мне почитать о нем? — Она достала из кармана телефон. — На ИБДФ что-нибудь найдется?
Он закатил глаза к потолку.
— Если вы полезете на ИБДФ в моем присутствии, мадам д’Орсе, вы действительно окажетесь убийцей…
Глава двадцать девятая
Устало откинув белую простыню, старший капрал-шеф Филипп Боннивал попытался припомнить, сколько раз он уже это проделывал, всегда открывая безымянный труп. Возможно, он мог бы попасть в «Книгу мировых рекордов Гиннесса» и наконец добиться признания, которого, по собственному мнению, заслуживал. Однако из раза в раз приятнее это зрелище не становилось, неважно, как часто приходилось с ним сталкиваться, и он старался приглядывать за хорошо одетой пожилой женщиной, стоящей по другую сторону каталки.
Мадам Полин была гордой женщиной и держала себя соответственно. Она представляла себе, чего ожидать, а возможно, даже готовилась к этому несколько лет, зная, что представляет собой ее бывший супруг. Но руки, настолько крепко сжавшие поручень, что побелели костяшки и разгладились морщины, говорили о другом. Зрелище было ужасным. На Боннивала она посмотрела почти извиняющимся взглядом: того, что лежало перед ней, было недостаточно для точного ответа.
— Есть какие-нибудь особые приметы, мадам? Хоть что-нибудь, что может помочь опознать в покойном вашего мужа?
— Бывшего мужа, — поправила она машинально, — да. У него на запястье, под ремешком часов, была татуировка с армейским номером. Хоть он и пропил часы много лет назад.
— На правой или на левой руке? — спросил Боннивал, уже зная ответ.
— На левой, мсье.
— В таком случае нет ли еще каких-нибудь примет, по которым его можно опознать? — Она в смущении посмотрела на него. — Вынужден сказать, что левая рука вашего мужа пропала. — Он тут же пожалел о своем выборе слов. — То есть…
— Кто-то отрубил ему руку?
— Да, — сказал он и добавил неуместно: — Мне жаль.
Но, похоже, мадам Полин ничему не удивлялась, если речь шла о ее бывшем муже, и, судя по выражению ее лица, решила, что руки он лишился в какой-нибудь карточной игре, а то и заложил вместе с часами.
— Еще что-нибудь, мадам? Родимое пятно, шрам?
Она опустила глаза, а затем, медленно обойдя каталку, приблизилась к Боннивалу. Очевидно, она хотела шепнуть ему что-то на ухо, и он нагнулся, чтобы ей было удобнее, хотя в этой холодной комнате они были только вдвоем.
— Правда? Но зачем? Как могло произойти подобное? — невольно спросил он в ответ на ее тихие слова.
— Он считал, что это — акт саморазрушения, — объяснила она, качая головой. — Такой же, как то, что я сделала с собой. — Она продолжала при этом качать головой.
— Вы сделали операцию по уменьшению груди, мадам.
Его учили, как быть нейтральным в подобных ситуациях.
— По медицинским показаниям — да. Знаете, он тогда просто из себя вышел. В общем, вот так.
Боннивал потянул белую простыню ниже, обнажив пах покойного.
— Да, — прошептала она, — это точно мой старый дурак, — и повернулась к двери.
В комнате ожидания по соседству сидела мадам Таблье в компании Ричарда и Валери. Ричард помешивал безвкусный, слабый кофе в стаканчике.
— Я и не знала, мадам, что вы ездите на мотоцикле. — Валери определенно веселила мысль о мадам Таблье, оседлавшей мощный навороченный мотоцикл.
— А вам и не к чему, — получила она ледяной ответ, а вот к Ричарду мадам обратилась с большей теплотой: — Спасибо, что подвезли, мсье; как-то неправильно было бы везти Эстель, мадам Полин, сюда на мотоцикле.
— Не за что, — ответил Ричард, — не беспокойтесь об этом.
— А вы всегда ездили на мотоциклах, мадам Таблье?
Мадам Таблье как раз готовилась ответить, когда дверь комнаты ожидания открылась, и мадам Полин быстро вышла к ним.
— Да, это, несомненно, он. Нет лица и левой руки, но это точно он. — Ее будничный тон застал врасплох всех, даже обычно непробиваемую мадам Таблье. Мадам Полин шмыгнула носом, лишь этим позволив себе показать свое горе на людях. — Старый дурак, — повторила она.
Тихо вошедший следом Боннивал прикрыл за собой дверь.
— Благодарю вас, мадам Полин. До ухода вам нужно будет подписать несколько бумаг. — Он достал из папки стопку бумаг.
— Найти один труп без лица и левой руки, — Ричарду по какой-то причине показалось, что надо разрядить атмосферу, — это неудача, но найти два… — Он резко умолк. — Простите.
— Но труп только один, мсье.
Ричард и Валери обменялись взглядами.
— Я не понимаю, мсье. — Валери все прекрасно понимала. — Вы говорите, что мсье Граншо не умер?
— Нет, мадам, — Боннивал опустил свое грузное тело на маленький стульчик, доставая всё новые и новые документы, — этого я вовсе не утверждаю.
Теперь взглядами обменялись уже три человека: Ричард, Валери и мадам Таблье.
— Тогда что вы утверждаете? — Ричард знал, что он единственный из них может публично признать свою неосведомленность хоть в чем-то.
Боннивал глубоко вздохнул.
— Мсье Граншо вполне может быть мертв, мсье, вот что я утверждаю. Но еще я утверждаю, что покойный там, — он кивнул мадам Полин, — это мсье Шарль Полин. Мадам Полин была в… к-хм… в полной уверенности.
— Чтоб мне провалиться! — воскликнул Ричард и вдруг подумал, что, постоянно окруженный французами, он с каждой минутой все больше становится типичным англичанином.
— Вам придется заполнить довольно много разных форм, мадам, — извиняющимся тоном обратился Боннивал к мадам Полин. — Могу я предложить вам пойти в более удобное место? Например, к Бруно?
— Буду признательна, мсье, спасибо.
— А разве Бруно не закрыт до обеда в понедельник?
Валери смутно припоминала, что Мари говорила об этом прошлым вечером.
— Обычно — да, мадам, но я подозревал, что утро может выдаться не из легких, и попросил его разок открыться в понедельник пораньше.
— Это очень любезно и с вашей стороны, и с его.
— Так и есть. — Ричард поднялся, потирая руки. — Умираю от жажды.
И они потянулись в центр городка, походя на группу эксцентричных туристов. Боннивал возглавлял шествие, решительно шагая вперед, но то и дело останавливаясь, чтобы остальные успели догнать его. Лицо у него было встревоженное. Прежде всего он не мог понять, почему старый судья так ошибся при опознании собственного брата.
Мадам Таблье шагала рядом с возвышающейся над ней мадам Полин; вместе они представляли силу, с которой следовало считаться, и на лицах обеих застыло выражение, которое говорило: мир — действительно ужасное место и они это утверждали миллион раз, но разве вы слушали?
Ричард, Валери и Паспарту тащились в хвосте группы, к тому же Ричард с Валери заговорщически перешептывались.
— Знаешь, я действительно решила, что было два тела! — Валери покачала головой.
— Это же Франция; вероятно, одно отправили на переработку.
— Ричард, сейчас не время для шуток. — Она остановилась. — Как думаешь,
