрослому мужчине были по пояс.
Какая-то длинная нитка трепыхалась на ветру, зацепившись за загогулину. Анна наклонилась вперед, чтобы снять ее.
– Что вы там ищете? – нервно окликнул ее Свен.
– Не знаю, – честно призналась Анна и, не спеша, обернулась. – Может, Дарью? Вы ее не видели?
– Еще чего! Вам-то она зачем?
– Похоже, она последняя, кто видел вашего бат… тестя живым. – Анна кивнула на бокал со следами помады.
Свен вдруг покачнулся, всколыхнув огромный живот, и едва не плюхнулся на толстую задницу. Он взмахнул рукой, пытаясь удержать равновесие, и тяжело повис на стальной двери огромного сейфа. Похоже, он и сам не ожидал что она вдруг откроется, его круглая физиономия вытянулась, всем телом он подался вперед, но что-то заставило его отвести взгляд и снова посмотреть на Анну.
Глаза девушки мерцали странным, голубоватым светом. Завороженный им, Свен не мог даже моргнуть. На лице появилось глуповато-блаженное выражение, зрачки расширились, взгляд сделался пустым. Щеки мужчины побледнели, правое веко задергалось. Анна сосредоточенно смотрела на его переносицу, время от времени брезгливо морщась. Толстяк вызывал у нее большие подозрения, такому спихнуть старика с балкона – раз плюнуть. Нужна была информация и девушка не нашла другого способа ее получить.
Читать мысли людей нелегко, еще сложнее забраться внутрь черепной коробки. То ли дело муравей. Здесь все просто и ясно: беги… тащи… кусай… У человека мыслей – немерено. Разобраться в этой куче воспоминаний, образов, страхов и надежд куда трудней. Куча Свена вдобавок сильно воняла. Ну, что-то вроде плохо убранного вокзального туалета. Да и не куча это была, так, бугорок. Мысли ворочались медленно и как бы через силу, но были так невнятны, что Анна не всегда понимала, что к чему. Она увидела себя его глазами: попа, грудь и две светящиеся точки – Анна не сразу сообразила, что глаза, – остальное убогий мозг отбрасывал за ненадобностью. «Хороша же я, слов нет», – пробормотала девушка, усмехаясь. Преодолевая отвращение, она попыталась заглянуть в самые потаенные закоулки этого мутного сознания, но не успела – взгляд Свена стал стекленеть, еще чуть-чуть и процесс может стать необратимым. Проще говоря, толстяк навсегда превратится в идиота (в медицинском значении этого слова). Анна преодолела искушение довести дело до конца – там, в общем-то, немного оставалось – и «вынырнула» на поверхность, судорожно вздохнув.
Толстяку понадобилось больше времени, чтобы выйти из оцепенения. Придя в себя, он удивленно покрутил головой, морща лоб и часто моргая, будто пытаясь что-то вспомнить.
– Вы что-то сказали? – слегка заикаясь, спросил он, удивляясь тому, что наглая иностранка теперь внушает ему почти панический ужас.
– Я спрашивала, не встречали ли вы Дарью, когда поднимались сюда?
– Никого я не встречал.
– Странно…
– Ничего странного не вижу.
– Да? А я вижу. Они ведь только начали ужин, когда это… произошло. И она должна была сидеть за столом.
– А где доказательства? Может, она уже наелась до отвала и пошла баиньки?
– Тарелки пусты. Блюда нетронуты. Только вино разлито по бокалам.
– Я вижу только один бокал, – блеснул Свен наблюдательностью.
– Второй – на полу, разбит вдребезги.
– И что это значит?
– То, что мистер Неро держал его в руке, когда что-то… произошло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
