– Надеюсь, ты не левша, – сказала я. – Значит, деньги брал правой рукой.
Я схватила нож и рубанула им по его жирным волосатым пальцам.
– Сука! – завизжал он, таращась на свою обезображенную ладонь.
– Знаешь, почему я тебя не пристрелила? Тебя ж героем сделают.
Он все еще тихонько поскуливал, безвольной тушей осев на стуле.
– Уходим, – сказал Антон, потом повернулся к публике: – Спокойно, продолжайте выпивать.
Мы быстро покинули рюмочную, свернули в переулок, где стояла машина. Антон достал сумку, схватил меня за руку и поволок в сторону реки.
– Вы точно спятили, – сказал он отчаянно. И больше не проронил ни слова.
К дому мы подошли через полтора часа. Он выглядел необитаемым, но кто знает, что таилось за его стенами.
– Рискнем? – спросил Антон.
– Придется, – кивнула я и потребовала: – Дайте мне пистолет.
– Нет, – покачал он головой.
– Антон, вам не надо идти. Что, если там милицейская засада? Не люди Дена, не мои бывшие друзья… – Он упрямо тряхнул головой. – Антон, вам не надо идти, – повторила я дрогнувшим голосом, злясь на себя за это.
– Прекратите командовать, – отрезал он. – Идем вместе, через калитку. Держитесь за моей спиной. И, пожалуйста, без фокусов. С вами никаких нервов не хватит, – добавил он ворчливо.
Я открыла калитку, и он вошел первым. Особо осторожничать теперь смысла не было. Если в доме засада, они нас увидят, вокруг дома ни одного дерева, никакого естественного укрытия, только лужайки с зеленой травой. Ник предпочитал держать в поле зрения возможных гостей. Мы направились к черному ходу. Я долго возилась, не могла попасть ключом в замок. Распахнула дверь. Мне казалось, что я непременно почувствую опасность, но сейчас не ощущала ничего, ни страха, ни беспокойства, только кровь стучала в висках, а руки противно дрожали. Антон скользнул в коридор, выждав полминуты, вошла и я, закрыла дверь, стояла, тяжело дыша и прислушиваясь. Антон двигался бесшумно, теперь я его не видела и сразу запаниковала. Потом раздались шаги и его голос.
– Никого, – сказал он, возвращаясь ко мне.
– Значит, они о нем не знают, – вслух подумала я.
– Похоже на то, – пожал он плечами. Вдвоем мы прошлись по всему дому. Непохоже, что без нас кто-то сюда наведывался. Антон заглянул в спальню Ника и замер перед фотографиями, потом взял фломастер и перечеркнул ту, на которой был краснолицый. Я невольно поежилась. Он повернулся ко мне и спросил:
– Что дальше?
– Мне надо дождаться Долгих, – ответила я, избегая его взгляда. Он смотрел очень долго, потом отвернулся и кивнул:
– Разумеется.
– Уезжайте, – сказала я. – Пожалуйста.
– Не болтайте чепухи, – отмахнулся он и прошелся по комнате. – Что будем делать до его возвращения? Может, пока убьем еще кого-нибудь?
Я резко повернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Меня душили слезы, чтобы справиться с ними, я легла на диван, зарылась лицом в подушку. Минут через десять появился Антон, подошел и сел рядом, сцепив руки замком и держа их на коленях. Плечи его были опущены, он смотрел в стену.
– Извините меня, – сказал тихо. – Я не должен был этого говорить. Я… я… – повторил он и замолчал, а мне больше всего на свете хотелось прижаться к нему, почувствовать его тепло, но я боялась, что он оттолкнет меня. Антон повернулся и взял меня за руку, очень осторожно и даже робко, но жест этот получился слишком интимным, и это сразу же почувствовали мы оба. Тони посмотрел испуганно, пальцы его дрожали. – Юля, – сказал он, я видела, как он мучительно пытается побороть неловкость. И испугалась, что он отпустит мою руку и то хрупкое чувство, которое возникло между нами, исчезнет.
Я села, не выпуская его руки. «Что-нибудь надо спросить, – настойчиво билось в мозгу. – Какую-нибудь глупость… не хочет ли он чаю… да-да, это подойдет». Вместо этого я потянула Антона за руку, а когда его лицо оказалось совсем близко, зажмурилась и поцеловала его. И испуганно отстранилась.
Мы со страхом смотрели друг на друга, он дотронулся рукой до моей щеки, а потом взял мое лицо в свои ладони. Я чувствовала боль, мучительную сладость желания и грусть и, чтобы избавиться от всего этого, обняла его. Теперь он стал целовать меня, я откинулась на спину, увлекая его за собой. Он приподнялся на локте и спросил:
– Вы этого хотите, Юля? Вы действительно этого хотите?
– Да, – ответила я, закрывая глаза. – Очень хочу.
– Нам лучше перебраться в подвал, – сказал Антон. – Там безопаснее.
Сидя на кухне, мы уничтожали консервы из запасов Ника, методично работая вилками. Я согласно кивнула.
