Джона застыл, единственным движением только медленно приподнял одну бровь.
— Думаешь, я этого хочу? Я не имею дело с миром? Правда? Потому что у меня есть прибыльная работа — я уважаемый автор в нескольких разных жанрах — и у меня есть дом, в котором я занимаюсь всем хозяйством... Я приезжаю сюда, когда чувствую, что ломаюсь. Я бы сказал, что таким образом имею дело с миром.
Доктор пожал плечами, играя с кисточками на своих лаковых мокасинах.
— Давай говорить честно, Джона, пожалуйста. У тебя есть прибыльная работа — работа, которую ты можешь выполнять, никогда не выходя из дома. Чёрт, тебе даже не обязательно говорить с другими людьми, ты можешь просто писать по электронной почте или отправлять смс. Наверное, продукты тебе доставляют на дом, а всё остальное ты покупаешь через интернет, я прав? — не дожидаясь ответа, он продолжил. — Но ты когда-нибудь взаимодействуешь с миром? Ты выходишь в город, разговариваешь с соседями, поддерживаешь бизнес? Ты проводишь время с друзьями? Любовниками? Ты когда-нибудь ходил на свидание?
Джона опустил взгляд на свои руки и почувствовал жаркий румянец на своих щеках.
— Хорошо, ты донёс свою точку зрения. Я едва справляюсь.
— Так что, может быть, пора попробовать то, чего ты не пробовал раньше.
Джона знал, что Драри имеет в виду. Джона дрожал от одной мысли о лекарствах. Он ненавидел это, ненавидел свои чувства, это головокружение. Но после происшествия с Кэмом он решил, что хочет поправиться. Он хотел хотя бы попробовать стать нормальным, продуктивным — если даже и немного отчуждённым — членом общества. Он хотел сходить на свидание, ради бога.
— Хорошо, — сказал он. — Расскажи мне свой план.
Часть третья
Осень
Глава 17
Кэм лениво играл пару аккордов на своей акустической гитаре. Он начал учить Джексона обращаться с инструментом, и, казалось, это их немного сближало. Джексон по-прежнему мало что говорил о том, что произошло, что он оказался в Ривербенде. Джанну, его компаньона, отправили в другое учреждение — это произошло одним поздним вечером, в спешной суете и панике.
Медики были немногословны насчёт всей ситуации. Кэм не мог не думать, что Джексону без неё лучше. Он будто открылся чуть больше, как только вырвался из-под её расчётливого наблюдения. Он никогда бы не согласился на уроки игры на гитаре, если бы она была рядом. Слишком «мейнстримно».
— Так ты знаешь, что это последний месяц моего... эм, моей работы здесь.
Голова Джексона резко поднялась от кроссовок без шнурков.
— Что? Ты просто возьмёшь и уйдёшь с работы? — он выглядел ошеломлённым и немного напуганным.
Кэмерон вздохнул. Этот парень был проницательным. Он должен был знать, что Джексон зацепится за его словесное отклонение от темы.
— Помнишь, я говорил тебе о своём пьянстве и о том, как из-за этого меня выгнали из «Фоксфаер»?
Джексон кивнул, с большими как блюдца глазами.
— Дело было не только в этом. Ты же знаешь, что я попал в аварию из-за вождения в нетрезвом виде. Ну, я не упомянул то, что в аварии довольно серьёзно пострадали люди... — Кэмерон не смог сдержаться и на мгновение опустил голову. Он не был уверен, что когда-нибудь переживёт стыд того вечера. — Конечно же, меня арестовали, и дело пошло в суд. Мне очень повезло, что судья позволил мне отделаться общественными работами и штрафами, потому что я мог сесть в тюрьму. Я отбываю своё наказание, работая здесь, в Ривербенде, и проходя консультацию.
— Вау, — Джексон несколько мгновений открывал и закрывал рот, как рыба, пока не взял себя в руки. — Так что ты будешь делать, если не вернёшься обратно в группу?
— Понятия не имею. И это чистейшая правда. Я должен быть взрослым и иметь какой-то план, но факт в том, что мою жизнь планировали другие люди с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет. Нужно время, чтобы научиться делать это самому.
