Обучение на курсах «Главное — манеры» — тоже удовольствие недешевое. Я лично выложил 2000 крон только за один день, включающий две темы недельного курса. И это, как призналась Заблит, еще самый экономный вариант. Наиболее обеспеченные берут частные уроки: во-первых, они вполне могут себе это позволить, а во-вторых, для них важно избежать огласки.
— Послы и их супруги не желают, чтобы кто-то из окружения узнал, что они здесь учатся, — говорит Заблит. — Порой приходит ко мне такая дама, и, если у нее звонит телефон, она обязательно волнуется: «Это мой муж! Только бы он не узнал, где я!»
Выпускники Гарварда и других престижных вузов тоже частые гости на ее курсах. Это объясняется тем, что окружающие предъявляют к их поведению очень высокие требования — вот они и вынуждены учиться дополнительно.
— Прежде манеры и этикет были неотъемлемой частью престижного образования. Рассказывают, что раньше в Итоне три месяца уходило лишь на то, чтобы обучить воспитанников правильно есть суп. Но сейчас наступила цифровая эпоха, в моду вошло тестирование, и на смену занятиям по этикету пришли программирование и математика, — Заблит театрально умолкла, — а для этикета никаких тестов не существует. И правила этикета сейчас сложнее, чем когда-либо.
Заблит читает лекции о французском и английском этикете и их истории, а также рассказывает о нормах поведения в разных странах. Она утверждает, что в современном мире невозможно руководствоваться нормами, принятыми только в одном обществе.
— Прежде в Англии существовали строгие правила относительно того, как следует двигаться, но правила эти больше никто не соблюдает.
Тамико показала нам множество фотографий Карлы Бруни.
— Она безупречна: не нарушает ни одного правила этикета и правильно держит осанку.
Классические нормы предписывают постоянно контролировать верхнюю и нижнюю части тела. «Все мы животные» — гласит старая английская присказка, и целью многих из правил, придуманных представителями высшего общества, стало доказать, что кое-чем мы все-таки от животных отличаемся: у нас имеются сила воли, выдержка и самоконтроль. Скажем, когда на стол ставят хлеб, не следует на него бросаться — сначала нужно дождаться первого блюда. Вы чувствуете запах хлеба и смотрите на его поджаристую корочку. Вам так и хочется отщипнуть кусочек, но голод — это желание, которое нужно обуздать.
— То же самое и с мимикой. У английских аристократов не принято выражать свои чувства. Если от радости вы улыбаетесь, значит, перестали себя контролировать. Keep calm and carry on[25].
Игра на публику
В самом начале повести Артура Конан Дойла «Знак четырех» Шерлок Холмс, по своему обыкновению, упражняется в дедукции. В качестве объекта для умозаключений он выбрал карманные часы доктора Уотсона. Едва взглянув на них, великий сыщик пришел к выводу, что ранее часы принадлежали отцу доктора, а затем перешли по наследству к его старшему брату. О последнем Холмс заключил: «Ваш брат был человек очень беспорядочный, легкомысленный и неаккуратный. Он унаследовал приличное состояние, перед ним было будущее. Но он все промотал, жил в бедности, хотя порой ему и улыбалась фортуна. В конце концов он спился и умер. Вот и все, что удалось мне извлечь из часов»[26]. Услышав это, Уотсон страшно расстроился, вскочил и, хромая, зашагал по комнате, но Холмс спокойно объяснил, что заставило его прийти к таким выводам: вмятины на футляре, выцарапанные на корпусе номера закладных квитанций и небольшие царапины возле отверстия для ключа, свидетельствующие о том, что заводили их не на трезвую голову.
Строгие, даже порой недостижимые моральные нормы викторианской Англии породили привычку скрывать чувства и эмоциональные порывы. Представители эпохи паровых машин сами напоминали эти машины — в любую секунду они тоже готовы были взорваться от распирающих их чувств, а необходимость скрывать эмоции и сохранять хорошую мину привела к постоянному страху разоблачения. Вдобавок дело осложняли сплетники и общественное мнение. В книге «Падение публичного человека» (The Fall of Public Man, 1974)[27] социолог Ричард Сеннет утверждает, что многие представители викторианской Англии так боялись быть изобличенными, что старались даже не выходить на улицу при свете дня. Этот страх нашел отражение в литературных персонажах, способных читать других людей, словно раскрытую книгу, то есть подобных Шерлоку Холмсу, а также в произведениях, главными героями которых становятся люди, за привлекательной внешностью которых скрывается намного менее привлекательная сущность, например «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона (1886) и «Портрет Дориана Грея» (1890) Оскара Уайльда.
