Не обронив ни слова, делаю пару шагов вглубь коридора, чтобы позволить Стасу войти.
Он ставит на пол какой-то пакет, потом медленно скользит по мне взглядом, задерживается на обляпанной футболке с лисичками, чуть заметно усмехается и возвращается к лицу.
Импульсивно протягивает руку, проводит пальцем по моему носу, стирая капельку йогурта.
— У тебя все в порядке? — приподнимает бровь.
— Эмм, да, — сипло тяну я, а сама сквозь землю готова от стыда провалиться.
Судорожно вытираю лицо ладонями, лихорадочно поправляю небрежный пучок на голове и, осознав, что все бесполезно, обреченно обхватываю себя руками. Устремляю глаза вниз, пряча от Стаса, и только сейчас замечаю связку ключей у него в руке.
— У тебя свой комплект ключей есть? — надуваю губы.
Становится неуютно при мысли, что кто-то может беспрепятственно войти к нам. Пусть даже этот «кто-то» — Стас.
— Да, квартира ведь… — запинается, словно опасаясь сказать лишнее, — служебная, — выдает, наконец.
Неожиданно протягивает мне связку, звякая металлом.
— Но если ты против, то можешь забрать, — выдает невозмутимо.
На мгновение теряю дар речи. Смотрю на ключи, словно на опасный магический артефакт, а потом перевожу внимание на Стаса. И не понимаю, что происходит. На его месте любой другой начальник начал бы власть проявлять и указывать, кто здесь главный.
Даже Глеб, будучи моим мужем, не упускал удобного случая напомнить мне, в чьем доме и за счет кого я жила. Словно хотел выставить себя благодетелем, подобравшим нищенку на улице. Я, в свою очередь, должна была чувствовать зависимость от него. Чтобы никуда не делась, не ушла. Но жизнь сама расставила все по местам.
Чем чаще я вспоминала наши с Глебом семейные будни, тем больше понимала, зачем он провернул подлую авантюру с опекой. Ждал, что именно к нему я приду за помощью. Хотел привязать меня, подчинить. Знал, что при помощи детей это сделать намного легче, чем деньгами.
Но не учел, что я никогда не смогу простить ему «покушения» на моих кнопочек…
Что касается Стаса, то он оказался рядом в самую сложную минуту. Помог и ничего не потребовал взамен.
За минувшую неделю ни намека не пустил в мою сторону. Был сдержанным и… немного напряженным. Постоянно отвлекался на какие-то звонки, а порой уезжал из офиса посреди рабочего дня. Меня волновало, что происходит с ним, но спросить напрямую не хватало смелости.
Мы слишком отдалились друг от друга после того, как он узнал о детях. Может, и к лучшему…
Однако Стас спас нас, а я прямо сейчас ярко демонстрирую ему свое недоверие, которого он не заслужил.
— Нет-нет, все правильно, — лихорадочно качаю головой. — Пусть ключи остаются у тебя. Ты же босс, а мы здесь… временно, — долго подбираю подходящее слово, но оно не нравится Стасу, судя по его мрачному лицу. — Только я была бы признательна, если бы ты не использовал их, пока мы с кнопками находимся в квартире.
Загорский кивает, прячет ключи в карман. А я тем временем анализирую, зачем он приехал в столь раннее время. Выезжать мы должны были из офиса. После обеда.
Испуганно округляю глаза: неужели я что-то напутала? И стою теперь перед ним в замурзанной домашней одежде, когда должна быть при полном параде.
— Стас, что случилось? — чуть ли не всхлипываю я. — Вейдж Ли уже в России? Я перепутала время? Неправильно поняла тебя? Я…
Загорский прекращает мой словесный поток легким жестом руки. Наклоняет голову набок и улыбается одним уголком губ, как обычно.
— Нет, ты не при чем, — ровно произносит он. — Я приехал, чтобы успеть поговорить с тобой до начала встречи, — звучит с налетом вины и неуверенности. — Возникли некоторые новые обстоятельства и…
Впитываю каждое его слово, стараясь ничего не упустить, но Стас вдруг умолкает. Резко, на полуслове. Опускает взгляд и внимательно смотрит куда-то позади меня. Сжимает губы, стискивает челюсть, играя желваками на скулах, изгибает бровь.
