— Да, да. Все уже оплачено. Гроб из налового дерева и место на городском кладбище. Надгробие готово. Оплачены восемнадцать плакальщиц. Два наших самых печально выглядящих возницы уже готовят конный экипаж. Лучшие венки. Два псалма выбраны и испробованы. Их будет петь хор из Театрикалы. Так, вроде все в порядке.
— Хорошо. И все это уже оплачено?
— Да, сэр.
— Я видел Вас на улице сегодня утром, — сказал Эндор.
— Вполне возможно, сэр, — согласился он, — смерть все время рядом. Она охотится за нами, так сказать.
— Знаком с этим не понаслышке, — улыбнулся Тит.
— Это никогда не было тайной. Она настигается нас повсюду, где сама этого захочет. В мире есть столько способов умереть.
— Возможно. Ладно, церемония выглядит хорошо подготовленной, и я благодарен Вам за это. Я хорошо его знал, — Эндор посмотрел на его реакцию. Ничего не произошло. — Великолепные поминки. Вот эти псалмы будут исполнены?
— Да.
Эндор изучил листы.
— Я хотел бы взять часть расходов на себя, — наконец сказал он. — Как я говорил раньше, я хорошо его знал.
— Госпожа Залид уже оплатила все.
— Госпожа Залид? — прошептал Тит. — Могу я взглянуть на надгробную надпись?
Клотен протянул ему пикт.
— Такая ужасная смерть, — проговорил он. — Быть убитым подобным монстром. Трон, я и не знал, что на Кароскуре водятся такие звери. Подумать только!
— Да уж, — ответил Эндор.
Он посмотрел на пикт. На надгробии было вырезано его собственное имя.
В переулке Алхимиков было тихо этой ночью. Стоя под непрекращающимся снегом, он стучал в дверь до тех пор, пока адепт не отпер ее.
— Я же сказал сегодня ночью! — вспылил Эндор. — Сегодня!
— Вы опоздали, — ответил адепт.
— Просто скажи мне, что ты нашел, — отрезал Тит. Он чувствовал себя паршиво и был не в настроении тратить время на ерунду.
— Я раскопал кое-что. Это зуб заурапта, такой же, как и ваш, с Бронтотафа.
Эндор присоединился к очереди у входа в Театрикалу. Увертюра только что началась, и окна омывались пульсирующим золотым светом.
— Где-нибудь в центре, — сказал он девушке-кассирше, протягивая деньги.
— Вы в порядке, господин? — спросила она.
— Все хорошо.
Эндор арендовал бинокль, купил программу и стакан жойлика и поспешил на свое место.
Стены багрового пульсирующего зала были похожи на перекачивающую кровь плоть, красную и темную. Чтобы протиснуться к своему месту, Эндору пришлось несколько раз извиниться и поблагодарить уже сидевших соседей.
Он поднес бинокль к глазам. Да, в 435-ой отблески от другого бинокля. «Ты — мой, Малико», — подумал Эндор.
Увертюра закончилась. Занавес поднялся, и на сцену вышли танцоры. Она была здесь, прекрасная и совершенная. Где Мира пряталась все это время?
Сидевший Эндор невольно начал ерзать и поворачиваться в кресле, как если бы он танцевал зендов.
— Может, наконец, вы прекратите? — спросила его соседка.
— Простите, — Эндор остановился и отпил из стакана.
Он посмотрел вверх, на комнату, увидел медные отблески и сделал еще глоток. 435. 435.
Там не было комнаты «435», так он и поверил.
Любструм сел рядом с ним.
— А, вот и ты, — Эндор улыбнулся, — как раз вовремя.
Следователь странно посмотрел на него.
— Ты знаешь, что я тебя вызывал? — спросил Эндор.
— Я знаю.
— И где ты был?
— Я был занят. Сэр, Вы…
— Тихо! Просто посмотри. Это прекрасно. Посмотри за этим танцем. Посмотри на нее.
— Сэр, я… сэр… Ордос послал меня сюда, — сказал Любструм. — Я был сильно озабочен. Ваши звонки, да и все остальное. Я провел несколько стандартных клинических тестов. Они хотели, чтобы Вы знали. Мне так жаль, я никогда бы не пожелал бы Вам такого, сэр.
— Пожелал что? Да Трона ради, посмотри на нее! — Эндор наклонился вперед и поднес к глазам оперный бинокль. В них отразился свет.
— Господин?
— Что?
— Сэр, черви. Мозговые черви. Они думают, что Вы могли заразиться ими много лет назад, скорее всего, от Хапшанта.
— Он был настоящим героем.
— Сэр, Ваш мозг пожирают. Они сводят Вас с ума.
— Не глупи, Любструм. Вернемся к теме разговора: где тебя носило?
— Я думаю, что Вам лучше пойти со мной прямо сейчас. Я вызвал врачей. Они помогут Вам провести последние недели с комфортом.
Эндор опустил оперный бинокль.
— Это какой-то трюк? — спросил он.
— Нет, сэр, — ответил он.
— Послушай, Любструм, она поймала меня. Она придумала очень хитрый план. Заурапт охотится за ней тоже.