Роман Уайльда — это история красавца Грея, попавшего под обаяние циника лорда Генри Уоттона, который убеждает Грея в ценности земных, поверхностных радостей. Уоттон утверждает, что человек не должен себе в чем-либо отказывать — ему следует повиноваться сиюминутным прихотям и желаниям. Лорд Генри остроумен и хитер, он сыплет меткими замечаниями, например: «Быть естественным — это поза, и самая ненавистная людям поза!» Проходят годы, но Грей по-прежнему выглядит юным красавцем: все его пороки и эгоизм отражаются на портрете, который Грей прячет в запертой комнате. Спустя много лет он решается уничтожить картину, на которой теперь изображен отвратительный старик. На крик хозяина сбегаются перепуганные слуги. Они ломают дверь и находят за ней портрет прекрасного юноши, а перед ним — тело старика с отталкивающей внешностью.
Подобные произведения возникли в эпоху научных открытий, когда наука постепенно вытесняла религию, а у людей появлялось больше возможностей управлять собственной жизнью. Вследствие этого понятие «личность» стало более сложным: теперь оно не ограничивалось профессией или семейными функциями. Впрочем, моральный выбор тоже больше не сводился к следованию религиозным заповедям. Если раньше основным в понимании личности были ее внешние проявления и функции, то теперь главным стали ее скрытые качества. Дориан Грей несет ответственность не перед Богом, а перед своим внутренним «Я».
Литературные произведения, описывающие скрытые качества личности, стали предшественниками психологической теории, благодаря которой сложилось наше современное понимание личности. Теории Зигмунда Фрейда о подсознательном легли в основу психологической модели, согласно которой мы скрываем наши темные тайны не только от окружающих, но и от самих себя. В отличие от Дориана Грея, человек в понимании Фрейда никогда не видел своего истинного лица и не знает, в каких тайных комнатах его искать. Сам Фрейд взял на себя роль Шерлока Холмса от науки, своеобразного детектива-психоаналитика, который собирает о своих клиентах самые разные данные и, опираясь на них, находит решение. В психоанализе клиенту (или, чаще, клиентке) отводились сразу две роли — жертвы и преступника, а решение заключалось в том, чтобы заставить его признаться в скрываемых секретах.
В современном человеке живет не одна личность — у него их несколько, и каждая существует на своем уровне сознания. Лайонел Триллинг отмечает, что вплоть до XX века сюжет многих литературных произведений выстраивается вокруг персонажа, цель которого — добиться положения в обществе и вступить в брак. Таким образом осуществляется его мечта о счастливой жизни, и в этом суть его личности. Внутренних конфликтов у такого героя не было. В произведениях более позднего времени картина благополучного существования разрушается — примером может служить уже роман Гюстава Флобера «Госпожа Бовари» (1856), главная героиня которого пытается решить свой внутренний конфликт, возникший из-за несоответствия мечтаний и ее повседневной жизни. Она кажется себе запутавшейся в паутине бабочкой, но разрешить конфликт не в состоянии: все вокруг выглядит бессмысленным и ненужным, она вымещает боль на своих близких и в конце концов, морально и физически опустошенная, сводит счеты с жизнью.
Писательница Натали Саррот называет Эмму Бовари сгустком фальши: ее стремления к успеху и общественному признанию выросли из бульварной литературы и напоминают карточный домик. В современном понимании человеческий подлинности основную роль играет именно осознание того, что личность не ограничивается определенной ролью. Эта идея находит особенно яркое проявление в трудах французского философа Жан-Поля Сартра. В наиболее известной его книге «Бытие и ничто» (L'être et le néant) разбирается такой пример: официант идет по ресторану; он выглядит как официант, возможно, он даже чересчур похож на официанта. «Он подходит к посетителям шагом немного слишком живым, он наклоняется немного слишком услужливо»[28]. Сартр обвиняет официанта в притворстве и говорит, что тот нереален, так как играет роль официанта, не являясь самим собой.
