- Валяйте! Мы вам вместо переходящего знамени Колькину портянку на агрегат пришпилим. Так и в условиях запишем.
- Ну и пожалуйста! - задетая его оскорбительной насмешкой, кратко ответила она.
- Нашла работягу! Он без меня, говорят, каждый день в футбол гонял да вон с птичницами на ферме цыплят выводил.
- Он там всю электропроводку сменил. А в прошлом году, когда я болела, разве не он меня заменил? Надо, отец, быть справедливым, а вы...
- Да, я отец, лучше знаю своего сына и с наждачком его продраю. Не защищай. Вон Дашка замуж собралась! Это что ж такое?
Соколов вскочил, потом снова сел и достал из пачки вторую сигарету.
- Но ведь должно же это когда-нибудь случиться, - сказала спокойно Глаша, мысленно посмеиваясь над вспышкой деверя, припоминая непоколебимую Дашину настойчивость, с которой она вот уже длительное время отстаивала свою любовь к Феде Сушкину и воевала с родителями. Откуда что взялось. Глаша даже немножко гордилась племянницей.
- Не хочу, чтоб такое случилось, как у Мартьяна с Варварой. Он из угла в угол мечется и тебе проходу не дает. Не хотелось мне о том говорить, но приходится...
- И не следовало, Михаил Лукьянович. - Глафира поднялась со стула и направилась к двери.
- А я желаю поговорить. Это всей нашей семьи касается.
- Это касается только меня одной, - твердо проговорила Глаша и, схватив лейку, выбежала в сад.
- Это, папаша, уже невыносимо! - раздался из горницы голос Николая. Он ловко выпрыгнул через окно из комнаты на веранду и остановился против отца, взбудораженный и рассерженный. - Я протестую, старик!
- Ты откуда взялся? - удивленно и немного растерянно заговорил Михаил Лукьянович.
- На ракете, из космоса! - выпалил Николай.
- Как ты с отцом разговариваешь?
- А как ты со снохой калякал? Знатный комбайнер! Сила! Наверное, на Марсе было слышно... Как тебе, батя... ай-яй-яй!
- Замолчи!
- Не намерен больше молчать! - петушился перед отцом Николай, широкоплечий и длинный. - Портянкой грозишься, а мы вот рванем с Глашей и тебе на самую трубу мешковину повесим, так и знай!
- Тебя вон тянет гонять в футбол и в дурачка, сынок, играть. А ты в механизаторы лезешь, - поддразнивал его отец.
- Смотри, как бы ты сам не остался с последним козыришком. Зазнался ты, батя, вот что я тебе скажу.
- Колька! - рявкнул Соколов.
- Чего вы на весь дом раскричались? - спросила вошедшая Анна Сергеевна.
- А ты спроси его, мама, до чего он тетю Глашу довел. Она убежала вся в слезах, - сказал Николай.
- Ну что с тобой, Миша! Не успел приехать, кидаешься на всех...
- Он, как наш покойный дед, Никифор Иванович, скоро начнет на каждого палкой махать. "Метода воспитания" называется... - не унимался Николай.
- Замолчишь ты или нет, школяр? - разворчался родитель.
- Я не школяр, папа. Мне уже осенью в армию. И ты на меня не шуми, штурвалить все равно буду, - упрямо проговорил сын.
- Анна, уйми его, а то я за себя не ручаюсь...
- Ну, остынь, отец, и скажи, что у вас тут произошло? - спросила Анна Сергеевна. Ей очень неприятен был этот содом, начавшийся в доме с приездом мужа и возвращением Даши.
Сейчас русая голова дочери с накрученными в волосах бумажными завитушками все время мелькала в открытом окне; Даша с любопытством выглядывала из-за косяка: она явно подслушивала и была в курсе всей перепалки.
- Глафира получает новую машину и уходит от меня. А этого молодца, кивая на сына, говорил Соколов, - берет к себе в помощники.
- Ну и что тут такого? - спросила Анна Сергеевна.
- Она-то хочет иметь персональную славу! А он, видишь, начал пестренькие галстучки носить, ботиночки остроносенькие, об офицерском училище мечтает, с Раисой Спиглазовой сценки репетируют... Куда ж ему за штурвал, такому артисту! У него после первого же загона рубашонка от пота развалится, если работать так, как это делает его отец.
- Ну, погоди же, папаха! - Шагая по веранде, Николай все время закидывал за уши длинные светлые пряди волос. Он на самом деле похож был на артиста, разучивающего плохо усвоенную роль. - Погоди, знаменитый, мы тебя так обставим! Мы тебе покажем работенку!
- И правда, чего ты ерепенишься, отец. Он же убирал с тобой в прошлом году, не хуже других работал, - возразила Анна Сергеевна.
- То еще была не работа, а детская забава. Через каждый гон к бочке с водой бегал... Нынешний год штурвальному некогда будет водичкой прохлаждаться! Хлеб-то вон какой вымахал!
- Ну что, мама, с ним спорить? Я все равно к Ивану Михайловичу пойду, - нетерпеливо проговорил Николай.
- Сходи, сходи, жалобу на отца напиши...