— Простите, кто?
— Заурапт. Она отбивалась от него, проводила ритуалы. Она перевела свое проклятие на меня, понимаешь?
— Не совсем.
— Да все ты понимаешь! — закричал Эндор. Он потянулся за стаканом, но тот уже был пуст. — Я чую его! Я уже его цель. Она провела ритуалы и перевела своего хищника на меня. Я — ее кровавое жертвоприношение. Думаю, это было несложно, ведь я был проклят до этого.
— Сэр, врачи ждут. Они присмотрят за Вами.
— Любструм? Любструм? — позвал Эндор. Он уронил свой оперный бинокль. Любструм пропал. Под ним продолжался спектакль. Он был в ложе. Эндор повернулся назад и посмотрел на номер двери.
435.
Но здесь не было ложи «435».
Он чувствовал себя необычно. Голова болела сильнее, чем когда-либо. Он хотел выпить что-нибудь, чтобы заглушить боль. Зерновой жойлик со льдом и ломтиком цитруса. Руки онемели. Где же Любструм? Разве он только что не говорил с ним?
Представление окончилось с грандиозным размахом, и Театрикала взорвалась овациями.
Это был конец. Эндор улыбнулся. Здесь не было его вины. Так сложились обстоятельства.
Из красной полутьмы позади него выползло нечто, чтобы закончить свою охоту.
Грэм Макнилл
Черубаэль
Демоны — порождения имматериума. Естественные законы реального мира не дают этим тварям воплощаться в материальном измерении без значительных усилий, поэтому призывающие таких существ должны ослабить барьеры между варпом и реальным миром ритуалами, жертвоприношениями и правильными словами силы. Но гораздо более легким путем для проникновения демонов в материальный мир является одержимость, когда существо варпа использует беззащитный разум слабовольного псайкера как мост между варпом и физической реальностью.
Святая инквизиция Императора уже давно знает о бесчинствах князя демонов Черубаэля. Имя твари запятнало многие страницы Либер Малус, трижды проклятого фолианта, повествующего о судьбе идущих по пути проклятия, скованного цепями в глубочайшем подземелье Библиотеки Санктус на Терре. Хотя одно упоминание названия этой книги может навлечь безумие, писцы-сервиторы вручную заносят туда записи о кошмарных деяниях демонов, чтобы помочь противостоящим тварям варпа героям. От ужасного содержимого книг стонут подземелья архива и содрогаются изрезанные рунами стены. Целые тома Либер Малус посвящены злу, известному как князь демонов Черубаэль.
Жалкие выжившие обитатели системы Фенестра знают его как Смерть Миров, а обитатели Туманности Китаракс называют тварь Фатумом. Тысячи, если не миллионы лет Черубаэль вырезал обитателей галактики, оставляя на своем пути лишь непредставимые разрушения и муки. За одну ночь он истребил цивилизацию Роньян и на тысячу лет погрузил весь сектор Гефме в пекло. Прикинувшись предсказанным властелином, Черубаэль заставил все население планеты Медредакс совершить ритуальное самоубийство и испил психический предсмертный вопль подобно сладкому вину. Число его прегрешений — легион, и редки столь же жестокие и омерзительные существа, опустошающие галактику.
Князь демонов встретил достойного соперника лишь на мире Кланар II, на котором он поработил дикарей, чтобы совершить во имя свое непредставимо огромную кровавую жертву. Черубаэль пожрал целые поколения прежде, чем инквизитор Квиксос освободил кланарцев от его ужасной власти. Инквизитор возглавил небольшую группу воинов, сразился с вместилищем князя демонов и нанес ему смертельный удар своим демоническим клинком, в котором была заключена скованная сущность Кхарнагара Смертносного, князя демонов, побежденного Квиксосом несколько десятилетий назад. Сущность Черубаэля вырвалась из умирающего вместилища и нырнула в ближайшее доступное тело, принадлежавшее одному из величайших воителей Кланара II, чтобы не возвращаться обратно в ледяную бездну Имматериума. Но Квиксос предусмотрел это и ещё до сражения нанес на тела своих воинов скрытые охранные пентаграммы и могучие символы сковывания.
Ярость заточенного демона разрывала тело вместилища, энергетические спазмы искажали плоть и выжигали глаза, превращая новую тюрьму плоти в смутное подобие истинной формы демона. Рудиментарные рога вырвались из затылка вместилища, а бездушный белый свет вспыхнул там, где некогда были глаза. Ураган чистой психической силы бушевал вокруг тела и подбрасывал его высоко в воздух, призрачные ветра крутили и выгибали вместилище, но все усилия Черубаэля были тщетны. Квиксос слишком хорошо знал природу отродий Хаоса и не оставил князю демонов ни одного шанса на спасение. Он заковал дёргающееся существо в цепи и вбил благословлённые золотые шипы в плоть вместилища, изрекая шестьсот шестьдесят шесть строк "Гимна Порабощения". Затем Квиксос серебряными цепями привязал к Черубаэлю свитки, покрытые непроизносимыми клятвами, написанными собственной кровью инквизитора. После изнурительного поединка разумов Квиксос подчинил князя демоном своей воле.