— Боже, говоришь как мои родители... Я имею в виду часть про планирование своей жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да? Они на тебя наседают?
Джексон посмотрел на Кэмерона долгим взглядом, затем наклонил голову.
— Я тебе говорил, что они закинули меня сюда не просто потому, что я гей. Есть другие вещи, которые могут свести с ума, знаешь?
Кэм приподнял бровь, воспринимая защитную реакцию парня с толикой недоверия. «Я выведу тебя на чистую воду».
— Да, например?
Гримаса Джексона сказала Кэмерону, что он знает, что сам на это напросился.
— Уф. Ладно, думаю, наверное, моему отцу было бы плевать, что я гей, если бы я был каким-нибудь ценителем спорта или кем-то в этом роде. Но я, знаешь... не такой, — сказал он, указывая на себя жестом. — Я просто какой-то ботаник, которому нравится музыка и искусство.
— А что твоя мама?
— Эти двое настоящий Орф.
— А?
— Орф. Мифический двуглавый пёс? Не бери в голову. Он говорит за неё. Она просто его продолжение. В любом случае, то, что думал обо мне он, думали и все в школе. Меня всё время дразнили, постоянно. Затем был один раз, когда какие-то парни собрались играть в футбол на поле, во время ланча. Несколько моих приятелей уговорили меня поиграть, хоть я и, ну ты знаешь, ботаник... Мы не особо проигрывали. Каким-то образом я оказался с мячом перед пустым полем, вместе с игроком другой команды — который был придурком — так что если бы я просто справился... Я бежал так, будто у меня зад горит, потому что затравленные дети умеют бегать, верно? Я в двадцати ярдах от цели, готовлюсь забить, а этот придурок из другой команды просто врезается мне в спину.
— Чёрт, — прошептал Кэмерон, глядя через плечо, чтобы проверить, не слышали ли другие сотрудники, как он выругался.
— Да, я упал как мешок, приятель. И нос разбил в придачу. Этот парень, из тех кто меня обычно мучает, просто встаёт и уходит. Судей нет, потому что на матч собрались сами, верно? Затем звучит первый звонок, и ланч окончен. Нет шанса восстановиться.
— Средняя школа отстой, чувак.
— И не говори. Конечно, затем мой отец хочет узнать, где я разбил нос, и я не могу сразу придумать ложь, так что выпаливаю правду. Он практически называет меня жалким неудачником, так что я бегу в свою комнату. Я был так зол на него, и на школу, и на жизнь, но особенно на тех парней, которые превращали мою жизнь в ад. Так что я написал этот список...
— Ох, нет, — Кэмерон предвидел, к чему это идёт, и от этого его подташнивало. Он подтолкнул Джексона продолжить, желая создать для него безопасное пространство.
— Клянусь богу, я никогда не планировал никому вредить. Я просто чувствовал себя лучше, когда видел все их идиотские имена, написанные чёрным по белому, и мог сказать им свались, в отличие от настоящей жизни. Затем я достал свой ежегодный альбом и вычеркнул все их дурацкие лица.
— Ладно, — сказал Кэм. — Как-то пассивно-агрессивно, но далеко не худшее, что ты мог сделать.
— Видишь ли, затем через несколько дней моя мама начала свою обычную уборку — что на самом деле является кодом для шпионства за отцом — и нашла этот список. Наверное, после этого она покопалась ещё и вытащила ежегодник. Они сразу же предположили, что это какой-то список убийств и определённо не могли вынести ярлык, что являются родителями следующего школьного стрелка, так что заперли меня дома. Они относились ко мне как к преступнику, не давая мне видеться с теми несколькими друзьями, которые у меня были... В конце концов, с меня хватило, так что я сбежал и встретился с Джанной, у которой были свои проблемы с родителями, — он опустил взгляд на свои запястья, а затем натянул на них рукава. — Уверен, остальное ты знаешь.
У Джексона заслезились глаза, но он не позволил слезами пролиться. Этот парень был крепче, чем казалось, это уж точно. Сердце Кэма обрывалось при мысли о том, что родители отвернулись от него, а парень даже не получил шанса объясниться.
