Студент отшучивался как мог, но в главном не перечил. Вальдемар покусывал усы — его это рассердило. Когда после удара сигнального колокола он вышел на перрон и увидел Вилюся, неотрывно взиравшего на приближавшийся поезд, — Вальдемар не выдержал и бросил с усмешкой:
— Как это вы приехали без букета!
Студент жалобно глянул на него, потупился и покраснел.
Поезд подъехал к перрону. Вальдемар медленно шагал вдоль вагонов первого класса, поглядывая в окно. Вот в одном засветилось личико Люции, потом показались пани Идалия и пан Мачей. Обеспокоенный майорат вскочил внутрь, прежде чем поезд окончательно остановился, но тут же увидел Стефу — склонившись, она завязывала какой-то пакет. Вальдемар быстро подошел к ней, они подали друг другу руки. Глядя ей в глаза, он поднял к губам ее ладонь. Стефа засмущалась. Видевшая это Люция уже не удивлялась. Следом вошли пана Рита, Трестка и Вилюсь, зазвучали приветствия, начался шумный, бессвязный разговор.
Вскоре по главной улице вновь проехало ландо майората, с паном Мачеем, баронессой, Люцией и Вилюсем Шелигой. Во второй бричке ехали панна Рита со Стефой, Вальдемар и Трестка. Рита говорила:
— Знаете, мои кони произвели фурор. Ваших им не затмить, но они все равно на высоте…
— На какой высоте? Моих коней или ваших амбиций?
— Ехидный! До ваших конюшен я пока что не доросла.
— Забавная формулировка!
— А я вот счастлив, — громко воскликнул Трестка. — Я сюда ни одного одра не пригнал!
— Это увеличивает ваши шансы, — усмехнулся Вальдемар.
— Вот именно!
Панна Рита окинула их суровым взглядом, но оба пана лишь усмехнулись.
— О чем это вы тут говорили? О каких-то шансах? Вальдемар сделал преувеличенно серьезную мину:
— Всего лишь о скачках, ясновельможная пани спортсменка.
— А точнее?
— Каждый из нас может проиграть скачки, но тот, кто не выставил коней, не окажется среди проигравших. Следовательно, его можно считать выигравшим.
— Парадокс! А вы что имели в виду, граф?
Трестка смутился:
— Я? Да примерно то же, что и майорат.
— Дорогой мой, будь посмелее, — засмеялся Вальдемар.
Панна Рита пожала плечами и обернулась к Стефе:
— Что вы думаете об этих вот двух панах?
— Что вы в постоянном конфликте и не можете понять друг друга.
— Я совсем не это имела в виду…
В ресторанном зале, расположенном на первом этаже отеля, собралось за обедом человек двадцать. Тон задавали Мачей Михоровский и княгиня Подгорецкая. Изящные прически и платья дам рядом с элегантными мужскими костюмами делали собрание гостей изысканным.
Воцарилось веселье, надежно удерживаемое в рамках хорошего тона благодаря присутствию пана Мачея и княгини.
Однако молодым ничто не мешало чувствовать себя свободно.
XXV
В павильонах встречались люди разного круга, разного общественного положения, но одержимые схожими стремлениями: осмотреть все, что здесь отыщется интересного.
Повсюду шум, гам, гомон тысяч голосов, перекрывающих друг друга. Шум, толчея, вавилонское столпотворение.
Павильон пасечников в форме улья, павильон рыболовства, садоводства, отделы шелкоткацкого производства, цветоводства… Туда в основном стремились пожилые пани, сельские хозяйки. В павильоне птицеводства людской гомон перекрывали гагаканье, кудахтанье, воркование цесарок, пронзительные крики павлинов, и все это — под аккомпанемент хлопанья крыльев. Из дальних клеток другого павильона доносились хрюканье и визг свиней. Посверкивали выкрашенные в яркие цвета машины отечественного производства. Глухой рокот мощных моторов притягивал специалистов: там в основном виднелись мужские шляпы, разговоры шли тихие, профессиональные, словно гигантские машины и бег приводных ремней, помимо воли, заставляли людей приглушать голос.
Вместе с другими там прохаживался и Вальдемар Михоровский, сопровождая дам, которым давал пояснения. Панна Рита, Стефа и Люция несли охапки цветов, подаренных им майоратом в павильоне цветоводства. Стефе достался ворох желтых хризантем.
Они вошли и замерли, ошеломленные мощью техники. Огромные локомобили и двигатели поневоле притягивали взоры. Все было в движении, быстром, но размеренном, каким отличаются хорошо отлаженные механизмы. Стефа и Рита не скоро ушли отсюда. Машины привлекали их, словно некие живые гиганты. Вальдемар давал подробные пояснения.
Стефа была увлечена, но Люция стала капризничать:
— Пойдемте отсюда! Мне все время кажется, что ремни упадут мне на голову или платье порвется об эти железки.
Они перешли в отдел экипажей и упряжи. Здесь Люции понравилось больше.
— Вальди, купи в Слодковцы карету, — предложила она.
— Там уже есть две.
— Да, но это твои, а я хочу, чтобы и у мамы была своя.
— У нее есть ландо и бричка. Когда будешь выходить замуж, я тебе подарю английскую карету.
— Такую, как в Глембовичах?
— В точности такую.
Стефа и панна Рита разглядывали дамские седла. Одно понравилось им больше всех: целиком из светлой кожи, уздечка, налобник и хлыст украшены серебром, чепрак из голубого бархата и серебряной вышивкой.
Панна Рита осведомилась о цене, оказавшейся крайне высокой. Вальдемар, поторговавшись, купил седло.
— Это для вашей будущей жены? — спросила Рита. — Ведь у вас в Глембовичах и так хватает прекрасных дамских седел…
— Это предназначено для Слодковиц.
— А для кого конкретно?
— Для панны Стефании.
— Но я почти не умею ездить верхом! — воспротивилась Стефа.
— Будем учиться.
Рита нервно рассмеялась:
— Вы сегодня un vrai chevalier de la gйnйrositй![53]Люции подарите карету, панне Стефании подарили седло, не забудьте же и обо мне. Рассчитываю на вашу милость.
— Подарок вы получите немедленно, — ответил он весело.
— Сгораю от любопытства!
Майорат отошел и вскоре вернулся с хлыстом прекрасной работы. Рукоять его была оплетена серебряной проволокой.
— Рад служить, — с поклоном подал он панне Рите изящную вещицу.
— Благодарю! А он для коней или для вас?
— Ну, если я провинюсь перед вами…
— Вы уже провинились. Но, увы, не мне принадлежит право вас наказывать…
Они осмотрели еще несколько павильонов. Побывали в глембовической псарне, где суетилось множество псарей в темно-желтых куртках, высоких сапогах и широких перевязях. На головах они носили плоские коричневые шапочки. Там стоял писклявый скулеж щенят, множество собак повизгивали и гавкали — знаток сразу мог бы распознать породы по голосам. Особенно красивы были таксы, гончие и борзые. Пандур, огромный дог майората, разгуливал в красивом, обитом серебром ошейнике. Когда вошла Стефа, он в несколько прыжков оказался рядом с ней и дружелюбно вскинул ей на плечи мощные лапы.
