строгого режима. Его должны были казнить, но у него рак, и они не могут привести приговор в исполнение.
Джули восприняла информацию без всяких эмоций, только спросила:
– Что он сделал?
– Среди прочего убил мою мать.
Джули положила руку Рил на плечо и пожала.
Дрогнувшим голосом Рил сказала:
– Не могу поверить, что рассказываю тебе об этом, Джули. Во-первых, я толком тебя не знаю. А во‑вторых, это слишком, чтобы обсуждать с ребенком.
– Я взрослей своих лет, как и говорила. – Она подождала несколько секунд и добавила: – Зачем ты ездила к нему?
– Он передал мне сообщение – хотел повидаться перед смертью.
– Для чего?
– Попробовать восполнить ущерб, что-то в этом роде. Я ему не поверила. Он настоящий дьявол, Джули, и никогда не изменится. С этим ничего не поделаешь.
Джули закивала еще до того, как Рил закончила.
– Значит, он не хотел восполнять ущерб. Зачем тогда?
– Сама не знаю. Может, чтобы меня подразнить. Он все время ухмылялся и молол какую-то чушь. Наверное, это был его последний выпад в мою сторону, прежде чем отбросить коньки.
– Такой же человек убил моих родителей, – сказала Джули. – Роби об этом знает. Он помешал ему убить меня.
– Я рада, что он был с тобой, Джули.
– А я рада, что он был с тобой.
– Значит, нам обеим с ним повезло.
– Будь поосторожней с суперагентом Николь Вэнс. Она положила на него глаз. Он мне не поверил, когда я ему сказала, но это потому, что он, хоть и весь из себя крутой, в женщинах ничего не понимает.
Рил улыбнулась, а потом рассмеялась.
– Никогда раньше не слышала, чтобы ты смеялась, – сказала Джули.
– Я нечасто смеюсь, – ответила Рил. – Но это было приятно.
– Из чего логично следует, что тебе надо делать это чаще.
– Я не очень логична.
Минуту они сидели в молчании.
– Значит, ты попала в приемную семью после того, что произошло с твоей мамой? – спросила Джули.
Рил кивнула.
– Но ненадолго. Я связалась с очень плохими людьми. Не по своей вине. Меня втянули приемные родители. Я не хотела в этом участвовать, поэтому помогла ФБР их разоблачить.
– ФБР? Сколько лет тебе было?
– Немногим больше, чем тебе сейчас.
– Ты не боялась?
– Каждую минуту, каждый день, но у меня не было выхода. В конце концов ФБР раскрыло их, и я попала в программу защиты свидетелей. А оттуда в ЦРУ. Всю жизнь живу под прикрытием. И – просто к слову – об этом знает лишь пара человек.
– Тогда я польщена, что ты мне доверилась.
– Я мало кому доверяю.
– Я тоже, – ответила Джули. – Но тебе – да.
Минуту спустя Роби вернулся к ним и сел за стол. Обе так пристально посмотрели на него, что он, не выдержав, спросил:
– Что?
– Ничего, – ответили они хором, после чего Джули хихикнула, а Рил ухмыльнулась.
* * *
Они отвезли Джули домой и посмотрели, как она заходит в таунхаус. Когда дверь за ней захлопнулась, Рил сказала:
– Вот это действительно особенная девушка.
– Я это понял уже давно. Тут вы с ней похожи.
– У нас действительно много общего. Знаешь, что я подумала, впервые увидев ее?
– Что?
– Что это могла быть я – двадцатью годами моложе. – Рил посмотрела в окно. – И еще кое-что.
– Что же?
– Что она могла бы стать отличным рекрутом в агентстве.
– Но не на нашем фронте?
Рил покосилась на него и пожала плечами:
– Пожалуй, нет. С ее мозгами и интуицией она может стать великолепным аналитиком. Послужить стране.
– Возможно. Но решать ей.
– Как будто мы решали за себя!
– У нас был выбор.
– Очень ограниченный, Роби. И не самый лучший. Но мы его сделали. Я, по крайней мере. Ты знаешь о моем прошлом гораздо больше, чем я о твоем. Собственно, я о твоем вообще ничего не знаю.
– Кое-что знаешь, – поправил он.
– Кое-что, – подтвердила она. – Но далеко не все.
– Нечего особенно рассказывать. И слушать будет скучно.
– И какой там будет процент лжи? Все или только бо́льшая часть?
– Я не оглядываюсь назад. Я смотрю вперед.
– Я оглянулась назад в Алабаме.
– Ненадолго. Теперь можешь смотреть вперед.
– И это пугает меня до усрачки. Мое будущее.
Когда они добрались до квартиры Роби, он заварил себе чаю, а Рил, по ее просьбе, налил скотч. Они сели и проговорили до самой ночи.
– Мне надо подыскать себе жилье, – сказала Рил, делая последний глоток из стакана.
– Можешь оставаться здесь, пока ищешь.
– Не уверена, что это хорошая идея.
– Почему? В Пекле мы спали на одной койке.
– Там были камеры и люди смотрели.
Он уставился на нее, заинтригованный:
– Я тебя не понял.
– Однажды в самолете я сделала тебе предложение, Роби. А ты его отклонил. Мне не нравится, когда мне отказывают. Это задевает мое самолюбие. И я пробую снова. Так уж я устроена.
Роби вытаращился на нее:
– Отказ никак не был связан с тобой! Я же объяснял!
– Именно. Но сейчас ты смотришь в прошлое. А говорил, надо смотреть в будущее.
Она встала и протянула ему руку:
– Что, если мы попытаемся еще раз?
– Ты уверена?
– Нет, но все равно этого хочу.
Роби уже собирался встать, когда зазвонил его телефон.
– Черт! – воскликнула Рил. – Мне плевать, кто это – Маркс, Такер или сам президент. Не отвечай.
Роби глянул на экран:
– Это Николь Вэнс.
– Тогда тем более не отвечай.
Роби нажал на кнопку и сказал:
– Что случилось?
Он улыбнулся Рил, которая чиркнула большим пальцем по горлу, но в следующее мгновение его улыбка улетучилась.
– Уже еду.
Он дал отбой и поглядел на Рил, теперь смертельно серьезную.
– В чем дело?
– Джули.
Уголки рта Рил поползли вниз:
– Джули? Что произошло?
– Ее похитили.
Глава 37
Николь Вэнс встретила их перед таунхаусом, где всего пару часов назад Роби и Рил высадили Джули. Вдоль улицы выстроились полицейские машины, и Роби заметил фургон ФБР, стоявший возле тротуара. Повсюду была желтая заградительная лента, полицейские сдерживали любопытных, которые тянули шею и расталкивали соседей, пытаясь пробраться вперед.
– Что случилось? – спросил Роби.
Вэнс посмотрела сначала на Рил и только потом на него:
– Вы были вместе, когда я тебе позвонила?
– Да, – ответил Роби. – Возили Джули на ужин, а потом высадили тут. Посмотрели, как она зашла внутрь. Все было в порядке.
– На самом деле не было, – возразила Вэнс, еще раз мрачно взглянув на Рил. – Джерому Кэссиди удалось позвонить в полицию.
– Удалось? – переспросил Роби.
– Его едва не убили. Интересно, кстати, почему. Полицейские, узнав, что совершено похищение, вызвали