Михаил Лукьянович поднялся, повертел в руках велосипедное колесо и, откатив его в угол, вышел.
Закат празднично освещал деревья в саду и слепил через стекла веранды уставшие за день глаза Анны Сергеевны. Сутулая широкая спина мужа в полосатой пижаме скрылась за углом. Она понимала, что он пошел в беседку проверять стойкость своего упрямства. День выдался для него нелегкий.
- Ты, Коля, отца не больно дразни, - тихо сказала она сыну.
- Сама слышала: он третирует меня, как мальчишку!
- Ему с Глафирой трудно расстаться, ты что, не знаешь?
- Понятно!.. Глафира не хуже его комбайн знает, курсы механизаторов с отличием закончила. Он теперь нас боится, вот и все! - заключил Николай.
- Ну, положим, его запугать не так просто. Ты не очень фырчи на отца. Прошу тебя, не зли его. Тут вон еще и Дарья... Беда с вами, - вздохнула Анна Сергеевна.
- А я-то что? При чем тут я? - Поправляя на висках бумажные рогульки, Даша высунула голову из окна. - Думаете, что я все еще малышка, да?
- Подслушиваешь? - Николай обернулся и встретился с гневно прищуренными глазами сестры.
- Очень мне нужно подслушивать! - Даша вызывающе тряхнула нелепо торчащими в волосах бумажками. - Вы так кричите, что на всю улицу слышно...
- Значит, прихорашиваешься, под венец собираешься?.. Так, так... Николай подмигнул матери и лукаво улыбнулся.
- А тебе-то что? - Даша вспыхнула, лениво передернула круглыми плечиками и отвернулась.
- Ну и затеяла... Ох, невеста, - вздохнул Николай и покачал головой.
- Отстань! - крикнула Даша.
- Не трогай ты ее, ради бога! - вмешалась Анна Сергеевна. - С ума меня сведете. Вон к нам, кажется, гости идут.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Николай посмотрел в открытую дверь. В калитку входили Молодцов и Спиглазов.
- Иди зови отца, - сказала Анна Сергеевна Николаю и пошла гостям навстречу. Приветливо поздоровавшись, она рассадила гостей на плетеные стулья и побежала ставить самовар.
- Ну, как дела, курортник? - когда вошел Соколов, спросил Иван Михайлович.
- Отдохнул малость, - мрачно смотря себе под ноги, ответил Михаил Лукьянович. Он был сердит на директора и главного инженера за то, что не дождались его и решили вопрос о закреплении комбайнеров самостоятельно.
Молодцов это понимал, потому и пришел. Разговор поначалу вертелся на мелких хозяйственных делах и явно не клеился.
- Комбайн новый получили? - спросил Соколов.
- Да. Отличная машина! - сказал директор.
- Слыхал, и решение приняли, - искоса поглядывая на Спиглазова, проговорил Михаил Лукьянович.
- Предварительная наметка пока, - сказал Спиглазов. - Если ты не согласен, можно и пересмотреть.
- Пересматривать поздно. Ячмень уже косить надо. - Молодцов насупил клочковатые брови. - Ты что, против своей снохи? - спросил он, обращаясь к Соколову.
- В принципе нет, а вот что мой Колька будет у нее штурвальным, тут уж извиняйте... - Соколов встал и, взяв со стола сигареты, снова присел.
- Она сама попросила, ну, мы уважили, - нерешительно сказал Спиглазов. Он не хотел спорить с Соколовым и готов был пойти на любые уступки, тем более что речь шла не о ком-либо, а о сыне секретаря партийной организации. Он отец, ему и решать...
Директор совхоза, наоборот, придерживался совсем иного мнения. Ему хотелось, чтобы на новом агрегате работала молодежь. Соколов-младший ему очень нравился.
- Дело тут не только в уважении, - возразил Молодцов.
- А в чем же? - спросил Михаил Лукьянович.
- Сколько твоему Николаю лет?
- Предположим, девятнадцать. Что из этого?
- Он у тебя что? Маменькин сынок? - не скрывая насмешки, напирал директор.
- Просто еще мальчишка, и доверять такому новый агрегат...
Соколов шумно выдохнул табачный дым и сплюнул в открытое окно.
- Мы тут без тебя хотели Чертыковцева принять в члены партии. Он, по-твоему, тоже мальчишка?
- Сравнял! - не то осуждая, не то возмущаясь, ответил Соколов.
- Правильно было бы, если бы приняли, как ты считаешь, секретарь партийной организации? - настаивал Иван Михайлович.
- Думаю, поторопились бы... - не очень уверенно проговорил Соколов.
- Я тоже так считаю, - вставил Спиглазов.
- Ну, ты-то, понятно, "против" голосовал бы, а тебе, Михаил Лукьянович, непростительно, - сказал Молодцов. - Парень понял вас и забрал заявление.
- Выходит, я не могу иметь своего собственного мнения? - норовисто спросил Соколов. - Вон у меня Дашка еще в куклы играть не перестала, а уж замуж за Федьку Сушкина собралась, - совсем неожиданно прорвалось у Михаила Лукьяновича.