– Вы как себя чувствуете? – вдруг задал он вопрос.
– Нормально, – пожала я плечами.
«То, что произошло несколько часов назад, не сделало нас ближе», – с горечью думала я. Проснувшись после недолгого забытья, мы опять сбились на «вы», которое стало таким привычным, и избегали касаться друг друга. Мне было стыдно за свою слабость, за то, что я не могла справиться с желанием принадлежать ему, глупым бабьим желанием короткого счастья, но вместо него я чувствовала нестерпимую боль, понимая: он был со мной, потому что видел мой страх. Хотел помочь, успокоить, просто быть рядом, ведь людям свойственна жалость к смертникам, он уверен: отдалась ему, как отдалась бы любому мужчине в таких обстоятельствах. Что может быть мучительнее этой жалости… Я видела, как он избегает моего взгляда. Хотя вряд ли Антон обвинял меня в том, что я заставила его изменить Машке, я и сама не испытывала угрызений совести. Она бы все поняла, но теперь находиться с ним в одной комнате, видеть его было невыносимо.
– Перенесу вещи в подвал, – сказала я, поднимаясь, он проводил меня тревожным взглядом.
Я собрала вещи, взяла ноутбук и перетащила все в убежище, хотела остаться там, но вернулась на кухню. Антон стоял возле окна, прижимаясь к стене, и смотрел сквозь щели жалюзи на улицу. Услышав мои шаги, сказал, не поворачиваясь:
– Они пришли.
– Сколько их? – замерев, спросила я.
– Вижу четверых.
– Идемте в подвал, быстрее, – шепнула я. Потом бросилась к столу, собрала посуду. – Возьмите чайник, – сказала спокойно. – Он горячий, они поймут.
Мы быстро спустились вниз, я первой сошла по ступенькам в убежище. Антон за мной, повернул рычаг, и лаз над нашей головой закрылся, потом вспыхнул свет.
– Наверное, лучше его выключить, – прошептала я. – Они могут обратить внимание на счетчик в холле.
– Холодильник работает, – ответил Антон, прошел к стеллажу, взял автомат и сел напротив лестницы, положив автомат на колени.
Я замерла возле стены, прислушиваясь. Наверху было тихо.
– Может, все-таки выключить свет? – спросила я.
Он кивнул:
– Хорошо.
Я щелкнула выключателем и сразу пожалела об этом. Темнота обволакивала, приобретая густоту, а еще странную власть над разумом. Мне стало трудно дышать, я поняла, почему Антон не хотел выключать свет. Я стояла, не шевелясь, и вдруг почувствовала руку на своем запястье, он притянул меня к себе, а когда я села рядом, обнял за плечи и тихонько шепнул на ухо:
– Они нас не найдут.
Я теснее прижалась к нему, боясь, что мешаю, и он рассердится, но он уткнулся лицом в мои волосы и осторожно гладил мою руку. Так мы сидели, пока над головой я не услышала шаги. Темнота теперь не казалась густо-чернильной, сквозь нее проступали контуры предметов, а я смотрела на рычаг, ожидая, повернется он или нет. Шаги над головой стихли, наступила долгая тишина, в которой отчетливо было слышно биение сердец, моего и Антона.
– Они обыщут дом и уйдут, – шепнул он, желая меня успокоить. «Или захотят подстраховаться и взорвут его к чертовой матери, – подумала я. – И мы обретем в подвале свою могилу. Нику бы это показалось забавным». Но эта мысль совсем не испугала меня, и тех, кто был там, наверху, я не боялась. Если бы рядом не было Тони, я, наверное, даже была бы рада встрече с ними, мой бег в никуда закончился бы легкой смертью.
Время шло, и напряжение понемногу спадало. Антон вытянул ноги, сердце его стучало ровно, я пыталась отгадать, о чем он думает сейчас, пока не поняла, что его мысли, вряд ли меня порадуют. Антон посмотрел на свои часы с подсветкой.
– Прошло полтора часа, – сказал спокойно. – Я думаю, они ушли.
– А если кого-то оставили здесь? – предположила я.
– Что ж, мы об этом скоро узнаем. Юля, возьмите вещи и деньги, ждем еще минут пятнадцать и выходим.
Я поднялась, на ощупь положила в сумку ноутбук, деньги, оружие, закинула ее за плечи, взяла пистолет.
– Я готова.
– На счет три, – сказал Антон и надавил на рычаг.
Люк начал сдвигаться, а он в два прыжка поднялся по лестнице. Я за ним. Ничего не произошло, мы стояли в пустом подвале и подслеповато щурились. Антон сделал мне знак молчать и очень осторожно пошел к двери. Я прислушалась к тишине и вдруг уловила какой-то шум, а потом отчетливые шаги. Мы оба замерли, находясь в нескольких метрах от лестницы, отсюда хорошо был виден холл, и сердце мое совершило стремительный скачок вниз, потому что там, впереди, я видела Макса, он шел из кухни, а следом за ним Ден.
