и жёлуди, конечно, куда ж без них…
Франа кивнула и полезла в карман за деньгами. Это магазинчик, торгующий редкостным для Московского Леса товаром – изысканным и эротическим бельём – она заприметила несколько часов назад, когда гуляла по выставке с Умаром – и сразу же решила как-нибудь исхитриться, и заглянуть сюда в одиночку. Сюрприз так сюрприз!
Сзадираздалось деликатное покашливание. Она обернулась, досадуя про себя – «неужели сильван всё-таки не выдержал и увязался за ней?» - и оказалась нос к носу со здоровенным дочерна загорелым парнем в кожаной шнурованной жилетке, надетой, похоже, прямо на голое тело – виднеющаяся под шнуровкой мускулистая грудь и руки были густо покрыты вязью татуировок. Она сразу узнала его – тот сетунец, что давеча расплачивался с устроителем боёв за ракопаука. Ну вот, и рунка при нём – держит в левой руке…
- А ведь я вас знаю! – сообщил сетунец. - Вы итальянка, работаете в ГЗ по научному обмену. Имени, правда, не припомню.
- Франа Монтанари. – представилась девушка, не забыв улыбнуться ослепительной «презентационной улыбкой. Подействовало – судя по тому, как сетунец подобрался и попытался пригладить свободной рукой короткие, торчащие ёжиком волосы.
«…то-то парень, это тебе не ракопауков пасти…»
- Buon pomeriggio[1], синьор, рада знакомству! – она улыбнулась снова, и на этот раз не забыла провести кончиком языка по губам, закрепляя впечатление. – Только mi scusi… извините, я вас не припомню.
- Я видел вас в ГЗ, издали. – сказал сетунец. – Хотел подойти, но вы были с какой-то учёной шишкой – очкастый такой, всклокоченный, в лабораторном халате, - и я не решился.
- Это, наверное, синьор Шапиро. – сказала Франа. Завлабораторией микологии, я у него прохожу стажировку. Что ж, sono felice… очень рада, что вы всё же решились подойти… на этот раз.
- Меня зовут Глеб. – сказал сетунец.– Наши называют… впрочем, неважно. Для вас – Глеб. Вы куда-то идёте сейчас, синьора?
«Напрашивается на продолжение знакомства, - удержала усмешку Франа. - «Давайте зайдём куда-нибудь, выпить чашечку кофе», а потом: «что вы делаете сегодня вечером?» Впрочем, странно, будь оно иначе…
- У меня назначена встреча – тут, недалеко, в павильоне «Армения» - ответила она и с удовольствием увидела, как сразу потускнела физиономия собеседника. - Но не сомневаюсь, что мы ещё с вами не раз увидимся, синьор… Глеб, да?
Она заигрывала с ним машинально, можно сказать, инстинктивно, как поступила бы со всяким понравившимся ей красивым парнем, ни на секунду не забывая об ожидающем её сильване.
«..Может быть, когда-нибудь потом?...»
- Я вас провожу до «Армении» - спохватился сетунец. Франа подумала, потом благосклонно кивнула, приняла у продавца невесомый свёрток и протянула несколько купюр. На лице Глеба была написана готовность расплатиться вместо неё, но он сдержался и демонстративно отвернулся от витрины с деликатным товаром.
«…А он не дурак, и не стал вынуждать меня к отказу. А отказать бы пришлось – одно дело лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт, и совсем другое – подобные подарки, недвусмысленно намекающие на продолжение.
- Sono davvero felice… буду очень рада, синьор. А по дороге расскажите мне про это ужасное чудовище, ракопаука. Я чуть со страху не умерла, когда его увидела. Вы что, действительно одолели такую тварь в поединке?
***
С провожатым Франа рассталась перед павильоном «Армения». Глеб многозначительно пожал ей ручку, получив в ответ поцелуй в щёку и, неожиданно смутившись забормотал что-то о том, что в самом скором времени отыщет итальянку в ГЗ. После чего – чуть ли не с облегчением сбежал по ступенькам и нырнул в один из расположенных неподалёку павильончиков, где торговали, если верить, пёстрой аляповатой вывеске, загадочным напитком под названием «настоящий канадский еловый эль». Франа проводила потенциального поклонника задумчивым взглядом.
«…В самом деле, почему бы и нет? Умар, конечно, милый мальчик, но это ещё не повод отказывать себе в естественных удовольствиях. Тем более, что сетуньцев, этих истребителей монстров, от которых без ума была половина женского населения ГЗ, в её коллекции пока нет…»
Пиндос привстал из-за стола, где они с Умаром устроились за большим блюдом с жареным мясом и свежими овощами, и расплылся в улыбке. Свой музыкальный инструмент он при этом он ухитрялся прижимать к боку локтем.
— Оу, синьора, отшшень happy… Рад виделль you! А я так и не доехалль на Воробьиный hill… гора…
- Да, действительно. – сказала Франа. – Могли бы встретиться там, и не пришлось бы добираться сюда…
Она превосходно владела английским, но из вежливости по отношеню к сильвану говорила по-русски.
Владелец укулеле издал страдальческий вздох и развёл руками.
- I can't… нельзья... у менья… disease, больезнь, льесной аллерджи, yes! Very far… дальёко!
- Ну, было бы желание... – Франа пожала плечами. – Насколько я помню по Манхеттену, у тебя не самая тяжёлая форма. Там-то ты свободно ходил… где пускали.
Порошочки, опять же, тут есть, хорошие. – встрял Умар.– Я видел, в ближайшей лавочке можно купить. Хотите, мистер, отправимся вместе назад, в ГЗ?
- Оу… - Пиндос нахмурился. – Нье надо мистер, нет. Я есть в Москкоу, а не в Юэсэй!
- Ну, как знаете… - покладисто согласился сильван. Как же мне тоглда к вам обращаться?
- Зовьите как all.. все, Пиндос. – сказал американец. Правда, это не есть вьерно. Я точно зналль: пиндос — это есть greeк, живьёт in Греция. Я нье понимать почьему, но тут мьеня звалль так. Я… be accustomed…как это будет по рюсский?
- По-русски это будет «привык». – подсказал Умар, и Франа недоумённо подняла брови – оказывается сильван знает английский? А ведь не признавался...
После обмена любезностями разговор естественным образом перетёк на воспоминания о жизни в Манхэттене. Пиндос пробыл там несколько дольше итальянки, и Умар слушал его заворожённо, не смея вставить хоть слово. Он знал, конечно, что Нью-Йорк не весь захлестнуло Зелёным Приливом, пострадали только центр — Манхеттен, Гарлем, Западный и Восточный Бронкс. Американцы, столкнувшись с таким вот бунтом живой природы, поначалу пытались сопротивляться – корчевали стремительно растущие деревья тяжёлыми сапёрными танками, пробовали даже пустить в ход «ноу-хау» второй половины прошлого века, войны, реагент «эйджент орандж», который по идее должен был уничтожать зелёный покров Леса. Но – не срослось; распыляемая как с большой высоты, так и ручными опрыскивателями химическая дрянь не оказывала ни малейшего эффекта.
В итоге американцы сдались, и отгородились от Леса минными полями и бетонной стеной по берегам Гудзона и Ист-Ривер. Ещё одна стена была возведена на севере Бронкса, по границе Леса. Реки были перегорожены дамбами, плотно запечатаны
