Тит, с нами? – с несколько зловещим акцентом внутренней одержимости вопросил Дюпон и объяснил. – А для того, чтобы пойти с нами, надо быть одним из нас.
– Да. – Ответил Тит, зная, что сейчас попытка о чём-то поговорить будет провальна.
И тогда Дюпон, устрашающе улыбнулся кривой улыбкой и с усталостью выдал:
– Просто прекрасно, Ворон. А теперь нужно поспать.
Глава шестнадцатая. Враг у порога
Остров Анафи. Спустя двое суток. Утро.
Небо затянулось плотным и беспросветным слоем облаков, до краёв, налитых тёмно-синим свинцом. Словно сама небесная твердь не хотела, чтобы солнце видело то, что тут произойдёт. И даже слабовидящему было бы отчётливо ясно, что небесные перины налились и готовы заплакать холодной водой. Какая буря падёт на эти обречённые земли.
Ветер-менестрель только усиливался. Его отчаянные порывы стали подобны жалобному и ноющему завыванию, сильно давящему на неокрепшую душу, несущему песнь гибели далеко из моря. И с этими аккордами грядущей ветровой скорби усиливался лёгкий морозец, сильно похожий на могильный холодок.
Складывалось ощущение, что сама природа предчувствует наступление рокового момента для этого островка, знает, что на него вот-вот обрушится смертельный шторм, где дождь – пули и снаряды, а гром – раскаты орудийных залпов. Да, грядёт буря, способная расколоть камень и расплавить железо. Йоре-небочтец именно так бы и истолковал то, что происходит над головой.
Море бушует. Волна за волной оно продолжает ярыми всплесками накатывать на берег. Волнующиеся море словно предчувствовало, что ему суждено сегодня окраситься в бардовый и стать могилой.
И не только природа говорить о грядущем шторме пуль и море крови. В самом огромном строении на этом клочке земли шла беспрерывная работа. В нём обрабатывалось едва ли не йоттабайт самых различных данных. Великая Цитадель Ордена – исполинский бункер, по внешней форме напоминающий квадрат с ребром в два с половиной километра, уходивший под землю не менее чем на километр и возвышающийся на двести метров.
Великая Цитадель Ордена – самое великолепное строение, которое могло быть построено на острове. Окружённый опаснейшим рвом, имевший всего два входа, он внутри представлял подобие многоуровневого бункера. Уровень за уровнем, строение погружалось вниз, словно вгрызаясь в каменистую породу. Его стены, возведённые из уникального материала, похожего на бетон, могли выдержать прямое попадание из корабельной пушки. Свинцово-серый монолит был подобен суровому хозяину этого острова.
В Великой Цитадели свою работу ведут аналитические центры, которые за минуты рассматривают и обрабатывали невообразимые массивы данных. Среди узких коридоров этого «дворца» бродила неутомимая охрана и следит за порядком, зная, что в случае прорыва они станут живым щитом для работников ордена.
Из Великой Цитадели информаторы, принадлежащие к малому ордену «Вестников» передают всю информацию в замок Сарагона Мальтийского, где её принимал сам Магистр ордена. И то, что он увидел за последние двое суток, ему очень сильно не понравилось. Он знал, что их ждёт бой далеко не из самых лёгких.
Данте Валерон сейчас сидит в своём кабинете и подвергает разбору всё, что он знает, пытаясь выстроить оборону как можно оптимальной. Но он всё равно понимал, что шансы выиграть у них не самые лучшие и с каждой секундой прихода новых данных тают как пломбир на жарком солнце.
Со стороны Балкан на них надвигаются основные силы Автократорства. Как оказалось, их ведёт сам глава Стражей Шпиля, возглавив остатки своих боевых собратьев по древнему ордену, в виде последней роты. Вместе с ним в бой вступила и «Чёрная Гвардия», в численности целого полка в тысячу человек, ведомая не менее чёрной волей своего хозяина. Под барабаны войны вместе с ними замаршировали на войну: четыре роты по сто пятьдесят человек из «Лекс Милитарис», три дивизиона Армии Рейха по семисот военнослужащих и первая сводная штурмовая дивизия Духовно-Правительских войск, в десять тысяч фанатиков. Вместе с ними, преисполнившись «праведной» в своего Архиканцлера шли несколько сот комиссаров разных рангов и инквизиторов.
Со стороны Крита наступление готовы были поддержать две роты морских пехотинцев Автократорства по пятьдесят человек. Но именно они на своих тяжологрузовых кораблях перевозили тяжёлую полевую артиллерию, вместе с бронетехникой, в виде танков и БТР. Но не только Автократорство вступило в настоящую маленькую войну, где все надеялись на быструю победу. Со стороны Аравийского Полуострова двигались орды, восславляющие Аллаха от утра до тёмного вечера. Под распев молитвенных гимнов они двинулись на священную войну, с теми, кто посмел убить младшего кади и напугать самого имама. За эти тяжкие грехи и должны были расплатиться братья и сёстры ордена.
Окурив пушки и технику священными благовониями, восславив целую ночь пророка и Аллаха войска Эмиратов пошли на войну. Целый смешанный корпус в двадцать тысяч человек отправился крушить орден Лампады. Он поддерживался тремя ротами Дворцовых Храмовников. И они считали, что перед их праведной яростью ничто, и никто не сможет устоять.
И против армии противников Данте мог выставить всего шесть тысяч воинов ордена, не считая специально нанятого персонала, для обслуживания ракетно-артиллерийских орудий.
Войска противника шли и вычищали каждый остров, занятый орденом. Они стремятся выжечь каждую базу, которая могла бы ударить в спину или продолжить слежение. И всякий пост был обречён. Его сначала утопали в вихре корабельного огня, а затем тщательно зачищая, просматривая каждый уголок горящих руин. И тогда Данте дал приказ о всеобщем отступлении. Те, кто смог спастись от праведного гнева истязателей пришли на последний рубеж обороны с надеждой. И увидев сводки о численности врага, они её не лишились, зная, что вместе с братьями они смогут дать достойный отпор кровавому врагу.
Вместе с ними, с артиллеристами, численность достигала восьми с половиной тысяч воинов, готовых отразить смертельную бурю. Они знали, что за их спинами символ завтрашнего дня и проиграть невозможно.
И всем им противостояла сила в больше чем тридцать четыре тысячи воинов, направленных как молот на один единственный остров. Корабли, в виде нескольких крейсеров и эсминцев несли на себе снаряды «праведная ярость» и готовились обрушить на головы своих врагов яростную бурю. Позади них мелким роем шли небольшие десантные корабли. Они несли в себе силу основного удара и готовились её выплеснуть на вражьи берега. Солдаты Автократорства и Эмиратов уже протирали маслом дула оружия и готовили штык-ножи. Но самым главным оружием противника были не корабельные расчёты, не молот пехоты и даже не авиация. Самое мощное оружие крылось в душах солдат в их фанатичной ревности к имперским и мусульманским идеалам. Фанатичная вера в то, что они воюют за правое дело, вселяла в сердца воинов свирепую