Загорский не злится, в этом я точно уверена: успела изучить его. Однако недостаточно, чтобы понять, что происходит с ним в конкретный момент.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На волевом мужском лице мелькает целый спектр эмоций, что сменяют друг друга, но ни одна не задерживается. Представляю, какая буря поднимается сейчас в его душе, если даже внешне он не в силах ее скрывать.
Наконец, Стас возвращает привычный ему защитный облик. С огромным трудом, но все же становится непроницаемым и спокойным.
Оборачиваюсь, чтобы узнать, что именно «сломало» сурового босса.
И вижу Вику и Витю, которые успели бесшумно покинуть кухню — и теперь смущенно мнутся в коридоре, не сводя заинтересованных глаз с мужчины, которого видят впервые в жизни.
Со своего отца…
Глава 2
— Вика и Витя, — представляю малышей, чтобы немного разрядить обстановку. — Дети, из-за которых произошла вся суматоха.
Намеренно не употребляю фразу «наши дети». Мне хватило реакции Стаса, когда я, ведомая отчаянием, призналась, что он — их родной отец. Больше не собираюсь «навязывать» ему двойняшек. Если Загорскому удобнее оставаться чайлдфри, то пусть так и будет.
— Только кнопочки очень стеснительные, — спешу добавить, вспоминая, как малыши шарахались от Глеба.
И тут приходит моя очередь удивляться.
Не успеваю закончить фразу, как Вика и Витя, словно по команде, подскакивают к Стасу, останавливаются напротив, буквально в полуметре от него. И в унисон выдают свое неразборчивое: «Пливет!».
Стас все это время глаз с них не сводит, а они стоят, задрав головы. Молчаливую зрительную «перестрелку» первым прекращает именно Загорский.
Затаив дыхание, я ошеломленно наблюдаю, как он опускается на корточки перед малышами, чтобы быть ближе к ним, а не возвышаться каменной глыбой.
— Ну, привет, — произносит тихим, бархатным голосом, от которого мое сердце стучит где-то в горле. — Я… Стас, — говорит через паузу.
«Папа, просто папа, упертый ты, бездушный робот!» — мысленно ругаю Загорского, а сама воспламеняюсь изнутри. Обидно и больно. Почему он мне не поверил? Как мог с легкостью отказаться от детей?
Однако мой гнев улетучивается, когда Стас улыбается по-доброму и протягивает руку. Пожимает Вите крохотную ладошку, а Вику ласково треплет за щечку.
— Так, у меня есть кое-что для вас, — спохватывается он и берет оставленный на полу пакет. — Правда, не уверен, что угадал, — обращается уже ко мне, а я посылаю в ответ ободряющую улыбку.
Честно говоря, самой интересно, что выбрал Стас для двойняшек. Их вкусы необычные и угодить им непросто. Кроме того, очень сложные характеры у обоих: дети могут даже от любимых игрушек отказаться, если им «даритель» не нравится. Так с бывшим мужем было…
Когда Загорский достает и разворачивает шуршащие свертки, я шумно выдыхаю. Он протягивает Вике плюшевого бурого медвежонка, а Вите — игрушечный джип, если я не ошибаюсь, в точности повторяющий очертания настоящего автомобиля Стаса. Ох уж эти мужчины: у них тоже свои развлечения.
— Угадал, — сипло шепчу. — Почти…
Едва сдерживаю усмешку, когда двойняшки, не сговариваясь меняются местами. Витя выхватывает из руки Стаса медведя, потому что обожает мягкие игрушки. А Вика забирает джип: несмотря на стереотипы, моя девчушка предпочитает машины.
Загорский пораженно сводит брови и медленно поднимается. Тем временем дети спешат скрыться в комнате и устроить полный «тест-драйв» своим подаркам.
— Кнопки, что нужно сказать? — кричу им вслед, активируя режим строгой матери.
— Са-пасибо, — отзывается Витя, слегка коверкая слово.
— Дай есё? — ехидно прищуривается Вика, становясь похожей на хитрую лисичку.
Набираю полные легкие воздуха, чтобы возмутиться, но добрый смешок сбивает меня с толка.
— У нее определенно есть деловая жилка, — хохочет Стас расслабленно.
Непривычно видеть его таким. Настоящим.
— Угу, она вся в отца, — бурчу я и тут же осекаюсь.
От поспешно брошенной мною фразы на мгновение воцаряется гнетущая тишина. Загорский заметно напрягается, а я кусаю губы, ругая саму себя на все лады.
